Борис Пьянков - Фата-моргана

– Мы вовсе не собираемся с вами спорить, – примирительно сказал я, – для нас, само собой разумеется, что слово капитана в плавании, – это закон. Но мы, сухопутные крысы, тоже имеем свое достоинство, так что давайте уважать друг друга!

Желая разрядить обстановку, я вытащил из-за пазухи плоскую бутылку с коньяком:

– Давайте выпьем за наше знакомство!

– У меня на яхте сухой закон! – сердито буркнул Иван Гаврилович.

Я послушно спрятал бутылку обратно в карман. Собрание продолжилось.

Капитан познакомил нас с техникой безопасности и с правилами действий в экстремальных ситуациях, затем определил нам спальные места. Мне хотелось оказаться вместе с Полиной, но расположение кают не давало нам такой возможности. Женщинам отвели маленькое помещение в носовой части (капитан назвал его кубриком), а мужчины должны были разместиться в салоне (кают-компании).

Что касается капитана, – никто и не думал претендовать на его каюту!

Наступил закат. На море была небольшая волна, яхта прочно стояла на якорях, но Иван Гаврилович счел необходимым назначить ночную вахту.

Первыми вахтенными были мы с Николаем, причем мне досталась так называемая «собачья вахта», с одного до четырех часов ночи. Все это время я добросовестно просидел в холодном кокпите, время от времени делая согревающие глотки из своей фляжки.

И какого черта я тут делаю? – к четырем утра коньяк закончился, но я так и не нашел ответа на этот вопрос.

В шесть утра наша яхта снялась с якоря, и пошла курсом фордевинд в северном направлении. Капитан распределил наши обязанности следующим образом: вахтенными (по три часа через девять) были назначены Николай, Эдуард, Толик, и я. Таким образом, был решен вопрос недостатка спальных мест, так как в кают-компании их было всего четыре. Дамы были определены на камбуз, а Денис занял странное положение то ли юнги, то ли помощника капитана.

Иван Гаврилович явно благоволил к мальчишке, охотно обучая его управлению парусным судном. Денис, который поначалу прозвал капитана «Иваном Гавниловичем», сейчас был от «настоящего морского волка» в полном восторге. Он помогал капитану при смене курса и установке парусов. Не прошло и дня, как он начал оперировать сложным морским жаргоном, и отличать курс бейдевинд от фордевинда. Наши женщины вполне освоились на камбузе, и кормили нас неплохими завтраками и обедами.

Трапезничали мы в кают-компании, причем один из мужчин должен был подменять вахтенного. Что касается капитана, то он предпочитал принимать пищу в одиночестве, в своей каюте. Вероятно, этому чудаку казалось, что таким образом он поддерживает незыблемые морские традиции.

Я проснулся от непонятного шума, который незаметно вкрался в мой сон. Светало. Огонь почти погас, а где-то в полумиле от берега тарахтело небольшое рыболовное суденышко. Раздувать пламя было поздно. Я бросился к кромке воды, изо всех сил размахивая свитером, и крича, что нуждаюсь в помощи.

На борту не было видно ни одного человека. Стуча двигателем, суденышко прошло совсем недалеко от меня. В воздухе отчетливо запахло соляркой.

О, господи! Они же просто не услышали меня, – подумалось мне.

Я подбросил в костер стланика, и сходил к речке, чтобы умыться. Мое сердце забилось громче, когда на песочном наносе я увидел свежие следы. Рядом с когтистой лапой, оставившей несколько крупных отпечатков, имелись и другие следы, похожие на оттиски человеческого кулака. Сгоряча я решил, что здесь кто-то придуривался, но скоро до меня дошла неприятная истина, – пока я спал, по берегу прошла медведица с медвежонком.

Интересно, она не учуяла меня, или побоялась огня? – чем больше я думал о медведице, тем неспокойнее становилось у меня на душе. Одно было ясно со всей определенностью, – от такого соседства мне следовало побыстрее уносить ноги.

Медвежья семья удалилась в ту сторону, откуда я пришел, что позволило мне продолжить свое путешествие к югу. По мере моего продвижения, берег был все таким же крутым и высоким. Из этого следовало, что я смогу остановиться на привал только в том месте, где будет возможность на него забраться. Как я убедился, здешние приливы не подчиняются четкому суточному ритму, и не всегда бывают высокими, но, как говорят, «береженого бог бережет», поэтому мне следовало подстраховаться.

Дорога вдоль моря была нетрудной, но мне постоянно хотелось есть. Двигаясь по береговой линии, я придирчиво осматривал береговой хлам, занесенный сюда морем.

Стеклянные шарики от рыболовных сетей, валялись повсюду, и солнечные зайчики от них резали глаза. Я подумал о том, что с помощью такого шарика можно разжечь пламя, сфокусировав сквозь него лучи, лишь бы было солнце.

Других предметов, которые могли бы мне пригодиться, я здесь не обнаружил. Как мне повезло, что когда я упал за борт, в моем кармане нашлась зажигалка!

Размышляя на различные темы, я добрался до небольшой речки, глубоко врезавшейся в песчаную косу. Здесь мне неожиданно повезло. В небольшом углублении шевелила плавниками большая горбуша, отрезанная от моря отливом. Я разделся, чтобы не промочить одежду и ринулся в холодную воду. Ухватить рыбину оказалось нелегко, но в итоге мне удалось выбросить ее на берег. Острыми осколками ракушек я распорол своей добыче брюхо, чтобы вычистить потроха, и нанизал ее на смоченную морской водой палку.

Вечером я съел изжаренную на углях рыбу без остатка. Королевский обед!

Возле реки было множество грубоокатанных валунов, из которых я сумел соорудить подобие стены, защищающей меня от ветра. Натаскав внутрь своей крепости достаточные запасы плавника, я не поленился отнести охапку топлива выше следов максимального уровня воды. Теперь я мог быть относительно спокоен, ведь даже если прилив доберется до моего очага, у меня все равно будут сухие дрова. Подложив под себя обломки досок, найденные среди плавника, и сложив костер звездочкой, я быстро уснул.

Это была моя четвертая ночь на необитаемом берегу.

Когда наша яхта обогнула маяк на мысе Елизаветы, резко похолодало.

– В этой местности такой же суровый климат, как на севере Сибири, – за обедом пояснил нам Эдуард, – эти районы официально приравниваются к крайнему северу. Плавучие льды встречаются тут даже летом!

– Но ведь мы находимся на широте Москвы! – удивился Денис.

– Здесь очень сложная система приливно-отливных явлений и течений. Из-за этого в районе Шантарских островов все время удерживается низкая температура. Кроме того, не следует забывать, что рядом расположена Якутия, где расположен полюс холода северного полушария! – сказал Эдуард.

– Никогда не думала, что здесь будет так холодно, – поежившись, сказала Полина.