Василий Лягоскин - Злое дыхание древней гробницы

– С вами летит комиссар полиции Бонго, – невозмутимый Булгаков словно не замечал, как недовольно кривит лицо Михаил.

Командор и сам знал, что в сложном полете не место новичку. Он поднял глаза к потолку:

– Это приказ оттуда. Вы поосторожнее с ним. Слышал о нем не очень хорошее. Кстати, он боксер. Выступает под именем Кассиус Клей.

Суриков присвистнул. Об этом парне, чемпионе последней олимпиады федерации в тяжелом весе он тоже слышал. Более того, Михаил – один из немногих живущих на Земле – мог сказать, откуда взялось такое имя. Он вспомнил первого Клея – великого Мохаммеда Али; символа единоборств двадцатого века. Его экстравагантные выходки в молодости, поистине гениальные поединки и трясущиеся лицо и руки в старости. В двадцать третьем веке о таких болезнях, как Паркинсон, давно забыли.

– Разберемся, – пообещал он, крепко пожав ладонь командора.

Он спешил на корабль. Даже сверхчуткие приборы «Белки» имели свой предел, а о свойствах ноль-пространства было известно так мало.

Экипаж ждал его у корабля. Владимир Мыльников, бортинженер и – по совместительству – непревзойденный компьютерщик, мастер на все руки и просто хороший парень, сунулся к нему с новостью:

– Слушай, командир! Тут нам какого-то здоровенного негра подсунули.

– Знаю, – недовольно оборвал его Михаил.

Мыльников с удивлением посмотрел на командира; его обиженная физиономия тут же разгладилась. Володя понял, что недовольство Сурикова к экипажу никакого отношения не имеет. Скорее – вон тот темнокожий дылда, что с нескрываемым пренебрежением поглядывает сейчас на них и есть причина такого нелюбезного тона командира.

– Да ты еще не видел его, – попробовал задержать товарища Мыльников, – если бы не фамилия – вылитый Кассиус Клей.

– А это он и есть, – внезапно успокоился, и даже слегка улыбнулся командир, потрепав по плечо бортинженера, открывшего рот, – эх ты, темнота. Сколько раз говорил – учи историю. Сейчас бы знал, что один Кассиус Клей уже выступал на ринге.

– Ага, – сообразил совсем не обидевшийся Володя, – в твоем любимом двадцатом веке.

– Точно, – кивнул Суриков, – это настоящее имя Мохаммеда Али – великого чемпиона. А Клей – его псевдоним… Ну что – пойдем посмотрим на нынешнего чемпиона? На комиссара Бонго.

– Это я, – подошедший неслышно здоровяк широко улыбнулся, показав белоснежные зубы.

– Михаил Суриков, – официально представился космолетчик, – командир «Белки».

– Понял, – еще шире улыбнулся комиссар, – ты командир; твое слово на корабле закон. А я всего лишь должен поймать беглеца и привести его за шкирку назад – в тюрьму.

Однако глаза его, цепко и профессионально обшаривающие крепкую, хоть и не такую высокую фигуру командира, совсем не смеялись. Сурикову почему-то не захотелось заглядывать в них поглубже. Словно там могло обнаружиться что-то совсем нелицеприятное. А Бонго уже тянул руку. Теперь его улыбка стала хищной, предвкушающей. Михаил без сомнения сунул в эту громадную ладонь свою. Рядом затоптался на месте Мыльников. Очевидно он уже познакомился с Бонго, и ему первое рукопожатие комиссара не понравилось.

Брови на темном лице вздернулись; белоснежные зубы непроизвольно прикусили толстую нижнюю губу.

– Может я и не выдержу твоего знаменитого прямого правой, но ладошка-то у меня будет покрепче, – подумал командир, с невозмутимым видом наблюдая, как комиссар едва сдержался, чтобы не подуть на полураздавленные пальцы.

Злая искорка в глазах негра тут же погасла, и улыбка опять наползла на губы. Комиссар оттопырил большой палец – молодец, командир. А Суриков коротко кивнул и скрылся в корабле, уже не видя, как Бонго знакомится с последним членом экипажа. Рука Анны Кондуровой, врача и космобиолога, задержалась в огромной ладони совсем недолго. Комиссар отпустил неуклюжий комплимент:

– В космофлот отбирают только красавиц?

– Да, – ладошка девушки ловко выскользнула из его руки, – а еще умных, образованных, скромных и тактичных.

Анна, в придачу к ученой степени доктора биологии имевшая (Бонго не ошибся) звание «Мисс космофлота», тоже поспешила занять свое место. Комиссар последним поднялся в корабль. Неизвестно, понравился ли ему прием, оказанный экипажем «Белки», но в овальную дверь он шагнул, стирая с лица выражение лютой ненависти. Он скорее всего не знал, что командир со своего кресла мог видеть все – и в корабле, и непосредственно за его пределами…

«Белка» отлично держала след двухчасовой давности и в ноль-пространстве, и в обычном – там где царили ньютоновы законы. Впрочем, земля, которая проносилась под крыльями корабля, могла принести столько сюрпризов, что сэру Ньютону и не снилось. Суриков чувствовал это. Не потому, что вслед за «Стрелкой» они оказались над обитаемой планетой, жители которой мало чем отличались от людей – по крайней мере внешне. Нет – Михаил чувствовал, пролетая над огромными безжизненными пространствами, что эта земля дышит по-другому; встречает гостей не так, как их родная Земля, и – главный вопрос – захочет ли отпустить их?

Все в рубке корабля словно забыли о главной цели пребывания здесь. Экипаж оживленно обменивался впечатлениями, пока холодный голос комиссара не прервал Сурикова:

– Мы не потеряли их, командир?

– Нет, – ответил Михаил, переводя взгляд с огромного обзорного экрана на приборы, – они только что приземлились на другом континенте. Через два часа мы будем там же…

Увы – его прогноз был слишком оптимистичным. Мерный, едва слышный шум планетарного двигателя вдруг умолк совсем. Мало того – погасли и все экраны на огромном табло. Последнего не могло произойти никак – энергии в запасных батареях корабля могло хватить даже на первый ноль-прыжок. Но это было. Корабль стремительно скользил вниз, и Михаил поблагодарил тех неведомых конструкторов, которые предусмотрели даже такой неслыханный случай.

«Белка» не рухнула камнем вниз. Пусть ее крылья не были такими широкими и длинными, как у планера, но воздух планеты держал ее. И Суриков даже управлял кораблем – благодаря запасам сжатого воздуха. Механические рули были безумно тугими, но «Белка» послушно снижалась туда, где командир уже наметил аварийную посадку. Он так и объявил всем, первым надевая герметичный шлем:

– Приготовиться к аварийному катапультированию… Спецнаборы…

Впрочем спецнаборы (вспомнил он соответствующий пункт инструкции) всегда были при космолетчиках. Он на минутку отвлекся и от руля, и от инструкции:

– Ребята, хватайте, что вам дорого и…

«Белка», направляемая его уверенной рукой, неожиданно легко заскользила по огромной льдине, выросшей вдруг посреди каменистой пустыни. Перед панорамным окном выросла ледяная стена, и нос корабля клюнул вниз – в глубины воды. Михаил не раздумывая нажал на кнопку общего катапультирования. Уже в полете он увидел, как его «Белка» скрылась под той самой льдиной, вернувшейся на место.