Александр Косарев - Знаменитые клады России

К настоящему времени эта работа уже проделана и я прямо сейчас демонстрирую читателям окончательный результат всех наших многотрудных усилий. Из представленной схемы ясно видно, что магнитуды пересекают поверхность озера очень плавно, почти не отклоняясь на открытых пространствах и лишь слегка изгибаясь вблизи берегов. Обыкновенно подобная картина наблюдается лишь там, где напрочь отсутствуют какие-либо залежи металла. Отсюда можно сделать однозначный и единственный вывод – озеро Тряское девственно чисто и не содержит в своих глубинах никакого клада.

Наш поиск, увы, окончен безрезультатно. Но как же теперь быть со столь красивой легендой? Неужели постоянные видения г-жи Сугробовой являлись лишь пустой игрой её воображения? Вполне возможно, что и так. Но может быть, она в своих поисках нужного озера просто несколько промахнулась. Ведь повторюсь ещё раз, небольших озёр вблизи Селигера так много, и все они так похожи одно на другое. Так что вполне возможно, что мне ещё придётся возвращаться к данной теме.

Пожалуй, ни одна кладоискательская легенда не привлекала меня больше, чем легенда о захороненных в окрестностях Борисова восьми бочонков золотых червонцев. Почему? Право не знаю, что и сказать. То ли потому, что услышал её в достаточно романтическом возрасте, то ли потому, что чем больше узнавал я об этом малоизвестном эпизоде нашей истории, тем больше проникался идеей непременно отыскать следы сего загадочного клада. Надо сказать, что традиционно поиски восьми бочонков велись мною вдоль реки Березины, поскольку в исходной легенде довольно ясно указывалось на то, что события происходили именно около этой реки. Ах, да, я же не рассказал о самой легенде. Сейчас исправлю это досадное упущение. Слово старой престарой вырезке из газеты «Неделя» аж за далёкий 1977-й год.

«О том, что, отступая из Москвы, Наполеон увёз с собой много награбленных сокровищ писалось не раз, – пишет Н. Матуковский, собственный корреспондент «Известий». Всевозможные гипотезы сводились в общем-то к одному: сокровища были брошены где-то в районе белорусского города Борисова, там, где войска Бонапарта потерпели очередное сокрушительное поражение. Гипотезы эти время от времени подогревались сообщениями о найденных на дне Березины золотых и серебряных монетах, то химическим анализом воды в одном из озёр (повышенное содержание серебра). Но вот я листаю документы обнаруженные недавно в архиве. «Дело канцелярии минского губернатора. О кладах найденных в Минской губернии. Начато 20 июня 1896 г., окончено 8 ноября 1897 г.» «Имею честь препроводить при сём на рассмотрение Вашего сиятельства докладную записку отставного губернского секретаря Рачковского об оказании ему содействия при раскопках зарытых будто бы в земле около Борисова бочонков с золотом.

Губернатор Минска в свою очередь запросил: – На какой земле зарыто золото – казённой, церковной, общественной или частной? На что Юлиан Рачковский ответил. «Местность принадлежит городу Борисову. Она луговая и никаких там памятников древности не было и нет…»

Как отставной губернский секретарь узнал о наполеоновском кладе? Оказывается, через много лет после войны в его дом зашёл пожилой солдат и рассказал следующее. «…Французы двинулись из Борисова на переправу, устроенную в 10-и верстах от Борисова на реке Березине у деревни Студёнка – передаёт рассказ солдата в своей записке Ю. Рачковский. Я и десять моих товарищей напали на крытый шарабан, запряженный тройкой лошадей. Возница – француз соскочил с козел, обрезал постромки, вспрыгнул на неё верхом и умчался. Мы бросились к бричке и увидели бочонки, их было восемь. С одного сбили тесаком обручи – там лежали золотые червонцы. Мы вырыли яму, высыпали золото в неё, затем набросали туда поломанные ружья и сабли, засыпали землёй, сверху разожгли костёр, погрелись и двинулись за войсками.

Рачковский сообщает далее: – Солдат Евхим хотел показать моему отцу, где зарыты червонцы. Но за ночь всё покрылось снегом. Ещё через ночь Евхиму сделалось хуже, и он сказал: «Видно не пользоваться мне богатством. Все мои товарищи погибли, остался один я. И мой конец близок».

Вот собственно и вся та информация, на которую я опирался в своих поисках. Информация, согласитесь, очень скудна и фрагментарна. Но меня воодушевляло только то, что общий район действий был очерчен достаточно точно. Напомню дошедшие до нас слова самого старого солдата Иоахима, повествующего об этой истории. Он говорит о времени захоронения клада так: – «Когда французы двинулись к Березине …» Отсюда я делал однозначный вывод о том, что эпизод с захоронением клада произошёл именно в момент отступления французских войск от Старо-Борисова к Студёнке, к свежевыстроенным двум переправам. Вполне вписывался в эту легенду и упоминание его о том, что на следующий день пятеро из десяти закапывавших клад солдат погибли в бою. Видимо имелось в виду известное сражение при Брилях, в котором действительно обе противоборствующие стороны понесли значительные потери. Каждый из нас и теперь может увидеть высокие насыпи громадных братских могил, воздвигнутых на правом берегу Березины, как раз напротив деревни Студёнки.

И всё бы хорошо, всё бы здесь ладно, но вот только никаких следов золотого захоронения отыскать не удавалось многие годы. Следы прочих исторических кладов я, так или иначе, но находил, а здесь так и сохранялась полная неясность. Впрочем, Бог бы с ним, с золотом, не в нём суть. Мне не удавалось отыскать даже и следов того раскопа, которые указали бы мне, что клад уже давно выкопан и вывезен.

Хотя нет, два следа всё же были – две явно искусственного происхождения воронки. В номере газеты «Клады и сокровища» № 1–2 за 1998 год в своей статье «Конец старинной легенды» я изобразил план местности, где, по моему мнению, происходили основные события, изложенные в данной легенде. Однако одна из воронок была уж очень мелка, и представить себе, что именно здесь некогда скрывались восемь бочонков, я никак не мог. Вторая же воронка была примерно в четыре метра диаметром и очень походила на место чьих-то давних раскопок. Вот только она была слишком велика и слишком глубока. Сделать столь глубокую «закопушку» без шанцевого инструмента наши солдаты просто не могли.

Тщательно обыскав прилегающую к реке местность, я тогда подумал, что если клад и был некогда зарыт здесь, то произошло сие событие именно в этом месте. И не нахожу я его только потому, что он спрятан на участке, совершенно непроходимом и для поисков недоступном. Но как потом оказалось, я сильно заблуждался. Случилось так, что в начале этого года одному моему знакомому поисковику позвонил житель г. Борисова и заявил о том, что имеет сведения о том, где захоронен клад наполеоновских времён. Проверить данное сообщение попросили именно меня. Вышедший на нас белорус проводил меня на давным-давно просвеченный мною заливной луг, расположенный рядом с широким водоотводным каналом.