Альфред Ван Вогт - ФАТА-МОРГАНА 2 (Фантастические рассказы и повести)

Земной звездолет миновал одинокую звезду Гиссер так быстро, что система слежения станции на метеорите не успела среагировать. Большой корабль уже виднелся на экране в виде светлого пятна, когда это дошло до сознания Часового. Зато системы корабля работали без замечаний, поскольку движущаяся световая точка заметно затормозилась и, продолжая замедляться, описала широкую дугу. Теперь он медленно двигался обратно с несомненным намерением найти небольшой объект, вызвавший помехи на энергетических экранах.

Когда он оказался в пределах видимости, то своим огромным корпусом закрыл свет далекой ярко-желтой звезды. Вблизи Пятидесяти Солнц никогда не видели ничего подобного. Выглядел он, как корабль с дальних концов пространства, как чудовище из легендарного мира. Хотя он был новеньким, по историческим хроникам в нем можно было узнать военный корабль Империи Земли. Пророчество предсказывало этот страшный день, и вот он наступил.

Часовой знал, что делать. По подпространственной связи он послал к Пятидесяти Солнцам предупреждение, которого с тревогой ждали уже несколько столетий. Затем старательно затер следы своего присутствия. Взрыва не было. Перегруженные атомные генераторы без труда разложили массивное здание метеорологической станции на составные элементы. Часовой не пытался бежать. Никто не мог добраться до его мозга с заключенными в нем знаниями. На мгновенье он почувствовал судорогу боли, потом энергия превратила его в атомы.

Леди Глория Лаурр, первый капитан «Звездного Роя», не потрудилась сопроводить экспедицию, высадившуюся на астероиде, но внимательно следила за всем по астровизору. С момента, когда на экранах неожиданно появилась фигура человека в метеорологической обсерватории, она прекрасно поняла колоссальное значение этого открытия и успела обдумать все возможные осложнения. Обсерватория означала межзвездные путешествия, а люди могли происходить только с Земли. Причина их появления здесь была ясна: старая экспедиция. Это должно было произойти давно, раз сейчас они поднялись до межпланетных сообщений, и означало многочисленную популяцию, заселившую не одну планету. «Ее Высочество, — подумала она, — будет довольна». Придя в хорошее настроение, она вызвала силовой отсек.

— Я в восторге от вашей молниеносной акции, капитан Глон, — тепло сказала она. — Я имею в виду закрытие всего астероида в охранный энергетический кокон. Вас ждет награда.

Мужчина на экране астровизора склонил голову.

— Благодарю. Кажется, мы сохранили атомные и электронные составляющие всей станции. Жаль, что интерференция энергии ее реакторов не позволила Секции фотографии сделать четкие снимки.

Она улыбнулась.

— У нас есть человек, а для этой матрицы нам не нужны фотографии.

Улыбаясь, она вновь перевела взгляд на сцену на астероиде, задумчиво глядя на поглотители энергии и материи. В обсерватории висела карта, на которой было отмечено несколько бурь. Одна из них выглядела весьма грозно. Их огромный корабль не мог развить полной скорости, пока они не узнают ее положения. Можно потратить долгие десятилетия на этих коротких расстояниях, где корабль не может разогнаться, а без точного прогноза погоды не решится даже сохранить достигнутую скорость.

Увидев, что все покидают астероид, она энергичным движением выключила внутренний коммутатор, коснулась нескольких кнопок и, пройдя через трансмиттер, вышла к приемной камере в полумиле от мостика.

Дежурный офицер был мрачен.

— Я как раз получил снимки. Карту закрывает пятно энергетического тумана. Не повезло. Думаю, мы должны начать со здания со всем его содержимым, оставив человека на потом, доложил он после уставного приветствия. — В конце концов это простая матрица человека. Оживление ее, теоретически более трудное, практически ничем не отличается от вашего перехода через трансмиттер с мостика в это помещение.

— Но зачем оставлять его на самый конец?

— Технические причины. Неодушевленным предметам характерна большая сложность, а организованная материя это не что иное, как общедоступные углеводороды.

— Ну, хорошо, — согласилась она, хотя и не была уверена, что человек, знания которого создали эту картину, был менее важен, чем сама карта. — Начинайте.

Она внимательно смотрела, как внутри просторной камеры возникает силуэт здания. Спускаясь на антигравитационных носителях, оно, наконец, утвердилось посреди огромной металлической плиты. Из кабины, качая головой, вышел техник и проводил их в реконструированную станцию, обращая внимание на ее недостатки.

— Двадцать семь солнечных точек на карте, — сказал он. Невероятно мало, даже если люди эти заселили только небольшой район пространства. Кроме того, взгляните, сколько здесь бурь, даже далеко за пределами солнц и… — Слова застряли у него в горле. Молча он смотрел в темный угол, в двадцати футах за аппаратурой. Она проследила за его взглядом: там лежал человек. Тело его сотрясала дрожь.

— Я считала, что человека мы оставили на самый конец.

Профессор был явно смущен.

— Видимо, ассистент плохо меня понял. Это…

— Неважно, — прервала она его. — Немедленно отправьте его в Центр Психологии и скажите лейтенанту Неслор, что я сейчас там буду.

— Слушаюсь, леди.

— Погоди. Поклонись от меня старшему метеорологу и пригласи сюда. Я хочу, чтобы он взглянул на карту и высказал свое мнение.

Она резко повернулась, с ослепительной улыбкой взглянула на окружающих ее людей.

— Клянусь Юпитером, после долгих десяти лет что-то происходит. Если так пойдет и дальше, мы в два счета закончим эту игру.

Возбуждение полыхало в ее глазах.

К своему удивлению Часовой понял, почему он жив, еще до того, как пришел в себя. До того, как открыл глаза. Он чувствовал пробуждающееся сознание и инстинктивно начал ежедневную делианскую гимнастику мышц, нервов и разума, как обычно перед подъемом. Во время этого ритмичного цикла страшное подозрение обожгло его. Приходит в себя? Он?! Именно в момент, когда мозг его едва не взорвался от пережитого шока, он понял, как это произошло. Успокоившись, он ушел в себя. Взгляд его отметил молодую женщину, сидящую перед ним в шезлонге. Благородный овал лица. Величие, совершенно не подходящее такой молодой особе. Свободно откинувшись, она изучающе разглядывала его серыми блестящими глазами. Под их упорным взглядом в голове его воцарилась пустота. Наконец мысли вернулись: «Они запрограммировали меня для спокойного пробуждения. Что еще они сделали, о чем узнали?» Мысль разрасталась, и он чувствовал, что вот-вот голова его лопнет: «Что еще?».