Константин Белослудцев - Трещина

Злость вспыхнула в Феоре. Он никак не мог понять, почему это Абдею неожиданно расхотелось уходить.

– Ты не понимаешь! Мне кажется, что-то ужасное грядет! Помнишь слова Жреца о Лорде Трещины?

Абдей не ответил, лишь только презрительно скривил лицо. Этого Феор уже не вытерпел. Приложив всю силу, он ударил своего лучшего друга кулаком в щеку. Абдей закричал и повалился на пол, прямо в лужу собственной рвоты.

– Извини, я не хотел этого, – жестко сказал Феор, когда Абдей дал понять, что не потерял от удара сознание.

Через секунду его вновь затрясло. Все новая и новая рвота стала выливаться из его рта, а когда все прекратилось, Абдей, как ни в чем не бывало, встал на ноги и дал Феору в лицо в ответ.

– Теперь мы квиты, – отшутился он, – Не знаю, что на меня нашло, но ты не должен был бить меня.

– Я не хотел, – сказал Феор, вытерев ладонью выступившую на лице кровь, – Мне казалось, я себя не контролировал.

– То же самое, друг. Эти слова были не мои.

– Неужели, снова иллюзии Жреца?

– Думаю, да. Он, наверняка, мне что-то подсыпал в еду! Еще раз извини, пожалуйста.

– Забудь. Нам скоро выходить.

– Это будет опасно. Ты готов?

– Я все это затеял, так что, да, я готов.

Время до вечера пролетело почти не заметно. Красный диск уходящего солнца скрылся за горизонтом, и два друга выдвинулись в путь.

Улицы были пусты. По приказу Жреца Трещины все, кто живет в городе, при наступлении темноты, должны быть в своих домах. Это сильно усложняло Феору и Абдею задачу, и им приходилось идти незаметно, скрываясь во тьме, чтобы кто-нибудь их не увидел и не поднял тревогу.

Замок черной скалой возвышался за крышами высоких строений. В его окнах не горел свет, и казалось, что он безмолвно дремлет. Страшное событие произошло в нем три года назад. Неудивительно, что за все это время в замок не входила ни одна живая душа. Феор чувствовал нарастающий страх, приближаясь к этому огромному погребальному костру. Ему все время чудились искаженные страхом и болью лица, выглядывающие из окон.

– Ты ничего не видишь? – остановившись, шепотом спросил Феор.

– Вроде ничего, – ответил Абдей, – Что я должен видеть?

– Лица в окнах замка.

– Не вижу. Может, темнота скрывает их.

– Нет, они отчетливо видны.

– Все равно, не вижу. Нужно сохранять осторожность.

Они спустились в неглубокую канаву, служащую стоком дождевой воды с горы, на которой стоял замок. Пригнувшись, чтобы их не заметили появившиеся патрули, состоящие из двух громил, беглецы двинулись дальше.

С Феора водопадом лил пот. Ему было страшно, ведь, если их поймают, то вряд ли уже оставят в живых. Ко всему прочему добавилась сильная паранойя. Ему повсюду мерещился пристально следящий за ними Жрец Трещины.

Абдею тоже было нелегко. Из-за напряжения у него болела голова. Ему казалось, что между его висков просунули колючую проволоку, и эта проволока все время проворачивалась, причиняя неимоверную боль. Вернулась тошнота и сильное головокружение.

– Чуть-чуть осталось, – пробормотал Феор.

Абдею подниматься в гору было тяжело. Странное недомогание изводило его, высасывало из него последние силы. Его ноги тяжелели, и каждый шаг был настоящей мукой.

– Стойте! – вдруг раздалось у них за спиной, – Куда это вы идете?

Феор вздрогнул от страха. «Все пропало», – подумал он, медленно разворачиваясь.

Абдей, казалось, ничего не услышал. Феору пришлось его остановить. Огромный верзила подошел к ним и предложил мирно проследовать к Жрецу Трещины.

– Мы сами, – сказал Феор, – Я не знал, что у вас тут введен комендантский час. Где наш дом, мы знаем.

– Все равно, вы должны проследовать за мной. Вас вызывает Жрец Трещины.

– Так поздно? А как же комендантский час?

– У Жреца есть привилегия отменять его для некоторых особ.

– Ладно, мы пойдем к нему. Только одни, без вас.

– У меня приказ, доставить…

Внезапно громила замолчал. Феор увидел торчащий из его груди кончик меча. Охранник Жреца резко развернулся и ударил Абдея, вонзившего в него меч, по ребрам. Абдей покатился в канаву, а громила принялся за Феора.

Ему не удалось проделать и полпути до своей цели. Словно огромный шкаф, он повалился на каменную мостовую и, испустив изо рта струйку крови, тихо скончался.

Кровь черной лужей начала растекаться вокруг него. Абдей поднялся на ноги, и, шатаясь, подошел к поверженному противнику.

– Зачем ты сделал это? – разозлился Феор, – Можно было договориться. Что теперь будем делать с телом?

– Спихнем его в канаву. Там его долго не найдут.

– А как же кровь?

– В темноте ее, в отличие от верзилы, видно плохо. Будем надеяться, что и ее не заметят.

Поднять громилу они не смогли. Пришлось им катить еще теплый труп, оставляющий за собой кровавый след, к канаве.

– Вот и все, – сказал Абдей, когда с делом было покончено, – Теперь можем идти дальше. Эх, хорошо, что этот охранник один был.

Они продолжили свое восхождение на гору. Замок, по мере приближения, становился все больше и больше. Вскоре он затмевал уже весь небосклон. Когда восхождение закончилось, Абдей восхвалил богов, что не умер. Сегодня он убил первого для себя человека. Гадкие мысли ползли в его голову, ему хотелось просто лечь на землю, забыться, и больше уже ничего не делать.

Вход в замок никто не охранял, двери были слегка приоткрыты.

– Там темно, как под землей, – сказал Феор, открыв дверь полностью.

– Как и везде, – огляделся вокруг Абдей, – Даже замок нормально не разглядеть из-за этой темноты. У тебя есть огниво?

– Есть, как и у тебя. Оно бы пригодилось, если бы у нас были факелы.

– Можно и без них обойтись. Ищи большую сухую доску или ветку.

Феор подошел к деревянному забору и отломил от него сухую, покрытую голубой краской, длинную доску. Разломав ее на две части, он отдал один кусок Абдею.

– Светить будет не сильно, но все же это лучше, чем ничего, – сказал он.

Абдей достал из сумки огниво и зажег свой импровизированный факел. Феор последовал его примеру.

– Ну, заходим? – спросил он.

Абдей первым вошел во тьму.

И стены, и пол, и потолок внутри замка были черными от когда-то бушующего здесь огня. Всюду лежали обугленные скелеты в самых невероятных, мученических позах.

– Думаешь, это больно, когда сгораешь живьем? – спросил Абдей, освещая горящей доской стену, покрытую пеплом и гарью.

– Конечно, больно, – ответил Феор, – Ты только посмотри на этих бедных страдальцев. Так можно загнуться только от самой сильной боли, которая может произойти с живым существом.

Абдей сам поразился своей наивности. «Как я мог задать такой глупый и очевидный вопрос?» – подумал он.

– Посмотри за троном, – сказал Абдей, отмахнувшись от своих мыслей и указав горящей доской на трон, на котором сидел обугленный скелет.