Гай Себеус - Летающая голова

Эх! Этот способ привлечь к себе внимание тоже не сработал! Видно, сегодня ему так и не повезёт. Мать выпроводила его из своей комнаты, мягко подтолкнув за плечи в сторону детской половины. А сама направилась в комнаты отчима. Стройная, благоухающая, в шёлковых струящихся одеждах. Он беспомощно посмотрел ей вслед.

– Что, ябеда, не напросился на мамочкино утешение? – Пирит выскочил из-за угла, испугав брата. И сам же обрадовался произведённому эффекту. Петрусу стало стыдно и страшно. Светленькие, нетаганские глазки заплыли слезами.

Брат, конечно, не знал созвездий. И считать не умел так хорошо, как он сам. Да и по-гречески знал лишь несколько простейших фраз. Но зато его голова была забита многим совершенно ненужным, но страшно интересным. Например, он понимал язык летучих мышей и умел пересвистываться с ними. Не боялся выдумывать что-нибудь необычное.

Отец, бывало, бил его за это нещадно, но Пирит, поорав для порядка, быстро всё забывал: и обиду, и то, за что били, оставаясь по-прежнему сам собой.

Его отец, архонт Тан-Тагана, женился на матери Петруса недавно. Чтобы мать освоила полёты, ей пришлось делать операцию на черепе, открывать «родник», который у взрослых, не будучи использованным, основательно зарастает. Петрус видел, как волновались все вокруг за неё. Но она пережила и операцию, и первый полёт на удивление легко. И влилась в колонию воронов так естественно, будто с рожденья знала воронью жизнь и только немного её подзабыла. И новая таганская причёска ей так к лицу! У него самого всё оказалось гораздо сложней! Но теперь и это в прошлом! Он тоже умеет летать! Это так здорово!

Промелькнула мысль о неведомом спасителе, но додумать её он не успел, получив пинок от надвигающегося Пирита.

– Так что, жирняк? Что там твоя мамашка собралась со мной делать? Выбраковывать, говоришь?

Петрус испытал укол стыда за мать. Да и кулаки Пирита выглядели нешуточно. Вот влип! Некрасиво получилось: Пирит спас его, а он наябедничал! А мать, вместо того, чтоб помочь, наоборот, всё усложнила! Последнее время – вечно так! Она то отсутствует, то проводит время с «чудовищем». Ему приходится самому как-то налаживать отношения с Пиритом. Не оставаться же одному! Одному плохо. Он вздохнул и сказал.

– Эти взрослые, просто уроды какие-то! Давай будем с тобой вдвоём, а не с ними! Я буду всегда поддерживать тебя, а ты будешь помогать мне! Давай?

Пириту эта мысль понравилась настолько, что он даже отказался от намерения отлупить брата за жестокие слова его матери. А Петрус в благодарность решил поделиться с ним самым сокровенным: найденным под крышками.

Никто не мог и подозревать, что в самой дали дворовых построек, в глубине, состоящей, подобно сотам, из десятков сарайчиков, амбаров и погребов, скрыт вход в помещение совершенно особое. Светлое. Напугавшее Пирита своим неожиданным наполнением.

В центре, на ящике, сидел кролик. Обыкновенный серый кролик. Только со вскрытым черепом. И голова его выглядела подобно горшку без крышки, в котором кипело дивное сине-красное варево.

Кролик моргнул и потянулся к пучку травы в руках Петруса. «Варево» в его горшке задрожало.

Пирит едва сдержал рвотный позыв…

…Позыв – немедленно сбежать – удалось подавить с трудом. Ноги, в праздничных расшитых сапогах, от страха стали неподъёмными.

Никто не мог и подозревать, что обыкновенный степняк замахнётся на такое. Правда, это был очень богатый степняк. Количество его стад овец, коз, коров и коней было, пожалуй, поболее, чем у самого архонта Тан-Тагана. Архонта, к которому и пришлось обратиться за разрешением.

Степняка этого трудно было напугать, но, войдя в покои архонта, он, как последний нищий, ушибленный созерцанием невиданной роскоши, напрочь забыл тот самый, по его мнению, весомый аргумент, которым надеялся добиться желаемого…

…Добившись желаемого, Петрус был доволен.

Его брат, силач и драчун, который вечно хвастался своим боевым настроем, испугался кроличьей крови! Знать бы, что Пирит так позорно-испуганно отпрыгнет от оперированного зверька, раньше бы привести его сюда!

Для пущего эффекта Петрус откинул ставни кровли и, торжествуя, указал брату на главное своё достижение: в поистине драгоценной банке из стекла, банке настоящей эллинской работы.

В ней, в прозрачной жидкости, плавало то же самое «варево», что дребезжало в черепе рядом сидящего живого кролика. Только было ему там попросторнее и оно имело вид бледного шара, развалившегося на два полушария, ради обнажения того, что виднелось между…

– …Между нами говоря, – заговорщицки принаклонился степняк, – уважаемый архонт Клеарх так много внимания уделяет воспитанию своих двоих сыновей! И Пирита! И особенно младшенького, Петруса! У господина архонта такие талантливые дети! Гордость отца! Слава отца! – степняк подобострастно кланялся, не забывая при этом заискивающе скалить коричневые пеньки зубов.

Но слова его звучали вызывающе. Вышвырнуть что ли негодяя?

Все знали о младшем сыне, как главном позоре архонта: тот не желал летать! И это сын самого архонта города воронов Тан-Тагана! Крайне унизительно! Всякая пришлая шваль, типа этого степняка, желает, а его сын, его собственность, видите ли, не желает!..

– …Не желаешь ли узнать главный секрет, который я разгадал? – Петрус забавно сморщил нос и стал похож на своего кролика.

Пириту, отвернувшемуся от мерзкого вида грызуна, прежде пришлось сглотнуть комок в горле, для того, чтобы заговорить.

– Ну, давай, выкладывай!

– Ты, конечно, не мог не обратить внимания, как сморщено содержимое черепа, будто его кто-то насильно упихивал в преднамеренно маловатую ёмкость? То есть, выходит, черепная форма была первична, а её содержимое – создано позже! При этом, я подозреваю, пожертвовать пришлось некоторыми особенностями мышления, которые, будучи до такой степени «измяты», перестали функционировать…

– Ну, ты, брат, загнул! – у Пирита было полное впечатление, что он слушает взрослого, чрезвычайно учёного человека. Конечно, этот человек, в отличие от него, Пирита, с явной сумасшедшинкой!

Сначала Пирит, грешным делом, подумал: «Вот, значит, чем отличаются учителя Петруса от моих! Посмотри-ка, как его выучили! А со мной мой учитель даже никогда не заговаривает о подобных вещах!»

Но потом понял, что, если бы даже учитель-эллин и начал бы с ним, Пиритом, разговор о строении мозга, например, – вряд ли ему как ученику это было бы интересно. А Петрус прямо горит энтузиазмом!

Всё-таки, не каждому дано…

– …Всё-таки, не каждому ж дано летать! Что за нелепая просьба! – Клеарх раздражённо последовал к выходу, обозначая этим, что приём завершён. Но невольно задержался у окна, дослушивая ответ степняка.