Надежда Скорнякова - Правдивая история выдуманных событий

Вот и сегодня утром, забыв про эту магию, – одевалась на скорую руку – нацепила быстренько волшебные шортики, укомплектовала их первым попавшимся топиком, и бегом на работу. Видимо, увидев меня в шортах, бродившие на горизонте тучки, собрались в плотное кольцо над городом, посовещались и решили – быть ливню. Сказано – сделано. И в три по полудню с неба, опережая звук, к земле устремились первые капли. Главное, вокруг над другими частями города ни облачка. А надо мною льет как из ведра.

Вот как это называется? Магия, не иначе! Надо как-то шорты расколдовывать. Лето только началось. Самое пекло еще впереди. Что ж мне теперь, дожди джинсами отгонять и тихо в них плавиться? Раз уж тучкам непременно хочется промочить меня до нитки, доставлю им такое удовольствие.

И, покинув безопасное убежище, я подставляю дождю тело, ставшее благодаря стараниям солнца и любимой работе в этом году золотистым досрочно. Крупные капли больно бьют по незащищенным одеждой участкам кожи, которых, как выясняется, слишком уж много. Дождь быстро остужает горячность солнечных объятий. Через пять минут сухими во мне остаются только мысли, да и те начинают давать течь.

– А давай прыгать босиком по лужам?

– А давайте! Тому, у кого ничего нет, кроме совести и потерять-то нечего.

Изрядно набегавшись по лужам, замечаю, что дождь-то уже закончился. И в небе, насколько хватает глаз, повисла семицветная дуга.

– Айда по радуге? – Взвизгнули мысли, отряхиваясь на собачий манер.

– От чего бы и нет! Побежали наперегонки?

Таким вот бесшабашно-озорным и магически-расколдовательным стал для меня десятый день лета. Он промок до нитки под ливнем, шлепал со мной босиком по лужам, взбирался на радугу и, залихватски скатившись с небес, исчез на другом ее конце, уступая место дню с номером одиннадцать.

День сумасшедших планов и не менее сумасшедших их изменений. С вечера была идея махнуть на все рукой и уехать на море, ну, или в Молькино страусов кормить на худой конец. Но утро круто поменяло планы, привязав к городу.

Жара стоит, не смотря на начало июня, вполне июльская. В тени – тридцать четыре по Цельсию. И, после вчерашнего ливня, ощущения упорно доказывают, что я не на улице, а в парной. Сидеть дома под кондиционером – не мой вариант. Если постараться (а я это умею), то приключения, конечно, можно найти и дома. Но дома я их найти всегда успею.

Порывшись в памяти, перевернув все с ног на голову, и тем самым приведя ее хоть в какой-то порядок, обнаруживаю, что давно не позволяла душе такой детской забавы, как всевозможные стрелялки, ловилки, леталки и прочие милые детскому сердцу игровые автоматы. Все как-то времени нет на такие глупости. А зря! Отыскав в загашниках командирский тон, объявляю себе и своим тараканам:

– Решено! Сегодня день мороженого и аттракционов. И чтобы никаких гвоздей!

Парков и торгово-развлекательных центров в городе развелось без числа. В парки не тянет. Это уже было. Да и жара. А вот развлекательный центр – это идея. Там хоть и людно, зато прохладно. И, прихватив с собой отличное настроение, я направляю свое измученное зноем тело в ближайший рассадник искусства потребления с претенциозным названием «Красная площадь».

За то время, что я не вспоминала о его существовании, он успел изрядно расплыться по отведенной территории, обрасти кучей кафе, ресторанов и магазинов, а главное – детской площадкой «Острова». Куда я, поплутав среди эскалаторов, бутиков и фонтанов, и выбралась, ориентируясь на разбросанные подсказки. Концентрация магазинов детских товаров возрастала прямо пропорционально приближению. А начищенные местами до блеска бронзовые фигуры крокодила Гены и волка из «Ну, погоди!» развеяли последние сомнения, что я на верном пути.

Будний день обнадеживал сведением столкновений с массовыми скоплениями народа к нулю, и не обманул. Кроме меня из взрослых там обреталась пара мамаш, скучавших в ожидании резвившихся на детской площадке чад, да мирно дремавший дедушка, чьи внуки не нуждались в присмотре по причине вполне сознательного возраста.

Обзаведясь солидной порцией мороженного, и приобретя игровую карту, начинаю высматривать первую жертву приложения своей неуемной энергии. Ею оказывается симпатичный паровозик, бегающий по кругу среди миниатюрного ландшафта. Втиснув свое великовозрастное тело и малолетнюю душу в нутро вагончика, отправляюсь в путешествие по рукотворному миру чьей-то примитивной фантазии.

Мимо проплывают деревья, едва доходящие мне до плеч. От такого пейзажа я начинаю себя чувствовать Гулливером в стране лилипутов. Что, в принципе, не так уж и далеко от истины. Я вторглась в мир маленьких человечков, отличных от меня только размерами. Их миниатюрные предметы малы для меня. Но что поделать? Ведь в этой стране я чувствую себя счастливой. Сделав плавный поворот, паровозик ныряет в почти взаправдашний тунель и выходит на финишную прямую. Моя станция. Пора покидать пластиковый микромир.

А дальше все завертелось как по накатанной. Подводные лодки, самолеты, гоночные трассы. Но все это было уже не так увлекательно.

Этот день останется в памяти имбирным вкусом мороженого и осознанием несоответствия размера моего тела размеру проживающей в нем души. Словно бы тело – это огромный особняк, в котором обитает один единственный жилец. И дом ему велик, и эхо бродит по пустующим комнатам, а продать или обменять на жилище по размеру никак нельзя. Но у меня нет времени на рефлексию, завтра ждет новый день и новые приключения.

Страшнее всего для меня во всей этой безумной затее с новым приключением на каждый день лета было повторить за героем сартровской «Тошноты»: «Среда. Ничего нового. Существовал.» Словно головой в стену там, где секунду назад был только бескрайний простор. Не люблю стены. Клаустрофобия, черт бы ее побрал…

Когда двенадцатый день лета плавно перетек в вечер, а ничего нового так и не произошло, призрак экзистенции, оживая, запрыгнул ко мне на колени и начал потихонечку точить коготки.

– Брысь! – вовремя спохватилась я, пока он не начал мурлыкать, устроившись поудобнее.

Со страхом, как и с котом – главное, не позволять поменяться ролями. Я – хозяин, он – питомец. Никак не наоборот! На крайний случай – друзья. Иначе можно сразу съезжать из дома, потому как эта наглая скотина к хорошему привыкает быстро, а дрессировке поддается с трудом.