Марк Фурман - Прерванный полет

Он узнал Корначева, движением глаз указал ему на стул.

— Ну как, Юра?

— Чуть полегче, — произнес Ларионов. — Голова болит как-то странно, сначала отпустит, потом опять вступает. Сжимает, как обручем.

— Доктор говорит, недели две пролежать придется. Рану на затылке они зашили, а кости целы.

— Кто меня нашел?

— Аркадий, твой стон из-за двери услышал. Дверь с двумя запорами, а он ее одним ударом вышиб!

— Там ведь знаешь, что под ванной лежало!.. Никого не задержали?

— Пока ничего утешительного. Ребята дежурят, подключили москвичей. Ты, Юрий Трофимович, не волнуйся, выздоравливай. Что касается камней, найдутся и они, А те, что вы взяли, уже отправлены на экспертизу.

Ларионов устало прикрыл глаза.

— Ты не видел нападавшего?

— Если бы… Ведь сзади, подлец, ударил. Единственное, что запомнил и сейчас помню, — сильный, резкий запах. Похоже на крепкий одеколон или табак. А потом — полный провал…

Появился нейрохирург, молча, взглянул на Корначева, наклонился к ампуле и переставил зажим. Капли стали падать быстрее, Юрий понял: пора прощаться.

— До свидания, Юрий Трофимович. — Только теперь он заметил, что они перешли на «ты». Завтра навестим тебя, я или твои ребята.

Уже у дверей он услышал негромкий, но внятный голос Ларионова:

— Собаку попробуйте. Все-таки запах был очень сильный.

— Обязательно попробуем. — Корначев тихо прикрыл дверь и вышел из палаты.

Юрий со Стефановичем вернулись в гостиницу довольно поздно. Вслед за ними в номер вошел с кипящим чайником заметно загоревший и чуточку похудевший Тропников. На этот раз Виктор не шутил. На вопрос Корначева о поездке коротко ответил:

— В Ильичевске и Одессе ничего существенного. Алиби Боченкова подтверждают несколько человек. В Ильичевске у него действительно есть давняя подруга, и, воспользовавшись больничным листом, он съездил к ней на день рождения. Перед женой оправдываться тоже не надо: там у него родители.

В отсутствие Корначева звонил Бердичевский. О нападении на Ларионова он узнал вскоре после случившегося из срочной телефонограммы в прокуратуру области. С начальником следственного отдела разговаривал Тропников.

— Вам, Юрий Владимирович, — передал он, — приказано немедленно вылететь в Якутск, а оттуда в геологическую партию, где, по только, что полученным сведениям, находится Багрянский. Михаил Соломонович считает нецелесообразным перепоручать его проверку местным органам. Все материалы по расследованию передайте мне. Кстати, сам Бердичевский завтра приезжает в Москву.

— Решил лично возглавить следствие?

— Трудно сказать. Во всяком случае, он может оказаться полезным. Опыта ему не занимать, да и контакты с москвичами у него отличные.

Корначев подумал, что выбор Бердичевского пал на него не случайно. Он знал, что когда-то Юрий два года проработал в Якутске, где начиналась его служба в уголовном розыске.

— Билет на вас уже заказан прокуратурой, — сообщил Тропников, разливая крепко заваренный ароматный чай. — Самолет на Якутск улетает завтра в 11.00, так что не позже девяти вам надо быть на аэровокзале.

— С какого аэродрома вылет?

— Я уточнял, из Домодедово…

— В Восточной Сибири тепло, — вмешался в разговор Стефанович. — Если верить синоптикам, 27–30 градусов. Тем не менее, что потеплее взять не мешает: Жил я в тех краях. Погода там переменчива, как капризная женщина. Днем жара за двадцать пять, ночью — заморозки. А если еще в тайгу ехать…

О Ларионове пока не говорили. То, что случилось с их товарищем, было не просто неприятностью — дерзким вызовом шайки преступников, поиск которых растянулся уже на несколько месяцев. Убийство Жигулевой, избиение Казаряна, шантаж с «Жигулями», нападение на начальника уголовного розыска, хищение алмазов, по-видимому, из Якутии… Следовало признать: пока счет явно не в пользу следствия. Что будет дальше? И когда наконец прервется цепь преступлений?

— Как там Юрий Трофимович? — затронул Тропников самое больное место. — Завтра подъеду к нему.

— Ничего, — Юрий вытянул усталые ноги. — Слаб, конечно, но выглядит лучше, чем я ожидал. Кости черепа целы, врачи считают, что у него ушиб мозга. Из раны было сильное кровотечение. Кровопотерю уже возместили, не было бы осложнений. Вам всем привет.

— Что привет, — нахмурился Стефанович. — Вот когда шайку раскроем, тогда и приветы принимать можно.

— Кстати, Виктор Сергеевич, опергруппа на месте собаку не применяла? Ларионов утверждает, что от нападавшего исходил какой-то резкий запах. То ли одеколона, то ли крепкого табака.

— Добровольский говорит, была собака. Из квартиры взяла след, дошла до троллейбусной остановки. Там облаяла урну на углу, где, однако, ничего не оказалось. Вот и все ее заслуги. Еще Аркадий сообщил, что под ванной был сверток с камнями, очень похожими на алмазы. К счастью, несколько камешков они успели отсыпать. Их уже передали на экспертизу геологам.

После чаепития все вместе собрали Корначева в дорогу. Дипломат ему одолжил Тропников, кожаную куртку на меху принес из машины Стефанович. На сборы ушло каких-нибудь десять — пятнадцать минут. Давно прошли те времена, когда, отправляясь в командировку, Юрий брал объемистый чемодан, еще и портфель в придачу. С годами, по мере приобретения опыта он стал менее требовательным к комфорту, спокойно обходясь без тех привычных вещей, которые дома всегда под рукой. Лежа в темноте на неуютной гостиничной кровати, он долго не мог уснуть. Потом вспомнил Якутию, себя в молодости. Что ожидает его сейчас в этом суровом краю? Он увидел тайгу, высокое небо над головой и в тот же миг уснул.

Михаила Соломоновича Бердичевского на вокзале встретили Тропников со Стефановичем. Начальник следственного отдела рассчитывал застать Корначева в Москве. Узнав, что самолет вылетает в одиннадцать, он весьма огорчился. Он полностью доверял своему молодому другу, знал, что Юрий сделает все возможное, но на правах старшего хотел дать кое-какие советы. Теперь и в Москве считали, что убийство Жигулевой, мотив которого стал наконец прослеживаться, перерастает в целую серию серьезных преступлений. После покушения на Ларионова и находки под ванной руководство прокуратуры России сочло необходимым командировать Бердичевского в столицу.

Михаил Соломонович поздоровался с Виктором, как ни в чем не бывало, хотя в душе таил обиду за измену области и переезд в Москву. Однако он понимал стремление молодого следователя обосноваться в столице. Тут работа интересней, дела масштабнее, да и зарплата повыше.

По дороге в следственный отдел прокуратуры России Тропников проинформировал бывшего шефа о событиях последних дней. Особенно внимательно Михайл Соломонович выслушал историю о нападении на Ларионова, находке камней и краткий отчет Виктора о поездке в Одессу. Тропников показал ему бумажку, обнаруженную в автомашине, и сообщил, что значительная часть работы по установлению личности неизвестной уже проделана Юрием. Ему, Виктору, надо сегодня съездить по четырем адресам в две больницы и две поликлиники, чтобы выяснить, не имеют ли отношения указанные экспертами лица к делу Жигулевой.