Валерий Михайлов - Игра небожителей, или Как я отдыхал Виктором Бишопом

– Решать вам, – ответил Чейз, и каким-то шестым чувством я почувствовал, что откажись я подобающе одеться, он станет презирать меня всю оставшуюся жизнь. Казалось бы, какое мне дело до его уважения, если в любой момент я могу отсюда съехать и никогда его больше не встречать. Вот только что-то во мне желало его расположения, и я ответил:

– Пойдемте в гардеробную.

Костюм был светлым серо-голубым и невесомым на ощупь. Галстук я завязывать умел. Какое-то время назад у меня был бзик, и я носил костюмы и галстуки. Потом, правда, одумался и вернулся к неприхотливой джинсе.

Обед я описывать не берусь. Скажу лишь, что он состоял из 5 блюд, и ничего даже отдаленно напоминающее эти шедевры кулинарии есть мне не доводилось. Венчал трапезу местный чай, способствующий по словам Чейза улучшению пищеварения и подъему настроения.

Настроение у меня действительно поднялось, и я решил пойти прогуляться по парку, о чем и сообщил Чейзу.

– Забыл сказать, что вам принадлежит конюшня с прекрасными лошадьми, и если вы желаете прогуляться верхом.

– А это уж точно нет. С лошадьми я предпочитаю оставаться на «вы», что устраивает и меня, и их, – как-то слишком уж резко ответил я. Дело в том, что лошадей я боюсь. Без всякого повода с их стороны.

– А вот от хорошего велосипеда я бы не отказался, – поспешил я добавить.

– Какую модель вы предпочитаете?

– Ту, что выберете вы.

– Завтра же займусь этим вопросом.

Дальше мы шли молча. Я наслаждался прогулкой и мыслями ни о чем, а Чейз был приучен не лезть с разговорами, пока его не спрашивают.

Мы уже возвращались домой, когда он остановился, чтобы прочесть пришедшее сообщение.

– Вас приглашают на ужин Робертсоны. Это ваши соседи. Вполне приличные люди. Они пишут, что хотят познакомиться с новым соседом, о котором очень много наслышаны, – сообщил он.

– Интересно, о ком они наслышаны? О Викторе Бишопе или о Глебе Воленском? – спросил я.

– Теряюсь в догадках. Что ответить Робертсонам?

– Ответьте, что я с удовольствием принимаю их приглашение в качестве Глеба Воленского.

– Исполнено, – сообщил Чейз, отправив им сообщение.

После прогулки я захотел вздремнуть, и, вернувшись домой, забрался в поистине королевскую постель, где провалялся до тех пор, пока меня не поднял Чейз. Пора было собираться на вечеринку. Представляя себе, как я познакомлюсь там с какой-нибудь очаровательной дамой, которая пожелает разделить со мной постель, я замурлыкал веселую мелодию. Вот только предаваться радужным мечтам мне долго не пришлось. Уже в гардеробной Чейз заставил меня шмякнуться с небес на землю. Для этого ему было достаточно произнести:

– Ваш фрак.

Фрак!!! Конечно, я предполагал, что туда придется идти не в трусах и майке, но фрак… это такая хрень, которую еще надо уметь носить. Я в нем чувствовал себя, как корова под седлом. К тому же фрак предполагал далеко не свободное и непринужденное времяпрепровождение, а пытку хорошими манерами и этикетом. С манерами я был на «вы». Я не гадил соседям на коврик, не портил громко воздух в общественных местах, не рыгал за столом. Я даже мог относительно ловко держать вилку в левой руке, а нож в правой. Но это были мелочи по сравнению с кучей правил, следование которым требовал от своего владельца фрак. Я был с ними знаком не лучше, чем какой-нибудь головоногий брат по разуму из далекой галактики. Разумеется, подписываясь на роль Бишопа, я понимал, что мне придется иметь дело с этикетом, но, будучи отдаленной, эта перспектива не казалась столь ужасной, как в непосредственной близости.

Единственным жалким успокоением была мысль о том, что я всего лишь наладчик прачечных автоматов, а не какой-нибудь граф в 10-м поколении. Так что мне и положено выглядеть во фраке, как королеве под седлом. Эта мысль оказалась своего рода панацеей, и к тому моменту, как мой лимузин приземлился на площадке у дома Робертсонов, я смирился с ролью этакой деревенщины на балу аристократов.

Хозяева встречали гостей, на парковочной площадке. На вид они были милыми людьми без особых примет. Обоим за 50. Рост и телосложение средние. Не красивые и не уроды. Слегка худощавые. Он, как и все мужчины, был во фраке. Она, как и все женщины, в платье а-ля воланчик для бадминтона. Я так называю платья-конусы, которые расширяются книзу от талии и опускаются до самой земли. Терпеть их не могу. Конечно, если у тебя кривые волосатые ноги, или одна значительно длиннее другой, то этот фасон будет в самый раз. Но если с талией, задницей и ногами все в порядке, такой наряд ничуть не лучше хиджаба.

– Глеб Воленский, – представился я.

– Элиот. И моя жена Мирабелла.

– Очень приятно.

Мирабелла изящно протянула руку ладонью вниз, и я ее поцеловал, не касаясь губами. Я где-то читал, что именно так следует целовать даме руку.

– Сегодня чудесная погода, поэтому мы решили расположиться в саду, – сообщила Мирабелла с располагающей улыбкой.

– Вы правы. В такую погоду сидеть дома преступление.

– Проходите, располагайтесь. Наш дом в вашем распоряжении, – сказал Элиот, и они с Мирабеллой бросились к следующему гостю.

Я решил прибегнуть к методу обезьяны, а именно понаблюдать за народом, чтобы иметь хоть какое-то представление о том, как себя вести на подобных мероприятиях. Поэтому, взяв у официанта бокал с чем-то вкусным, я стал чуть в стороне от караванных путей.

– Вы – наш новый сосед? – услышал я приятный женский голос, спустя какое-то время.

Хозяйке голоса было немного за тридцать. Высокая, хорошенькая, с этакой стервозинкой в глазах.

– Глеб Воленский, – представился я.

– Аделаида.

– Очень приятно.

– Чем занимаетесь?

– Стою, пью, смотрю на людей, беседую с вами.

– А чем зарабатываете право на такое безделье?

– Наладкой прачечных автоматов.

– Ничего не понимаю в прачечных автоматах.

– Я тоже.

– Судя по вашему дому, ваше непонимание в отличие от моего хорошо окупается.

– Не жалуюсь.

– А чего здесь от всех прячетесь, словно вы – рояль в кустах?

– Это потому, что я чувствую себя этаким слоном в посудной лавке, – не стал лукавить я.

– А что так?

– Ну… здесь все такие манерные, а я не знаю, как прилично ковыряться в носу.

– А вы забавный.

– Надеюсь, в хорошем смысле слова?

– В забавном.

– А чем занимаетесь вы?

– Не распространяюсь о моих занятиях. Так я поддерживаю ореол загадочности, который, как говорят, мне к лицу. По крайней мере, способствует повышению интереса к моей персоне у окружающих. Кстати, если хотите, я могу преподать вам пару уроков хорошего тона.

– С удовольствием запишусь в ваши ученики.

– Но только не здесь. Здесь слишком людно.

– В таком случае, где пожелаете.