Анастасия Киселева - Одно сердце на двоих

— Она милая и простая девушка, без понтов и закидонов, — оборвал Александр, показывая, что сплетни и домыслы его не волнуют.

— Тогда кто она? — Парировала Дездра. — Откуда? Как попала в свиту посланницы? Из какого рода она происходит? Открой глаза, леди Лана не принадлежит нашему миру.

— Я тоже.

— Ты другой, — девушка вцепилось в руку землянина. — Ты человек, из плоти и крови. Она — нет. Люди не бывают такими. Я не знаю, кто она: из высших альфов, что говорят, прекрасны словно боги, или из Народа с холмов, но она не человек. Посмотри на меня! Посмотри на себя, на коменданта, на любого парня с кухни. Мы люди. И мы другие.

Девушка выпустила руку Александра, подхватила опустевшую тарелку и растворилась в сумерках. Но ее горячий шепот похоронным набатом стоял в ушах Александра.

Юни открыла глаза. В комнате царил непроницаемый мрак, а, значит, до рассвета было еще далеко. Девушка какое-то время лежала, не шевелясь, в надежде, что спугнутый сон вернется, но, нет, тело переполняли энергия и желание эту самую энергию пустить в какое-нибудь, возможно, не совсем мирное русло.

Юнона поднялась, набросила на плечи шаль и босиком прошла к окну. В щелях между ставнями виднелись звезды, и тянуло ночным холодом. Ночь как ночь, ничего особенного. Замок мирно спит, и бодрствуют только караульные.

Девушка уже собиралась вернуться под одеяло, когда различила тихий отдаленный звук. Больше всего он напоминал нежное пение; слов было не разобрать, нельзя было даже определить, кому принадлежит голос — мужчине или женщине. Но кто мог распевать в пограничной крепости посреди ночи? Ясно было одно: напев не имел ничего общего с обычными песнями, звучащими за общим столом.

Юни прислушалась, но мелодия уплыла прочь отголоском обманного эха. Было или показалось?

Девушка зябко передернула плечами, решительно нашарила ботинки и, обувшись, вышла в коридор.

Там было еще темнее, чем в комнате: большинство внутренних каменных переходов днем и ночью освещались только факелами, но сейчас почему-то не горел ни один. Это было странно вдвойне: сир Майхорт строго следил за дисциплиной, караульные делали обход по этажу несколько раз за ночь. Юнона нахмурилась и, тихо ступая, вернулась к себе. Быстро переоделась в штаны и рубашку, приладила ножны с подаренным кинжалом, нашла на ощупь огниво и зажгла свечу. А после, прикрывая ладонью выдающий ее перемещения огонек, отправилась на разведку.

Первый же факел висел в металлическом кольце прямо напротив двери. Встав на цыпочки, девушка с трудом, но дотянулась-таки до него. Головка факела, обернутая пропитанной маслом тряпкой, была еще теплой, — значит, погас он недавно. Зажигать его Юнона не стала: чтобы вернуть единственный источник света на место, ей пришлось бы сбегать за табуретом. Вместо этого она отправилась дальше.

Дежурный сторож обнаружился перед поворотом — девушка споткнулась об него. Он сидел, прислонившись спиной к стене и вытянув ноги в проход. Пульс бился ровно, парень просто спал на посту, но разбудить его Юнона не смогла, даже как следует тряхнув за плечо. Стражник от толчка сполз на бок, но так и не открыл глаза. Спиртным не пахло; в коридоре чуть улавливался легкий сладковатый травяной аромат, и молодую волчицу это встревожило.

Второй стражник обнаружился уже возле лестницы. Обоих ребят Юнона знала: обычно они патрулировали свой участок вдвоем, а, значит, до утра их бы никто не хватился. Не задерживаясь, Юни прошла мимо, крадучись, сбежала по лестнице, миновала холл и вышла во двор. Здесь факелы никто не тушил. Один горел над головой девушки, второй в железной подставке у ворот отбрасывал от стены дрожащий круг света. И в этом самом свете мелькнула закутанная в плащ с капюшоном фигура.

Юни, не задумываясь, бросилась вперед. Она пробежала через двор и выскочила к решетке ворот, которую как раз закрывал еще один караульный. Одного взгляда в его спокойное отрешенное лицо хватило, чтобы не тратить времени на бессмысленные вопросы. Он машинально придержал тяжелую решетку, пока Юни протискивалась мимо, после до девушки донесся лязг металлических запоров, и караульный вернулся к своей вахте.

Судьба одурманенного человека Юнону не интересовала: в неверном царстве ночных теней она сразу потеряла ночного гостя. Впрочем, тот проявился сам, не успела девушка ощутить разочарование. Темная фигура возникла там, где еще секунду назад было пусто. Молниеносно выброшенная рука вскользь мазнула по виску отшатнувшейся Юноны, отчего у той закружилась голова. Сквозь шум в ушах пробился нежный певучий голос, тот самый, который Юни слышала из спальни. Слова снова оказались незнакомы, но теперь они окрасились повелительными интонациями.

Чего от нее хотели, Юнона не поняла: стоило незнакомцу вновь раствориться в ночном мраке, как туман в ее голове поредел. Девушка коротко выдохнула, прижала ко лбу холодное лезвие кинжала, прогоняя остатки дурноты, и снова бросилась в погоню, прямо по крутому склону холма в стороне от нахоженной дороги, оскальзываясь и спотыкаясь.

Стоило спуститься с холма, как на равнине, залитой обманным лунным светом, стала заметна бегущая фигурка. Ночной гость обогнул подножие холма, на котором стоял Сарсхолл, и теперь двигался на юго-восток, забирая к опушке.

Владыка Лиорэль не зря гонял свою ученицу: благодаря рискованному спуску, она сумела срезать угол, и теперь дистанция постепенно сокращалась.

Беглец несколько раз оглядывался через плечо. Полы плаща тяжело били по его ногам, капюшон от быстрого бега свалился с головы, и уже было видно, что преследуемый — женщина. Почему-то этот факт придал Юноне сил. И когда беглянка с размаху метнулась вглубь леса, выросшего по правую руку, Юни, не колеблясь, последовала за ней.

Едва опушка осталась за спиной, продвижение вперед резко замедлилось. Вопреки намерениям, затеряться в чаще шпионка не сумела: ее местонахождение выдавали то хруст веток, то неверный лунный свет, проникающий сквозь кроны и обличающий движение в сплетение ветвей. Чтобы выследить беглянку, Юноне даже не пришлось превращаться в волчицу.

Заросли впереди поредели, открывая узкий, но довольно глубокий овраг. Его края мостом соединял упавший ствол, подгнивший, но еще достаточно крепкий. Одна за другой, беглянка и ее преследовательница пробежали по ненадежной опоре, вломились в еще более густую чащу и оказались на поляне.

Здесь шпионка остановилась, развернувшись к настигшей преследовательнице и позволяя, наконец-то, себя рассмотреть.

Юни ругнулась сквозь зубы: всех замковых служанок она, естественно, не помнила даже в лицо, но именно эта, невысокая и худощавая, с густой черной косой ниже пояса и резкими угловатыми чертами лица, успела примелькаться. Тэсс видели то на кухне, то со стиркой у пруда. Она подавала на стол, приносила кувшины с водой дежурным стражникам, меняла постельное белье и даже поначалу пыталась услужить хоть кому-то из гостий. Вечно в хлопотах, Тэсс ходила везде и всюду, создавая иллюзию собственной занятости и нужности; при этом служанка была настолько неприметной, что при ней могли вестись любые разговоры.