Анастасия Киселева - Одно сердце на двоих

— И чего же это существо хотело от тебя? — Нахмурившись, уточнила Фалитта.

— Лес предложил мне сделку, — мрачно усмехнулась Юнона. — Отказаться я не смогла. Он сохранял жизнь Вервульфу, а взамен мы вдвоем должны были охранять чащу и защищать его границы.

— Звучит слишком просто, — недовольно пробормотала дочка Кобры. — Меня уже недавно отчитали за то, что я заключила сделку, не вдаваясь в подробности. Не думала, что ты повторишь мою ошибку.

— Я на тот момент согласилась бы на какие угодно условия, — грустно улыбнулась Юнона. — Хотя, будь у меня выбор, я бы скорее умерла, чем снова прошла через все это. В озвученном мне представлении принимаемые мною обязательства выглядели достаточно невинно. Беречь лес, сохранять его границы… Тем более растения не ходят и не разговаривают; они беззащитны перед огнем и топором. В чем-то это было даже благородно. Я, не колеблясь, повторила слова клятвы, связывающей меня с древней чащей… Вот после этого мне и открылась неприглядная правда. Своими владениями этот лес считал весь мир, который когда-то якобы полностью покрывал. Живые создания это существо интересовали только как пища для своих побегов: черная магия питается кровью, болью и ужасом. Я никогда бы не поверила, если бы не видела собственными глазами: на том самом месте, где я растерзала с десяток овец, мгновенно пошла в рост целая роща. Каждое новое дерево делало это древнее существо только сильнее. И мы с Вервульфом находились полностью в его власти.

— То чудовище, в которое ты превратилась, — нерешительно проговорила Лана, привлекая внимание подруги. — В нем не было ничего от тебя настоящей. Я не узнала бы тебя, не будь ты хранительницей Рога. Когда же я впервые четко уловила твои эмоции, я едва смогла поверить своим ощущениям.

— Ты ошибаешься, Лана, — мрачно усмехнулась Юнона. — Это была я. Не менее настоящая, чем та, что сидит сейчас перед тобой. Лес не менял меня, ему это просто не потребовалось. Как оказалось, во мне достаточно мерзости, чтобы я без малейшего сомнения бросилась выполнять его указания. Ему была нужна Охотница, и я стала ею по собственной воле.

— Прекрати себя винить: ты была под заклятьем, — фыркнула Фалитта.

— Это не мешало мне полностью осознавать, что я творю, — скривилась от отвращения Юнона. — И получать от этого удовольствие. Я ведь убивала, Фолл! С момента, как я заключила эту сделку, я ни на миг не сомкнула глаз; единственной моей целью стала охота! Меня терзал странный голод, утолить который могла только смерть очередной жертвы. И то — ненадолго! Чудо, что я не убила ни одного человека: я ведь помню, что среди отары был пастух; я уже шла к нему! Меня отвлекли овцы, их было много, они убегали от меня, а меня переполняли азарт и возбуждение.

— Я полагаю, убийство овцы не самое страшное преступление, — дочка Богини решительно оборвала поток горьких признаний. — Ты или мясник — разница непринципиально. Конечно, я не беру в расчет точку зрения крестьянина, у которого из-под носа увели кусок мяса. В конце концов, ты оборотень, и это для тебя охотиться — совершенно естественно.

— Ты не понимаешь, Фалитта, — разозлилась Юнона. — Дело не в том, кого именно я растерзала. Дело в самом факте и в ощущениях, которые я при этом испытывала! Я не просто стала на время чудовищем; я, оказывается, была им всю свою жизнь! Охотница начала свою кровавую жатву. Отныне и впредь она часть меня, и от этого мне никогда не избавиться.

— Интересно, Вервульф придерживается той же точки зрения? — Скептически усмехнулась юная Кобра под возмущенным взглядом Духа Рога. — Я в этом не уверена. Послушай, с тебя просто сняли все ограничения, которые ты сама себе установила. Это не делает тебя ни хуже, ни лучше. Тем более, ты пошла на это ради друга.

— Которого в итоге так и не уберегла, — Юни снова обхватила колени руками.

— Есть несколько вариантов, — задумчиво прикинула Фалитта. — Либо заклятие сняли одновременно с вас обоих: вполне вероятно, потому что накладывалось оно на вас в паре. Тогда лес либо выполнил свою часть сделки и исцелил его, либо же Волк вернулся в то же состояние, в котором был перед перерождением. В первом случае он очень скоро будет здесь; во втором — его придется искать. И так, и так у нас хорошие шансы найти его живым. Есть и такая возможность, что чары спали только с тебя. Ну, думаю, об этом нам поведают возвращающиеся завтра охотники. Тогда Вервульфа нужно будет найти и каким-то образом расколдовать. Кстати, как удалось снять заклятие с тебя? Лана, твоя работа?

— Не знаю, — качнула головой белокурая красавица. — Все произошло так быстро… Едва ты разрушила мое тело, как я сразу почувствовала, где находится Юнона, и устремилась к ней. Все было как-то скомкано, смазано: в душе Юни бушевал настоящий ураган эмоций. Но когда я возникла рядом, она уже была в своем настоящем облике. О черной волчице я слышала только из разговоров окружающих.

— Я не искала людей, — поморщилась Юни, когда подруги повернулись к ней. — Мы столкнулись случайно. Я атаковала, не задумываясь: мне до безумия хотелось рвать тела зубами, проливая горячую кровь. Жертв было три, поэтому я не сразу определилась, кого убить первым. А потом что-то произошло. Мне оставался один прыжок, чтобы вцепиться в горло, а оказавшийся передо мной мужчина посмотрел мне в глаза и произнес одну фразу. И я умом понимала, что обращается он не ко мне, и не мне эти слова предназначены, а во мне уже что-то менялось, отступало, просыпалось, отзываясь на три коротких слова.

— Каких? — Тут же поинтересовалась Фалитта. — Давай без утайки: нам еще Вервульфа спасать.

— Он признавался в любви, — смущенно проговорила Юни.

— О, так любовь действительно спасет мир? — Юная Кобра покосилась на потупившуюся Лану.

— Я не знаю, сняли ли заклятье эти слова, — пожала плечами Юнона. — Но они были искренними. В любом случае, я в долгу перед этим человеком.

— Мы все перед ним в долгу, — фыркнула Фалитта. — А пока отдыхай.

Сама дочь Кобры задула свечи, подбросила дров, поддерживая пламя в камине, и уверенно опустилась перед ним на пол. Спать она явно не собиралась.

Киэ'Ланарт, помедлив, растаяла в воцарившемся в спальне полумраке.

Юни устало откинулась на подушки. Подруги не оставили ее одну в это страшное для нее время, но даже их близость не могла заполнить зияющую внутри пустоту. Пустоту, с которой, как подозревала девушка, ей предстояло теперь жить всю оставшуюся жизнь.

Половину следующего дня Юнона провела словно в тяжелом дурном сне. Взбодриться не помогла даже горячая ванна.

Охотники вернулись ни с чем: следов еще одного чудовища обнаружено не было. Зато, между делом, люди набили зверья, привезя на предстоящий пир несколько десятков туш: от зайцев до даже пары кабанов.