Нейл Оливер - Повелитель теней

В ароматной прохладе стояли толпой сотни гостей, собравшихся по распоряжению императора, чтобы стать свидетелями чуда. Люди не знали, что конкретно произойдет, но им сказали, что константинопольцам будет преподнесен дар – живое подтверждение Божьей милости и правильности того, за что они ратуют.

Они пришли, чтобы поприсутствовать при благословении брачного союза, который будет заключен на земле, но который вскоре станет вечным благодаря вмешательству небес и последующему возникновению самого совершенного мира. Для верующих Великого Города, пусть даже они и подверглись суровым испытаниям, доводивших их до предела их выдержки, смерти не было. А раз смерти не было (ведь сын Божий одолел смерть как таковую на своем кресте), то, значит, союз между девушкой и искалеченным юношей, при заключении которого они будут присутствовать, будет вечным.

Глаза всех собравшихся людей, жаждущих узреть для себя хоть в чем-то надежду, смотрели на западный вход в собор, то есть на то место, где начнутся священное таинство и обряд бракосочетания. Они ожидали увидеть там невесту, принцессу Ямину, окруженную эскортом, несущим факелы и гирлянды из терна, чтобы защитить ее от зла и тем самым дать ей возможность благополучно дойти до алтаря. Однако вместо нее в дверях появился император.

Они почти одновременно ахнули от удивления, когда он вышел из полумрака, облаченный в одеяния простого воина, уставший, измазанный кровью и грязью, с двуглавым орлом дома Палеологов на груди. Он привел с собой своих собратьев по оружию, одетых примерно так же и таких же уставших. Они молча зашли в огромное здание собора и направились к его центру, расположенному под высоченным куполом.

Все стоящие в ожидании люди стали медленно поворачивать головы, сопровождая императора и его спутников недоумевающими взглядами… И тут вдруг они увидели, что откуда-то из-за высокого алтаря навстречу императору вышел не кто иной, как принц Константин.

Вначале воцарилась гробовая тишина, а затем стали раздаваться удивленные крики. Какие-то люди начали громко благодарить и восхвалять Господа. И мужчины, и женщины опустились на колени, глядя на то, как принц уверенно шагает с высоко поднятой головой. Он был облачен в белые одежды, а на его голове поблескивала украшенная драгоценными камнями корона из полированного золота.

Среди собравшихся в соборе людей имелось немало тех, кто находился тут шесть лет назад, когда принцесса рухнула, словно ангел с небес, в вытянутые руки принца. Они тогда видели, как он подхватил ее, спасая тем самым от верной смерти, но обрекая самого себя на жизнь человека-калеки. В последующие годы лишь немногие – да и то мельком – видели Константина время от времени, когда Ямина возила его на стуле с колесами по залам и внутренним дворикам дворца. И вот он снова появился перед ними, но уже целым и невредимым.

– Как видите, нам вернули нашего сына, – сказал император, подходя к принцу и обнимая его так, как отец обнимает сына. – Если кто-то из вас видел, как икона Девы Марии упала наземь перед ступеньками ипподрома, и подумал, что она отвернулась от нас, то теперь вы можете убедиться, что она все еще с нами. Она была с нами и всегда будет с нами! Это чудо сотворила она.

Взяв принца за руку, он стал всматриваться в выражение лиц стоящих перед ним людей в поисках тех, кто усомнился в правдивости его слов, но не нашел таковых.

– Как наш сын был поднят со своей постели, постели больного, и снова стал здоровым телом и духом, так и наш Великий Город и наша империя будут подняты на такие высоты, где до них уже не смогут дотянуться когтистые лапы мусульман.

Глаза императора Константина сверкали, однако сердце в его груди встревоженно колотилось. Ямина пообещала ему, что все будет хорошо. Точнее, она заявила, что если ее оставят в покое, то она придет на церемонию бракосочетания и сыграет свою роль. И вот он уже приближается к заключительным словам своего монолога в придуманном им спектакле, а невеста, без которой не может быть бракосочетания, так до сих пор и не появилась.

И тут вдруг восторженные восклицания в толпе собравшихся в соборе людей сменились испуганными криками. Если еще несколько мгновений назад все взгляды были обращены на императора и стоящего рядом с ним принца, то теперь почти все присутствующие смотрели вверх, на купол. Император тоже посмотрел туда и, увидев то, что вызвало такую обеспокоенность у собравшихся, широко раскрыл глаза от удивления.

Вокруг внутренней части купола плясали языки пламени, причем не красные или оранжевые, а фиолетовые, розовые, голубые и ослепительно-белые. Они колыхались, то появляясь, то исчезая, – быстрее, чем мог уследить человеческий глаз. И хотя эти языки пламени казались похожими на адский огонь, они, похоже, не касались – и уж тем более не причиняли никакого вреда – поверхности самого купола.

Тем не менее толпа с ужасом наблюдала за всем этим, ожидая, что от странного огня вот-вот запылает купол, а за ним и все здание, которое затем рухнет на их несчастные головы. Среди собравшихся в храме людей началась паника, и они стали взывать к Богу.

– Господи, помилуй нас! – вопили они. – Не оставляй нас!

К крикам, которые раздавались внутри собора, примешивались вопли, доносившиеся из городских кварталов, и стоявшие поближе к дверям мужчины и женщины стали по одному или по двое выглядывать наружу. Рассвет, еще несколько минут назад казавшийся ярко-красным цветком, который уже вот-вот должен был распуститься, теперь, похоже, отступил под натиском возвращающейся ночи.

Более того, воцарившаяся темнота была какой-то необычной. Она казалась непроглядной, угнетающей, опустившейся на город, словно черное покрывало. Везде: вокруг собора, возле обветшалого ипподрома, в других городских кварталах, – люди собирались плотными кучками и показывали пальцами куда-то вверх. Языки пламени, фиолетовые и голубые, заплясали уже и с наружной стороны купола собора возле его самых высоких выступов. Затем на глазах у таращившихся на них жителей эти языки слились в один мерцающий столб света и устремились вверх, прочь от собора, в почерневшие небеса.

– Бог оставил нас! – кричали люди, падая на землю и закрывая лица ладонями. – Святой Дух ушел из собора – и из нас – навсегда!

Эти языки пламени были не чем иным, как огнями святого Эльма [40], появившимися в силу грозовой погоды и ставшими еще одним последствием извержения далекого вулкана, однако данное природное явление, имевшее место не где-нибудь, а возле купола главного храма города, вызвало у верующих смятение и ужас. Это зрелище они не могли вынести. Родившись и живя среди суеверий и отрицая науку, которая дала бы им соответствующее объяснение, они увидели в данном электрическом разряде и появившейся в результате него светящейся плазмы лишь предзнаменование собственной гибели.