Джоан Друэтт - Остров затерянных душ

Всю ночь прибывшие палили из ружей и пускали ракеты в безмолвную тьму, но никакого ответа с острова так и не получили. На рассвете снова запустили паровую машину, вышли из гавани и медленно двинулись на север вдоль восточного побережья острова Окленд, осматривая и подсчитывая по пути все бухточки и заливы, заходя в них в шлюпке. В первом, «заливе № 1», они обнаружили руины двух покинутых хижин, оставленных много лет тому назад и построенных, вне всякого сомнения, охотниками на тюленей.

Во втором заливе они нашли на деревьях старые зарубки, сделанные топором, и приписали их тоже охотникам. Недалеко от воды на песчаной почве кое-где росла репа. Так как эта бухта была прямо под горой, на склоне которой экипаж куттера видел дым, заросли кустарника в округе были тщательно обысканы, но никаких признаков жизни, кроме нескольких птиц и молодого морского льва, которого они застрелили, поисковики не обнаружили. В течение последующих двух дней они осмотрели все остальные заливы на восточном берегу, обнаружив несколько чудесных речек и тропы в кустарнике, протоптанные большими свиньями. В девятой по счету бухте они нашли старый вельбот и остатки шалаша и, снова решив, что они оставлены охотниками на тюленей, продолжили путь на север, по ходу стреляя из ружей.

Тринадцатого октября они вошли в Порт-Росс, где снежное одеяло, укрывшее окрестные холмы, отражало гулкое эхо их выстрелов.

«Капитан Масгрейв и подполковник Смит отправились вместе со мной в бухту Лори, осмотрев по пути давнее поселение китобоев, основанное г-ми Эндерби», – записал капитан Норман в своем журнале.

Они нашли краткую надпись, сделанную Масгрейвом на камне, когда он приходил сюда на «Флаинг скад», но не увидели ничего такого, что «позволяло бы предположить присутствие здесь людей в течение многих лет».

«Мы посетили могилу того неизвестного бедолаги, которого я тут похоронил», – пишет Масгрейв.

Затем они в шлюпке прошли бухту до конца, осмотрев берега во всех направлениях, но нигде не заметили следов человеческой жизнедеятельности. Это повергло Масгрейва в характерное для него мрачное настроение.

«Я испытал тяжелейшее разочарование, – продолжает Масгрейв, все это время питавший большие надежды на то, что найдет и спасет других терпящих бедствие. – Так как, пострадав сам, я с готовностью отправился бы хоть на край света для спасения других, оказавшихся в таком же положении». Огорчало и то, что экспедиция оказалась бесплодной, хотя он не сомневался в том, что никто не станет жалеть о том порыве человечности, который ее породил.

На следующий день, 14 октября, вернувшись из дальнего похода по лесу, он узнал, что капитан Норман распорядился, чтобы покойник был откопан и осмотрен корабельным врачом.

«Останки мужчины, найденного и затем погребенного капитаном Масгрейвом, были эксгумированы в моем присутствии, – записал капитан Норман в своем официальном отчете. – Его череп был осмотрен доктором Чембресом, установившим, что голова покойного не имела повреждений, а наличие остатков кожи и волос дают ему основание полагать, что несчастный умер около шести месяцев назад».

Масгрейву врач сообщил, что из верхней челюсти к тому времени выпали все зубы.

«Доктор Чембрес придерживается мнения, что этот человек мертв уже по меньшей мере шесть месяцев, а возможно, и намного дольше», – отмечает Масгрейв.

Затем тело было похоронено во второй раз.

На следующий день, в воскресенье, у команды был выходной – свободное время после полудня, и кто-то из них нашел остатки лагеря в «бухте ужаса», к северу от того места, где стояла на якоре «Виктория». Двое матросов наткнулись на «старый баркас, перевернутый вверх дном, как будто под ним кто-то прятался. Другие нашли что-то вроде шалаша, сооруженного из веток деревьев, в котором не так давно горел огонь, а рядом с жилищем была куча раковин морских блюдечек и жестяная банка для похлебки».

Масгрейв и Смит тем временем отправились в шлюпке на «Башмак» – маленький островок посередине бухты, но не нашли там никаких следов пребывания человека. От Замка Родда, тюрьмы, построенной поселенцами Эндерби, давно уже не осталось и следа. 16 октября, невзирая на сильный дождь, Масгрейв со Смитом вновь предприняли вылазку. На этот раз они залезли на возвышающуюся над бухтой гору, которую назвали Пиком Смита. С изумлением они обнаружили там флаг. Он валялся на земле вместе с флагштоком, и они его снова установили, но как он туда попал, так и осталось неразгаданной тайной.

Несмотря на все следы, оставленные предыдущими посетителями острова, Масгрейв утратил всякую надежду найти кого-либо живого. Он с грустью записал: «Ведь если бы хоть кто-нибудь живой был в любой его части, он бы услышал наши выстрелы и дал сигнал, который мы увидели бы, так как каждый на борту беспрестанно наблюдает с большим интересом, помимо дозора, постоянно находящегося на топе мачты».

В последующие несколько дней капитан Норман, увлеченный садовод, посадил саженцы плодовых деревьев и посеял семена овощных культур. На остров выпустили коз и кролей, а также изготовили и установили знак. Хотя к тому времени уже никто не надеялся найти потерпевших кораблекрушение матросов, каждый понимал, что вероятность того, что таковые здесь окажутся в будущем, чрезвычайно высока.

Восемнадцатого октября «Виктория» растопила паровые котлы, вышла из гавани и направилась к югу вдоль другого берега острова, выяснив, что «западное побережье острова на всем своем протяжении представляет сплошную отвесную стену от двухсот до восьмисот футов высотой».

Это зрелище внушало трепет.

«Если корабль потерпит аварию с этой стороны острова, шансы спастись хоть кому-нибудь будут крайне ничтожны. В целом это западное побережье с его мрачного вида черными обрывами, сурово бросающими вызов седому океану, и горными вершинами, теперь заснеженными, производит незабываемое впечатление, вызывая у каждого благоговейный трепет».

Это зрелище поразило его так глубоко, что, по признанию Масгрейва, он испытал затрудняющее дыхание стеснение в груди, пока эти зловещие скалы, возвышающиеся над ними, не остались позади.

Пользуясь преимуществами паровой тяги, они смогли войти в гавань Карнли через узкий западный пролив, впрочем, соблюдая все предосторожности. Оказавшись между обрывистыми берегами, они «малым ходом двинулись вперед, паля из ружей и свистя паром, и, таким образом, дошли до северного залива гавани, а в шесть часов вечера стали на якорь на глубине в 4 ½ фатома перед островом Восьмерка». «К настоящему моменту мы полностью обошли архипелаг», – подытожил Масгрейв.

Несколько дней пароход простоял в гавани на якоре, отчасти из-за испортившейся погоды, а также с тем, чтобы запастись дровами в дополнение к углю. Они снова посетили Эпигуайтт и убедились, что в доме по-прежнему тепло. Мужчины разожгли огонь в очаге и заварили себе прекрасного какао. Капитан Норман, неутомимый садовод, потратил много сил, высаживая аллею деревьев от двери до ступеней, ведущих к ручью, где спасшиеся с «Графтона» брали воду. Землю он смешал с золой и огородил саженцы забором.