Виктор Бондарчук - Афган, любовь и все остальное

Пошли третьи сутки. Днем время идет побыстрее. В мощный, двенадцатикратный бинокль осматриваю серые скалы, пустую дорогу, уходящую в ущелье. Время подумать много. И совсем не сложно прийти к определенным выводам. Допустим мы увидим караван из нескольких машин, пускай даже с оружием. По такой дороге у него скорость где то километров десять в час. Мы доложили в штаб. Артиллерия сюда не достанет. Значит будет задействована авиация. Штурмовики прилетят через час в лучшем случае. За это время караван выйдет из ущелья и окажется на виду. Но это при отличной видимости, по-светлу. Так почему бы мне завтра под вечер не доложить о появлении этого самого каравана. Не верится мне, что наши разведчики прямо так четко отслеживают цели. И кто их знает этих караванщиков, когда они пойдут. Где, и сколько этих самых караванов будет. Доложу за два часа до наступления темноты. А там пусть сами разбираются. Я видел, вот и все. Вполне возможно, что летчики кинут пару – тройку бомб на дорогу и доложат, что караван уничтожили. Всем хорошо. С другой стороны мы вполне можем проходить за контрольную точку. И появившемуся каравану приготовят сюрприз где то в другом месте десантники или спецназовцы. Это вполне реально. Ведь мы задействованы исключительно в качестве наблюдателей. Но опять же, наши ни за что не станут все усложнять. Несколько групп высадить для начальства проблема. И если бы хотели взять караван десантом, высадили бы вместо нас их для засады. Так что рискну, проверю свою теорию на деле. Ну что мне сделают? В крайнем случае лычки сорвут. А это мне уже не страшно, я не салага какой то. Решено, завтра под вечер доложу что появился караван. Мол двенадцать навьюченных мулов и столько же людей. Проверю, нужна ли штабистам наша информация. По любому какая-то реакция будет. Главное, чтобы меня бойцы не рассекретили, и не сдали по прибытию на базу. Принял решение и сразу на душе стало спокойней хоть от какой-то определенности. Нас-то по любому вывозить отсюда надо, продукты фактически кончились. А в итоге не выполнение задания со всеми суровыми выводами. А так есть шанс всем получить свои плюсы. И летчикам, и штабистам, и конечно нам, голодным воинам России. Днем изнывающим от жары, а ночью дрожащим от холода.

Следующий день почти полностью наблюдаю, прямо сросся с биноклем. Просто отличник боевой и политической подготовки. Кстати, у нас нет замполита. Вполне возможно его обязанности возложены на Иванцова. И тот с успехом их пропивает. Мои солдатики маются от безделья и голода. Пытаются спать, но не получается на голодный желудок. Да и выспались уже. Только радист по-боевому, все возится с рацией, постоянно ее настраивает. Все правильно, цель может появиться в любой момент. Она появилась, как я и планировал, в шестом часу вечера. Сомневаюсь только в одном. Сколько назвать навьюченных мулов, чтобы было похоже на правду. Останавливаюсь на одиннадцати, потому что это моя любимая цифра. На месте скажу, что могло быть и больше. Мол день наблюдал, не доверяя никому. Вымотался, вот и возможно пропустил голову каравана. Тормошу радиста. Четко доложил о предполагаемом противнике. Штаб подтвердил, донесение приято. Снова занимаю позицию с биноклем. Бойцы оживились, все ждем что будет. А солнце уже над горизонтом. Через час, ну чуть больше, резко потемнеет.

Удивительно, но все произошло точно так, как я и предполагал. Пара «Сушек» прилетела почти по сумеркам. Сделали два захода. По второму отбомбили горную дорогу на той стороне ущелья. Две сходящиеся горы отличный для них ориентир. А бомб то они сыпанули мало. Мы слышали всего четыре взрыва. Все отлично. Снова доложил в штаб о произведенной, прицельной бомбардировке. А заодно и о кончившихся продуктах. Через час нам приказали сниматься. Идти в сторону высадки. Как прибудем на место, доложить. Вот суки, какая им разница откуда нас снимать. Ну пролетит вертолет на десять километров больше. В общем это не моего ума дело. Надо готовиться к переходу. На остатках спирта кипятим воду, доливаем фляжки. И варим остатки риса, которого на завтра уже не хватит.

Я кажется от голода просто отупел. Думаю только о еде. Но вида не показываю что очень уж голодный. Мои бойцы хоть и почернели лицом, но вообще-то выглядят совсем не плохо. А с другой стороны хоть и голодовали, но зато и не работали. Отоспались на месяц вперед. Были бы продукты в наличии, можно бы тут сидеть и месяц, и два. Все лучше чем на нашей Богом забытой точке. Идем по той же схеме. С горы я замыкаю, стараюсь глянуть как можно дальше. И идем на удивление быстро. Дорога отложилась в памяти, так что почти не плутаем среди расщелин. И уже к пяти утра вышли на финишную прямую. А когда до наших осталось всего двести метров, вперед пошел я один. Своим приказал залечь. Вдруг часовые начнут стрелять с перепугу. Стараюсь передвигаться бесшумно, готовый мгновенно крикнуть свои. Но свои меня не видят, у них вообще не выставлено ни какого охранения. Подходи и всех режь —стреляй. Соорудили из ватников и рюкзаков удобную лежку и дрыхнут. Поднимаю без жалости пинками. Вскакивают, испуганно лупают глазами.

– Почему часового нет? – в ответ тупое молчанье. Да и что тут скажешь. Махнул своей группе. Они за мной в бинокль наблюдают. Через пять минут все на месте. Приказываю доложить обстановку. Назначенный старшим Макогон мямлит, что мол все в порядке, все тихо. Тут и без него понятно что все у них тихо прошло. Слава Богу, повезло. А теперь самое главное. От чего у меня в животе что-то постоянно урчит, так как жрать хочется страшно.

– Сколько у вас продуктов осталось? Конкретно тушенки, галет и воды?

– Да ничего не осталось. Только крупа. Время то сколько прошло.

– Вам на четверых оставили продуктов больше в два раза, чем мы взяли с собой на семерых. И вы все сожрали. Прохлаждались одним словом. Отпуск себе устроили. Мы с заданий вернулись голодные. Где наша пайка? – молчат. Приказываю:

– Встать, смирно. – надо наказать немедленно, чтобы другим неповадно было. Служба то не завтра заканчивается. И это у нас не последний выход. Я избежал дедовщины. Надо мной не издевались старослужащие. Но я не знаю как поступить по другому. Понимаю, что слова здесь бесполезны. Снова обращаюсь к Макагону как к старшему:

– Так где наша еда? – молчит, глаза потупил. Парняга моего роста, и немного даже потяжелее будет. Вид совсем не замученный службой. Ну нет, сегодня вы у меня молчанием не отделаетесь. Ни какие оправдания не устроят. Армия сильна своим коллективизмом и взаимовыручкой. Бью коротко в дыхалку, и когда боец переламывается, еще залепил ему кулаком в ухо. Тот отлетел на два шага в сторону. Трое стоят по стойке смирно, весь их вид излучает страх. Снова командую: