Сергей Банцер - Хромая удача

– Пошли, – сказала она, перекинув сумку через плечо.

В общем, стали тогда с Тюлей на Окружной. Тюля девушка видная, но только издали или в сумерках. А Марина наоборот, фигурка точёная, но мелкокостная. Когда машины подъезжали поближе, то, понятно, интересовались только Мариной. Тюля уже и злиться начала, но потом какая-то компания подобрала их и повезла в сауну. Там немного выпили, попарились с дубовыми вениками, Марине даже сначала понравилось. Ну, а потом, когда дошли до дела, Марина обнаружила полную профнепригодность. Такое накатило вдруг, прямо не ожидала. Даже пенделя под пятую точку получила от быка какого-то, когда стала в панике чулки натягивать, даже полотенцем вытереться не успела. Тюля после той истории с ней даже не здоровается.

А замуж она уже пробовала. И, честно говоря, не один раз. Но в последний момент всё срывалось, прямо мистика какая-то. Хотя с Александром с самого начала было как-то не так, как с другими. Тогда, в первый день знакомства он купил ей ярко-красную розу и пригласил в ресторан. Было видно, что Саша к ресторану непривычный. Да и она сама тоже не очень. О себе Саша сказал только, что он бывший военный лётчик. Пилот транспортной авиации. Ну, это как раз понятно, не укротитель тигров, так лётчик. Саша поставил розу в вазочку, которую принесла официантка и весь вечер украдкой смотрел на Марину. И даже песню для неё тогда заказал. Гитарист-бригадир, получив деньги, пошептался с музыкантами и сказал в микрофон:

– Эта песня прозвучит сейчас для Марины.

Две девушки-вокалистки, синхронно покачивая бёдрами, неожиданно красиво запели «Mammy Blue».

Мне грустно, мама…

Марина никогда не могла так сказать своей маме. Ну, и папе-капитану тоже. Никому… Может Саше?.. На глаза ей вдруг навернулись слёзы. Она отвернулась и украдкой смахнула их с ресниц.

А вообще Саша был похож на зэка. Небольшого роста, с коричневым от загара лицом и шрам через весь нос. Но разговаривал не как зэк и без татуировок. А потом она сама не заметила, как влюбилась в него. Всю свою проклятую коноплю собрала и выбросила в мусоропровод. А, может, неправильно Тюля говорит? И она не козлище? Может и у неё есть ангел-хранитель? В той книжке было написано, что есть у всех, кого крестили. Она как-то спросила у мамы, крещёная ли она. Мама грустно усмехнулась чему-то и сказала, что да. Значит есть ангел-хранитель. Может, это он дал ей пенделя под пятую точку тогда в сауне? Марина даже стала прикидывать, как она разменяет квартиру, и они с Сашей поженятся. Будто крылья за спиной выросли тогда.

Но ненадолго. Потому что вскоре опять началась эта самая мистика. Саша однажды вдрызг напился, Марина никогда его таким не видела. И начал на неё орать, как сумасшедший. Что, мол, всё, кончен бал, догорела свечка. И огромный букет жёлтых роз всё норовил ей всучить. У Марины тогда прямо оборвалось всё внутри. Опять! Что за проклятие, которое не даёт ей выйти замуж! Железный обруч впился ей в грудь, и из глаз хлынули слёзы. Марина швырнула цветы в его пьяную рожу и закричала:

– Ну почему я такая несчастная? Почему!? Отвечай, гад, почему!?

Придя домой, Марина выпила из горла бутылку портвейна, вытерла слёзы и надела юбку как у Красной Шапочки. Потом стала на копыта, взяла подсумок и пошла на Окружную. Чем хуже у девушки дела, тем лучше она должна выглядеть. Если мадам Коко Шанель была права, то она сейчас должна выглядеть просто потрясающе. Но, видно, не суждено ей быть ни чьей-то женой, ни проституткой. Нет этого в линии её судьбы, ни одного, ни второго, нет, хоть убейся! Поэтому Марину тогда забрал с Окружной милицейский патруль, у которого в тот день как раз началась декада борьбы с проституцией. Девчонки на трассе быстро друг друга по мобилкам предупредили, а Марина новенькая, и к тому же от портвейна её так разобрало, что еле на ногах держалась. В общем, подкатил луноход, выскочило оттуда трое молодцов с автоматами наперевес и забрали её в РОВД, где заперли до утра в обезьяннике.

Ну, а Александр, когда Марина ушла, некоторое время рассматривал рассыпанные по полу жёлтые розы, а потом вылил в стакан остатки водки и достал из ящика стола кассету. Удивлённые соседи до полуночи не могли заснуть, слушая, как за стеной во всю мощь орёт магнитофон, и обычно такой тихий сосед истошно выкрикивает слова каких-то незнакомых военных песен:

А через несколько дней Марина совершенно случайно столкнулась на улице с Сашей. Он остановился, раскрыл рот и, как загипнотизированный уставился на неё.

– Привет, Саша, как жизнь, давай встретимся? – улыбнулась, как ни в чём не бывало, Марина.

Александр выдавил из себя:

– Да, наверное, не надо.

А потом вдруг схватил её, как ненормальный, и начал молча целовать. В лицо, в губы, в волосы. А после повернулся и ушёл. Больше Марина его не видела.

Небо здесь такое синее, как будто над ним поработал начинающий пользователь фотошопа. Над кронами эвкалиптов, которые подходят прямо к воде, подрагивает прозрачное марево, распространяя в воздухе дурманящий терпкий запах.

Вот Волковой русский. Тогда почему ему не снится родина с пресловутыми берёзками? Почему ему хорошо здесь? Может быть потому, что после возвращения из Афгана его родина с берёзками показала ему жирный кукиш? Прямо под его сломанный во время аварийной посадки в Кандагаре нос? Шарахнуло его тогда о приборную панель от души. Кровью всё позаливало, так и не отмыли. Те годы, которые он провёл на родине, Волковой не забудет никогда. Казалось, закончится Афган, и, наконец, можно будет жениться и начать жить. Собственно, он и пытался. Но жизнь в обновлённой родине оказалась похожей на затяжную хроническую болезнь. Не умрёшь, но неизвестно, что лучше. Правда, кое-кто из них устроился. Например, замполит, майор Шуйский. Кадровик «Президент-отеля» как увидел послужной список Шуйского, а там одни горячие точки, и везде «заместитель по политической части», так сразу и сказал: «Молодец, замполит, нам такие орлы нужны. Только нужно будет бороду отрастить». Выдал ливрею с золотыми позументами и взял швейцаром на главный вход. Но многие из тех, кто вернулся, поспивались, а кто и свёл с этой жизнью счёты более радикально.

Тогда, два года назад, голодный и небритый капитан военно-воздушных сил Советского Союза в отставке Волковой сидел на стуле посередине полупустой съёмной квартиры и размышлял, что ещё можно отнести в ломбард. На вырученные деньги он тогда купил несколько пачек макарон, пять килограмм картошки и литр подсолнечного масла. А потом каждый день искал работу.