Марк Фурман - Прерванный полет

Начальника республиканского геологического управления Котельникова дома не оказалось. По словам жены, он вчера уехал на дачу, домой вернется к вечеру, часам к пяти. В планы Корначева выезд за город не входил. Но иного выхода не было: информацию о геологических партиях, а также поездку Юрия в тайгу мог организовать только Котельников. Бережной не подал виду, однако, похоже, обрадовался поездке. По дороге они заглянули в магазин, где купили кое-какую провизию и пару бутылок сухого молдавского «Каберне».

Погода в Сибири стояла отличная. Тут не чувствовалось такой жары, как в Москве, день выдался в меру теплым, сухим и безветренным. Быстро промелькнули окраины города. Прошло около часа, как машина остановилась у ворот садового кооператива «Геологический». Метров пятьсот ехали по узкой, вымощенной булыжником тряской тропе, пока не показался домик с красной черепичной крышей под номером 104.

Котельников в майке и трусах расположился на веранде. Под звуки марша, рвущегося из транзистора, он точил топор, зажав его между ног, водил по лезвию серым гладким бруском. Это был среднего роста плотный мужчина с густой, начинающей седеть шевелюрой. Главный геолог, как старый знакомый, поздоровался с Бережным, протянул мускулистую руку Корначеву и повел гостей знакомиться со своим садовым участком.

В самом деле, тут было на что посмотреть. Котельников оказался заядлым садоводом. На двух грядках зрели внушительные, пока еще розоватые помидоры, кочаны капусты, один к одному, торжественно стояли, как близнецы, в одинаковых светло-зеленых рубашках, рядом высилась зелень — лук, укроп, петрушка. Ветви яблонь гнулись под тяжестью плодов, но самое удивительное ждало их впереди. В конце участка над землей возвышался небольшой стеклянный домик. Когда Котельников открыл дверцу теплицы, они увидели несколько виноградных кустов, с которых свисали гроздья винограда.

— Ты что же, Иван Афанасьевич, его на полезных ископаемых выращиваешь? — изумленно спросил Бережной, когда они вернулись к веранде. — Ведь у нас земля не всяким летом и оттаивать не успевает.

— Я сам с Украины, Георгий Владимирович. — Котельников уже вымыл сорванный виноград, поставил тарелку на стол: — В роду у нас потомственные садоводы, так что опыт имеется.

Юрий съел одну ягоду, другую. Виноград оказался с заметной кислинкой.

— Еще не совсем поспел, вот приезжайте в августе в самый раз будет.

— Тем временем Бережной, разлив вино по стаканам, провозгласил тост:

— Выпьем «Каберне» из Молдавии за виноград в Сибири. За твое здоровье и твой урожай, Иван Афанасьевич. И здесь, и в геологии.

Чокнулись. Выпили. Помолчали.

— Ты ведь не зря приехал, Георгий Владимирович, да еще в выходной. Выкладывай, что у тебя.

— Конечно, без дела мы бы в этом раю не появились. Это, Иван Афанасьевич, ты правильно понимаешь. — Бережной допил вино, кинул в рот несколько виноградин: — Хотя, в смысле здорового отдыха, твой дом надо взять на примету. Юрий Владимирович — следователь прокуратуры и мой давний товарищ. Он только вчера из Москвы, сам все расскажет.

Корначев коротко, в пределах необходимого, ввел Котельникова в курс дела, особо остановившись на тайнике в квартире Багрянского. Благодушное настроение хозяина как рукой сняло.

— Знаю такого, — подтвердил он. — Внешне смутно представляю, но по фамилии помню. Он в партию на два года завербовался как наладчик оборудования под новые скважины. Плохого о нем не слышал. Алмазы под ванной! Да, обрадовал ты меня, Георгий Владимирович.

Бережной взял в руки топор, провел рукой по лезвию:

— Однако, остро точишь. — Потом, после паузы, продолжил: — Ты на себя вину не бери. В управлении сколько народу? Вот именно, несколько тысяч. Люди разные, со всех концов Союза. Тут, выходит, мы все проморгали. Нам вместе и исправлять. Завтра с утра Юрию Владимировичу надо быть в тайге. Давай вертолет.

— За вертолетом дело не станет. — Котельников снял майку и начал умываться. — Правда, ждут его лишь в среду. Раз в неделю с продуктами и почтой отправляем, все-таки 420 километров от нас. Но раз такое дело — какой разговор. Надо ехать в город, вызвать дежурных пилотов. Я буду готов через минут двадцать, а вы пока погуляйте.

Они спустились в сад. Корначев сорвал с дерева плотное теплое яблоко.

— Значит, завтра с утра, Юра, и полетишь, — уточнил Бережной. — Котельников мужик серьезный, все устроит. Тут и его припекло. Утечка алмазов — дело серьезное, ЧП государственного масштаба. Одного я тебя не отпущу, дам кого-нибудь из своих ребят. И не возражай, — Бережной заметил протестующий жест Корначева. — Я бы сам полетел, но меня там многие знают.

— Я готов, — окликнул их Котельников с веранды. В модном кожаном пиджаке, серой водолазке, светлых, в тон ей брюках, теперь он действительно имел вид начальника геологического управления.

— Красавец ты, Ваня, — изумился Бережной. — Ну, что для тебя вертолет! Одно слово — и «ТУ» взлетит…

— Я ведь с вечера на концерт с женой собирался, но на этот раз сорвалось. И по веской причине — уголовный розыск.

В дороге обговорили все детали. Потом заехали в управление, где Котельников, найдя в документах список всех двенадцати членов геологической партии, передал его Корначеву.

— Вечером позвоню тебе домой, — сказал начальник управления Бережному. — А вы, Юрий Владимирович, с утра будьте готовы к полету. Одеждой и всем необходимым вас обеспечат на аэродроме.

Когда из поликлиники «Аэрофлота» Виктор позвонил Бердичевскому, сообщив об установлении личности Жигулевой, Михаил Соломонович почувствовал изрядное облегчение. Это был тот случай, про который в народе говорят: «Будто камень с души свалился».

— Значит Любовь Вересун, стюардесса, — удовлетворенно произнес Бердичевский. — Что ж, пусть и поздняя, но ожидаемая удача, поздравляю, Виктор. Жди меня у поликлинике, выезжаю.

Может быть, поэтому, а возможно и потому, что с утра он почти не вставал из-за стола, Бердичевский решил тоже съездить по адресу, где проживала Вересун. Он спустился вниз к криминалистам, попросил подвести его на дежурной машине прокуратуры.

В ожидании начальника рядом с поликлиникой Виктор со Стефановичем встали в очередь за квасом. Прокурорская машина подошла в тот момент, когда Тропников с тремя большими кружками в руках подозвал Бердичевского. Сзади недовольно зашумели.

— Ну, Витя, да чтобы после такого вкусного кваса нам не повезло!.. — Капельки пота выступили на лице Бердичевского. Он достал аккуратно сложенный голубой платок, промокнул вспотевший лоб.

В машине Виктор показал Бердичевскому амбулаторную карту Вересун, ее рентгенограммы, в подробностях передал мнение врача рентгенолога. Михаил Соломонович пытался на ходу рассмотреть и сравнить снимки, однако вскоре бросил это занятие. Они свернули в переулок со странным названием «Конечный», потом по дороге меж невысоких строений выехали на улицу Агротехников.