Андрей Хорошавин - Пусть духи спят

Алёша, закрыв автомобиль, бросился к ней, опережая Максима. Подбежал. Взял за обе руки.

– Здравствуй Нина!

– Здравствуй Алёшка! – В её глазах заиграли озорные искры.

– Нина! Оставайся! Мы будем гулять по ночному Петропавловску.

– Ещё чего, – Нина звонко рассмеялась и чмокнула Алёшу в щёку. Тот незамедлительно покраснел. – Мне в стойбище надо. Скоро я стану настоящей шаманкой и тогда, Алёшка-а… – Она сделала страшное лицо.

– Да, я серьёзно.

– Я тоже.

– Привет! – Максим подошёл и положил руку на плечо Алёши. – Не пугай его, а то он в Англию сбежит учиться. – Ты чего на улице?

– Да там, – Нина махнула рукой в сторону центрального входа в здание аэропорта. – Там какой-то американец прилетел. Толкучка. Я ушла.

– Американец?!

– Про него по телеку с утра трендят.

– Судя по вопросам, которые ему задавали – решил баксы в Камчатку вложить. Кстати. – Нина легонько щёлкнула Алёшу по носу. – Несколько раз прозвучало имя твоего отца.

– С него станется.

Объявили регистрацию рейса до Паланы 3 3 Посёлок городского типа Палана – ранее Административный центр Корякского округа, ныне Административно-территориальная единица с особым статусом в составе Камчатского края. Имеет статус городского округа и в состав Тигильского муниципального района не входит. . Все трое двинулись в зал аэропорта, откуда уже вываливала толпа зевак и репортёров. В середине этой суеты шествовал высокий сухощавый человек, одетый по-спортивному, с выдвинутой вперёд как у бульдога нижней челюстью. Его скуластое лицо светилось ослепительной улыбкой и холодным блеском чуть сощуренных серых глаз. Репортёры кружились вокруг него как мухи и непрерывно осыпали вопросами:

– Мистер Крафт, каковы ближайшие планы?

– Работа, работа, работа!

– Мистер Крафт, о чем вы хотите заявить на брифинге сегодня вечером?

– Терпение, господа. Не будем забегать вперёд.

– Как вам Камчатка, мистер Крафт?

И всё в таком духе. Щёлкая затворами фотоаппаратов и сверкая вспышками, процессия прошествовала мимо к автостоянке и быстро рассыпалась по автомобилям и автобусам. Через минуту, гудящим роем, они рванули за джипом американца.

Регистрация закончилась через полчаса и пассажиров пригласили на посадку в самолёт. Шагнув к выходу, Нина обернулась.

– Ну, что ребята. Пока? До осени? Не хочется расставаться, но…

– Да, ладно. Давай, пока.

– До свидания, Нина. Я напишу тебе письмо.

– Пришли лучше СМС, Онегин.

Она рассмеялась, резко развернулась, хлестнув по воздуху жгутами искрящихся бисером кос, и скрылась за дверьми.

– Максим, скажи, ну вот почему она так со мной?

– Как, так?

– Ну, как с маленьким.

– А, не бери в голову. Все женщины так. Значит, ты ей тоже не безразличен.

– Да?!

– Факт.

После того, как самолёт взлетел, Алёша скис совсем, молча довёз Максима до библиотеки и унёсся грустить в одиночестве.

В читальном зале сегодня дежурила Ольга Макаровна. Пенсионер и ветеран библиотечного дела. Окончив курсы сразу после школы, она пришла в эти стены молодой девчонкой и вот ей уже за шестьдесят, а она всё здесь.

– Здравствуйте, Максим.

– Доброе утро, Ольга Макаровна.

– Вы снова раньше всех. – Она поправила седые, стянутые аккуратным узлом на затылке волосы и сняла очки. – Впрочем, я уже перестала удивляться по этому поводу. Сейчас редко встретишь молодого человека, так жадно тянущегося к книгам, как это делаете вы, Максим. Хотите кофе?

– Раньше всех сюда приходите вы, Ольга Макаровна. Спасибо, кофе я не хочу. Я вот книги принёс. – Максим начал выгружать содержимое рюкзака. – Вы знаете, Ольга Макаровна, меня привлекают не сами книги, а загадки, которые скрываются в них. И особенно мне нравится копаться в старых книжках. Все говорят, что я люблю совать нос во всё, что меня окружает. Это так, и я ничего не могу с этим поделать.

– Но, что же тут плохого?

– Это вы так считаете, а некоторые думают, что я иногда сую его туда, куда не следует.

– Ну что вы, дорогой Максим. – Ольга Макаровна вновь водрузила очки на вздёрнутый нос и мечтательно уставилась куда-то вдаль. – Для познаний нет границ, и никто не вправе осуждать это горячее стремление и тем более ему препятствовать.

– Угу. – Максим выложил последнюю книгу. – Не думаю, что преподаватель, которого я поймал на взятках с поличным и которого потом с треском вышибли из института, разделяет ваше мнение. Скорее наоборот. Попадись я ему, он бы мне наверняка голову отвернул.

– Ничего не может стать на пути правды, – заключила Ольга Макаровна и занялась книгами Максима.

– Ольга Макаровна, что у нас на сегодня?

Приподняв очки, Ольга Макаровна сказала, что на сегодня работы немного, нужно пропылесосить два последних стеллажа левого ряда.

«Да, уж, немного» – подумал Максим и проследовал в бытовку. Переодевшись, и вооружившись пылесосом, он направился к стеллажам.

Вот он. Этот таинственный и загадочный мир книг. Он, по своему, опасен. Он манит и притягивает как пропасть, как бездонная глубина, готовая поглотить в один миг и потом уже никогда не выпустить из своих объятий. Он нависает стенами миллионно-, миллиардно-томных стеллажей и подобно горам закрывает, затмевает яркое слепящее сияние суетной обыденности, мешающее разглядеть всю тонкость и разнообразие мира. Проходы между стеллажами, как глубокие ущелья. Они наполнены полумраком, покоем и тишиной. Каждое из них хранит свои тайны, и по дну каждого вьётся узкая каменистая дорога познания. По ней не пролетишь на автомобиле, как по автостраде, едва различая мелькающие за окном, сливающиеся в одну размытую полосу пейзажи, не слыша из-за рёва двигателя ни пения птиц, ни шелеста листвы, ни шума прибоя. По этим бесконечным дорогам можно только шествовать подобно пилигриму или паломнику, пустившемуся в дальний путь. Тихо ступать, дабы не разрушить нечаянно, эту торжественную тишину, беспрестанно останавливаться и подолгу вслушиваться и всматриваться, преклоняясь и жертвуя. И однажды, исполнившись истиной, услыхать шёпот вечности и навсегда остаться бродить по этим покрытым пылью дорогам.

Задача Максима, как уборщика помещений, как раз и заключалась в том, что бы этой пыли на дорогах познания скапливалось как можно меньше.

Максим решил закончить с первым стеллажом до обеда, а после обеда перейти ко второму. Надев фонарик поверх развёрнутой козырьком назад бейсболки, он ступил в полумрак междурядья. Работа не сложная. Бери с полки книгу, проводи по её обрезам насаженной на длинный шланг пылесоса щёткой и ставь на место.

Примерно через час, Максим закончил одну сторону стеллажа и начал спускаться со стремянки. Но в полуметре над полом его нога соскользнула со ступеньки, и он, больно ударившись коленкой, грохнулся на пол. Фонарь закатился под стеллаж, бейсболка съехала на глаза, а сам он сидел на полу возле работающего пылесоса, потирая ушибленное место.