Сергей Банцер - Хромая удача

– А что мне делать с Цукерманом? – спросил Тимур.

– Пусть он организует взаимодействие твоих ребят с начальником полиции Джитуку, – сказал Куртис. – Если наши крысы сунутся в эту мышеловку, то уже из неё не выберутся. Но, если кто-то успел проскочить в Луанду, то там затеряться проще. Поэтому вы должны их перехватить. Слышишь, Тимур, нужно успеть!

Волковой проснулся на рассвете. Рядом с ним догорал костёр. Чтобы отпугнуть ночных хищников, ему приходилось всю ночь подбрасывать в него сухие ветки акации. По чистому небу бежали лёгкие утренние облака. Это его третий рассвет с тех пор, как упал самолёт и погиб его экипаж. Вчера вечером перед самым закатом Волковой видел, как в небе появился вертолёт. Он полетел в сторону побережья. Волковой еле успел спрятаться в зарослях бамбука. Наверное, это тот вертолёт, о котором говорил Казбек. Волковой не стал убивать Казбека, и вполне возможно, что он улетел в том вертолёте.

Сегодня он или дойдёт до шоссе, или ему конец. Тот всплеск жизненной силы, который давал ему возможность выживать эти дни, похоже, иссяк. Он будет идти на запад, но, наверное, недолго. Правда, теперь он богат. Сказочно богат. В кармане его джинсов лежат стодолларовые бумажки. Часть их он взял у Бутлерова и Пилюгина перед тем, как засыпать их могилы красноватой ангольской землёй. Если вы ещё не совсем на небесах, ребята, а видите своего командира, то, наверное, одобрите его поступок. Зачем вам эти грязные скомканные зелёные бумажки, от которых столько зла на этой земле? А он должен с их помощью выбраться из этой мышеловки. Но доллары это чепуха. У него есть алмаз Мбанги. Теперь у алмаза новый хозяин. Интересно, надолго ли?

Вчера Волковой обколол рану антидотами из самолётной аптечки и обработал йодом. От дикой боли после прикладывания тампона с йодом к ране он тогда свалился в обморок. Придя в себя, он наложил марлевую повязку и зафиксировал ей бинтом.

Так что теперь он, наконец, богат. Но теперь люди, посланные Куртисом, будут травить его как лесного зверя. Правда, он сам выбрал себе этот путь. Сам решил сыграть с судьбой в азартную игру. И не в какого-нибудь подкидного дурака на носики, а в настоящий пятикарточный покер с максимальной ставкой, которой теперь стала его жизнь.

А сейчас нужно подкрепиться шоколадом с орехами, входящим в аварийный паёк, и идти. От жары шоколад вчера растаял, а за ночь снова застыл в форме помятой груши. Воды должно хватить. Самое трудное, это заставить ноги передвигаться. Интересно, кто ему остановит автомобиль, даже, если он и дойдёт до трассы? В окровавленной рубашке и ссохшихся от крови джинсах, с клубком свалявшихся волос и щетиной, пробившейся сквозь запёкшуюся кровь на лице. В таком виде он распугает всех водителей. Разве что держать в вытянутой руке стодолларовую купюру. Он так и сделает. Объяснит, что в саванне упал его самолёт.

Постепенно всё вокруг стало каким-то нереальным. Совсем как в компьютерной игре. Справа вверху экрана мерцают какие-то палочки. Это количество оставшихся жизней. Кажется, там осталась всего одна палочка. Когда со щелчком исчезнет и она, на горизонте загорится надпись: «game over!»

Одинокие островки акаций, растущих среди высокой травы, сменились зарослями бамбука и пальмами. Много пальм, над которыми ярко светило солнце. Но особой жары Волковой не чувствовал. Если он недалеко от побережья, то так и должно быть. В этих местах холодное Бенгельское течение охлаждает и немного подсушивает воздух. Волковой споткнулся о какую-то ветку и упал. Уткнувшись лицом в жёсткую траву, он пролежал так несколько минут. Падает он за сегодня уже не первый раз. Но сейчас вставать и шагать дальше, просто нет сил.

Вдруг он увидел гиену. Сначала одну, потом ещё несколько. С короткими, как будто перебитыми задними лапами и мерзко улыбающимся оскалом кривых челюстей, они медленно подбирались к нему. Волковой встал на ноги и закричал. Но вместо крика из его груди вырвался только надсадный хрип. Дрожащими руками он достал ракетницу, которую захватил с собой из упавшего самолёта, и выстрелил. Красная ракета, прочертив в воздухе короткую дугу, с шипением вонзилась в одну из гиен. Зверь страшно взвыл и свалился набок. Остальные бросились врассыпную.

Волковой сделал несколько шагов и упал. Всё, кончилось топливо в баках. И в расходном, и в резервных, везде. Он лежал с открытыми глазами и смотрел в небо. Прямо над ним, описывая сужающиеся круги, кружил гриф.

Но человек не самолёт. Даже с пустыми баками он может идти. На ногах, на четвереньках, ползком. Нужно только немного отдохнуть. И не потерять сознание.

Вдруг Волковой услышал отдалённый шум. Приподняв над травой голову, он прислушался. Так и есть, это шум автомобильного мотора! Совсем недалеко, где-то за зарослями пальм мимо проехал грузовик.

Он дошёл!!!

Зажав в руке купюру в двадцать долларов, Волковой поднялся на дрожащие от слабости ноги и заковылял по направлению к дороге.

Следующий грузовик показался минут через сорок. Оставляя за собой густые клубы красноватой пыли, он проехал мимо. Волковой в отчаянье опустил руку с зажатой банкнотой, но вдруг грузовик остановился. Послышался шум включаемой задней передачи, и грузовик медленно покатился назад. Водитель, толстый негр, с испугом выкатил на Волкового глаза, но, увидев двадцатку, успокоился. Выйдя из кабины, он помог Волковому взобраться на сиденье, предварительно застелив его каким-то мешком.

– Я потерпел аварию на самолёте, – сказал Волковой, слабо махнув рукой в сторону саванны. – Помоги мне! Я заплачу.

Водитель растянул толстые губы в улыбке и, взяв деньги, спрятал их в какой-то потайной кармашек своих необъятных штанов.

– Я Дориш, – испуганно сообщил толстяк. – Сейчас еду в Бенгелу. Через часов пять мы будем там. Возьмите, синьор, это напиток из кокосового сока, – он протянул Волковому пластмассовую бутылку. – Пейте, у меня ещё есть. Вам нужно в больницу. Я могу завезти вас по дороге. Вот ещё, держите, бананы. Я отвезу вас к доктору в Бенгеле. К хорошему доктору.

– Спасибо, Дориш, – прохрипел Волковой. – Спасибо, ты спас меня.

Выпив залпом всю бутылку и съев пару мясистых бананов, Волковой провалился в глубокий сон. Впервые за последнее время он спал, не опасаясь быть съеденным хищниками.

Дорога Намибе – Бенгела была когда-то асфальтовой. Но, с тех пор, как отсюда ушли португальцы, на ней остались лишь островки асфальта. Поэтому Дориш вёл машину то по левой стороне, то по правой. Через некоторое время асфальт стал получше, и Дориш, ловко объезжая выбоины, разогнал свой грузовик почти до восьмидесяти километров в час.

Проспав под мерный гул дизеля несколько часов, Волковой проснулся.