Сергей Банцер - Хромая удача

С каким-то странным перекосом сдала ей карты судьба. С одной стороны эта нежная красота, Орнелла Мутти отдыхает. А с другой – чего только нет. Например, её папа. Папа у Марины капитан дальнего плавания. По крайней мере, так говорила ей мама, когда маленькая Марина спрашивала, почему у всех есть папы, а где мой? На самом деле папа у Марины не капитан, а КОТ. Кот у него вытатуирован слева на груди, и обозначает Коренной Обитатель Тюрьмы. Вот и сейчас он в очередном дальнем заплыве. Но Марина и его любит. После отбытия очередного срока папа подарил дочери маленькое серебряное распятие на цепочке, которое он изготовил на зоне.

– Пусть хранит это тебя, дочка, от бед и несчастий, – сказал тогда папа.

С тех пор так и носит Марина миниатюрное серебряное распятие на груди. Уберегает ли оно её от бед, как говорил папа? Может и уберегает. Во всяком случае, она верит в это.

Единственная мужская особь, у которой на губах не начинает блуждать улыбочка при взгляде на Марину, это её сосед Павлик. Это от того, что Павлик курит дурь, что-то там глотает и нюхает, поэтому девочки его не интересуют. Даже такие, как Марина. Иногда и она забивает с Павликом на двоих косячок. От сладковатого дымка что-то тает в душе и туда на время заглядывает солнышко. Но Марина знает, что потом когтистая лапа отыграется. Так сожмёт что-то внутри, мало не покажется.

Как-то Павлик предложил ей улететь в виртуал. Ах, если бы кто-то придумал, как там, в виртуале и остаться навсегда… Но так не бывает. Кончится каиф, и реальность вытащит цепкой лапой из виртуала. Вытащит и ткнёт носом – не шали, жить нужно здесь.

Иногда у Марины возникали мысли свою красоту куда-нибудь пристроить. Первое, что приходило на ум, это стать какой-нибудь проституткой. Скажем, гостиничной путаной. Но там такая инфраструктура, с улицы туда не сунешься. А сунешься, можно враз досрочно всей красоты лишиться. Вон Тюля попробовала и еле ноги унесла. Такие две гламурные девочки, молоденькие совсем… Подошли, поздоровались с Тюлей так вежливо и сказали, что если она ещё раз попадётся им здесь на глаза, то ей для начала выбьют два верхних передних зуба.

Говорят, олигарх может снять своей любовнице квартиру и даже купить машину. Только где взять этого олигарха? Только разговоров – олигарх, олигарх… Ну, а как туда попасть, до олигархов? Кто её туда пустит? Она даже не знает, куда это надо идти.

Есть ещё девочки, которые ночью выходят на трассу. Это, конечно, похуже, чем гостиничная путана, но зато там полная демократия. С ментами договориться, и работай на здоровье. Тюля за год работы на трассе оделась с ног до головы, салоны красоты там всякие, солярии.

Честно говоря, Марина один раз попробовала. Как-то договорилась с Тюлей, одела юбку покороче, помаду поярче и подсумок с необходимым инвентарём через плечо навесила. Наблюдавшая за её сборами Тюля сказала:

– Лучше колготки сними и чулки одень.

– Зачем? – спросила Марина.

– Удобнее будет, – ответила та и чему-то усмехнулась.

Марина пожала плечами и стала переодеваться. Потом она вдруг села на диван и сказала, глядя в пол:

– А знаешь, я как-то книжку читала… Но не про вампиров там всяких, а типа церковную. Чего-то вспомнила сейчас. Там написано, что все люди делятся на овец и козлищ.

– Я козлище, – Тюля кивнула крупной головой. Потом она подняла глаза на Марину и добавила: – И ты козлище.

В комнате повисла тишина. Потом Марина спросила:

– И тебе нравится быть козлищем?

– Ага, – угрюмо ответила Тюля и, закинув ногу за ногу, щёлкнула зажигалкой.

– А мне нет, – тихо сказала Марина.

– Ты что сегодня ела? – спросила Тюля.

– Вермишель, а что?

– А вчера?

– Картошку пожарила.

– А в сауне когда была?

Марина с удивлением посмотрела на Тюлю и пожала плечами:

– Вообще не была, дома моюсь.

– А я вчера ела карпаччо из телятины. Потом крем брюле и кофе-гляссе из трубочки. А сегодня вот на пять часов ходила к маникюрше своей. – Тюля вытянула мощную ногу и пошевелила пальцами с красными ногтями. – Педикюр, видишь?

Она глубоко затянулась и выпустила клуб дыма.

– Не хочешь быть козлищем, говоришь? Это хорошо. Значит, будешь овцом. Как жрать захочешь, будешь, значит, таким как я, козлищам педикюр делать. И депиляцию волосяного покрова в зоне бикини. Гы… А я буду жрать крем-бруле.

– А платить?

– Чего платить?

– Так, говорят, за всё платить нужно. А получается, что всё как бы даром это тебе. И крем-брюле, и депиляция. А даром только сыр в мышеловке. Есть такая французская пословица.

Тюля пристально посмотрела на Марину и задумчиво сказала:

– Вообще-то там у нас такие умные не приживаются. Нервы не выдерживают. Ну, давай, выдай ещё чего нибудь. Что там ещё в книжках французских написано?

– Французских? – Марина задумалась. – А, написано, да. Вот один мужик там шкуру одну нашёл, вроде как волшебную. Называлась типа «шагреневая кожа». И у него начались исполняться желания. Но кожа каждый раз стала уменьшаться, как бы ссыхаться. А эта кожа – типа душа его была. И, чем сложнее желание было, тем больше ссыхалась кожа. Поняла?

– Душа? Ссыхаться? – сморщилась Тюля. – Ну, и где эта душа? Вот у тебя, где? Можешь показать?

Марина приложила ладонь к солнечному сплетению.

– Сиськи, что ли? Тогда душа у тебя ничего, даром, что сама малая. Мужики любят, когда так, – усмехнулась Тюля. – Вот и надо, пока не начнут ссыхаться успеть.

– Что успеть?

– Бабок наколотить и замуж выйти.

– Замуж?

– А что? У нас уже полно девчонок так повыходили. Ну, понятно, не за местных.

– И что, по любви? – спросила Марина.

Тюля опять чему-то грустно усмехнулась.

– Любовь-морковь… Знаешь, как у нас девки говорят? Любовь придумали мужчины, чтобы не платить деньги. Всякого разного повидаешь, тут без книжек твоих умной станешь. И ещё говорят – мужики платят не за любовь, а за право тебя больше никогда не видеть. Так что с любовью пролёт у нас полный.

– Так, может, это и есть плата? – спросила Марина. – За бесплатный сыр в мышеловке?

– Может и есть, – безразлично хмыкнула Тюля. – И не одна эта плата. Раз уж спросила, подруга, то скажу тебе. Девка вот поработает так, ну, годик, два, так с сексом потом у неё совсем плохо. Очень похоже на то, как я один раз у азеров каких-то обожралась икрой чёрной, порыгала аж. Бутербродиков там пара, правда вкусно? А я с тех пор как-то равнодушной к икре стала. Так чем книжка-то закончилась про шкуру волшебную?

– Шагреневую кожу? Ну, когда ссохлась она совсем, то мужик тот ласты склеил.

– Я так и думала.

Тюля поднялась, оправила юбку на мощных бёдрах и сказала:

– Так ты идёшь или как?

Марина встала, сняла с шеи цепочку с серебряным распятием и положила его в шкатулку.