Владимир Дулга - За озером Байкал

Лёха-моряк почти всё время находился во дворе, сидел на завалинке своего дома, или о чём-то долго разговаривал с дворником Рашидом. Иногда Лёха уходил, наверное, на какую-то тяжёлую изматывающую работу. Возвращался вечером, качаясь от усталости держась за стенку дома и постоянно падая. Если он не мог осилить последние метры до низенького крыльца своего дома и оставался неподвижно лежащим на земле, его подхватив за плечи и отводил дворник Рашид.

Рыжая соседка Люська сказала, что он не устал, как думал Вовка, а напился пьяным. Вовка не знал, что такое пьяный и Люська объяснила, что Лёха выпил много водки. И в доказательства своей правоты добавила, что её папа тоже иногда приходит такой же пьяный, после чего они ругаются с мамой.

Теперь Лёха лихо заезжал в ворота и мчался на своём «Москвиче» к каретному сараю, разгоняя в ужасе разбегающихся кур, чудом избежавших смерти.

Вовка слышал в коридоре, как женщины разговаривали между собой, осуждая Лёхину мать – «купила дураку машину на свою голову».

Вскоре моряк, вечером, заезжая в ворота не попал на мостик, машина упала одним колесом в канаву. Через какое-то время, там собрался весь дом, женщины громко ругались, говоря, что так, он может наехать на ребёнка. Лёха в ответ кричал непонятные Вовке слова и оглядывал всех мутным взглядом. Он опять сел за руль и попытался выехать, но машина только тряслась и стояла на месте. Раздосадованный моряк начал пинать машину и разбил фару, машина сразу стала похожа на одноглазого дядю Ибрагима, родственника бородатого дворника. Кто-то вызвал милицию, Лёху посадили в тёмно-синюю машину с красной полосой и увезли. Несчастный «Москвич» милиционеры вытащили и тоже забрали с собой.

Какое то время моряк не ездил, но потом вновь стал появляться на своей машине во дворе. Однажды вечером гуляя с мамой, Вовка увидел, как им навстречу по улице едет знакомый автомобиль. На задних колёсах не было обычных мягких, накаченных шин, а болтались какие-то лохмотья. Машина жалобно скрипела железными колёсами по асфальту, громыхала и тряслась, выбитая фара грустно смотрела на людей. Вовке стало жалко некогда радостную, блестящую свежей краской, новую красавицу. Больше этой машины Вовка не видел, говорили, что Лёхина мать продала её в деревню.

Весной к ним в гости приехали дедушка Ваня и бабушка Люба, это были мамины родители. Мама говорила, что Вовка тоже был у них в гостях, но он этого не помнил, потому что тогда был совсем маленьким. Бабушку и дедушку Вовка знал. Однажды мама перебирала документы лежащие в верхнем ящика комода, куда доступ Вовке был категорически запрещён. Среди других бумаг он увидел старую толстую помятую по углам фотографию, на которой был изображён красивый молодой дяденька с чубом, выбивающимся из-под военной фуражки, в погонах и усах с саблей, стоящей между ног. Восседающий, на красивом резном стуле и маленькая юная девушка стоящая рядом и державшаяся за его плечо. Мама сказала, что это его дед и бабушка, Вовка ещё засомневался – очень уж молодо они выглядели. Мама ответила, что фотография сделана давно, ещё до революции. Вовка не знал, что обозначает мудрёное слово «революция», но больше переспрашивать не стал.

На самом деле приехавшие гости смотрелись гораздо старше. Дедушка был высоким, как папа, с седой окладистой бородой в синей рубашке в мелкий горошек. Когда он собирался на улицу обязательно одевал на свою, по-прежнему кудлатую голову, потёртую чёрную фуражку, с блестящим козырьком. Бабушка осталась, как и раньше, маленькой сухонькой в белом платочке на седенькой голове. Она быстро перемещалась по комнате, постоянно что-то стряпая и выпекая. С её приездом в доме не выветривался запах свежеиспеченных булочек и блинов.

Вовка и дед быстро сдружились, они чтобы не мешать женщинам, часами гуляли по ближайшим улицам и переулкам. Однажды дедушка заблудился, он в растерянности стоял на перекрёстке и не знал, куда им идти дальше. Лицо его выражало крайний испуг и недоумение:

Во, брат, попали, как кур во щи! – произнёс дедушка виновато, – в лесу никогда не блужу, а тут, на тебе, запетлял! Ты, хоть знаешь, как наша улица называется?

Вовка знал, что улица носила имя «Розы Люксембург», но чем была знаменита эта Роза, он не знал. Зато он знал дырку в заборе, через которую, пройдя по старому саду, можно было попасть к ним во двор. Дедушка долго не хотел пролазить в узкую щель между досками забора, но потом, оглядевшись по сторонам, всё-таки последовал за внуком. Через пять минут они были на знакомом дворе. Дед облегчённо вздохнул, потрепал Вовку по голове в шапке и вымолвил:

– Чистый пластун, ну, пострел!

Вовке не понравилось слово «пластун», он сразу представил себе хитрого суслика, или слепого крота из книжки, которую ему читала мама. Или, в лучшем случае, измученного хомячка вроде того, что бегал в круглой клетке дома у всезнающей Вальки. Он не хотел быть хомячком и сказал об этом деду. Дедушка засмеялся и ответил, что «пластун», это – казачий разведчик. Тогда Вовка спросил, а кто такие казаки? Дедушка помолчал, чувствовалось, что он думает ответить внуку или нет. Наконец дед, подбирая слова, пояснил, что казаки. – «это служивые люди, как солдаты, только на конях. Защищающие – тут дед замолчал, подыскивая нужную фразу, и закончил, – страну и Отечество!»

Дома дедушка рассказал, как они блудили, и как внук быстро привёл их домой. Бабушка похвалила Вовку:

– С ним не пропадёшь! Молодец!

А мама огорчилась:

– Так вот как далеко, ты со своим другом Виталькой бродишь! А я и не знала!

После обеда дедушка всегда читал газету, он надевал очки, садился к окну, и медленно произносил слова, водя карандашом по строчкам. Ещё он много курил, делая папироску из прочитанной газеты, насыпая каких-то крошек из матерчатого мешочка и склеивая папироску языком. Наверное, поэтому он часто хрипло кашлял, постукивая себя кулаком по груди.

Однажды, когда они вместе лежали на взрослой кровати, Вовка спросил его, где он так простыл? Помолчав, дедушка ответил:

– Были места! Десять лет лес валил в Туруханском крае, там и застудился!

Вовка не знал где этот край, как и не понимал, край чего? Но тут же представил деда, упёршегося плечом в толстое дерево с усилием повалившего его. Вокруг лежало множество других деревьев, наверное поваленных дедом за долгих десять лет. Он хотел сказать об этом дедушке, но тот уже закрыл глаза, делал вид, что спит. Вовка не стал ему мешать.

Иногда, Вовка ходил в хлебный магазин с бабушкой, магазин был за углом, но бабушка, всё равно, боялась ходить одна. Один раз, бабушка попросила его показать ей автобусную остановку, они дождались автобуса и поехали. На окраине города возле соснового леса вышли и пошли по тихой мрачной аллее к большому дому с блестящей круглой крышей и таким же блестящим крестом на самом верху. Вдоль аллеи, по которой они шли, стояло множество крестов и больших камней, некоторые были окружены загородками, другие стояли просто так. Бабушка сказала, что это старое кладбище, а под крестами закопаны умершие давно люди. Вовке стало страшно, он хотел повернуть назад, но не мог бросить бабушку одну в этом жутком месте. Показав на высокий дом с блестящей крышей, бабушка приставила руку ко лбу, быстро перевела её на пояс, затем на одно, потом на другое плечо и низко поклонилась, было похоже, что она провела по себе невидимый крест: