Екатерина Боброва - Риль. Асхалут дракона

Сбоку завозились, еле слышно проскрипели. Гронн! Н-да, с такой нагрузкой особо не побегаешь. Это года через два он превратится в грозного хищника, сильного выносливого, а пока… пока комочек пуха не выживет без надлежащего ухода. Пусть он не идеален, пусть сквозь редкий грязно-серый пух проглядывает розовая кожица, а голова слишком большая для маленького тельца, да и шея длинновата, и лапы покрыты пупырчатой кожей, пусть – все равно он для неё самый лучший на свете.

Риль почесала птенца, тот затих, блаженно сощурив глазки. «Не везет тебе, милый друг, с асхалутом. Мне даже кормить тебя нечем. Ну, ничего, прорвемся, – гронн подбадривающе курлыкнул, – Как бы мне тебя назвать?» – задумалась девушка. Ей хотелось придумать своему питомцу подходящее имя. Но кроме Пушистик, Лапочка и Пушок в голову ничего не приходило. А ведь это сейчас он такой, гм, забавный, а звать взрослую птицу детским именем не солидно.

«Назову тебя Грозный», – решила она, наконец. Грозный согласно заскрипел, подсовывая голову под руку.

Дверь в камеру распахнулась, и дракон бросил на скамью большую плетеную корзину. «Меня не будет пару дней, здесь еда и питье, и не бойся, о гронне я не забыл. Для него еда в отдельном пакете, а то сдохнете тут оба. Вы, людишки, вечно такие хрупкие». С этими словами дракон, окатив напоследок девушку волной презрения, удалился.

Первым делом Риль провела ревизию корзинки. Она с трудом смогла сдвинуть её с места. Под крышкой обнаружилась большая бутыль с водой, несколько запечатанных горшочков с едой, даже фрукты и зелень. Вывод один – её похититель хорошо подготовился. В пакете были нарезанные кусочки мяса, переложенные кубиками льда. Нетающего льда – даже это предусмотрел, гад чешуйчатый.

Жаль, очень жаль, что ошейник не дает возможности общаться с гронном. А так хочется в одиночестве камеры ощутить дружескую поддержку. Хоть немного прогнать тревожные мысли, отвлечься от горестных раздумий.

Ночь прошла практически без сна. На дне корзины она нашла два одеяла, но все равно мерзла. Первая ночь без ставшей привычной за эти три недели живой грелки, первая ночь заключения, первая ночь вместе с гронном, ночь без сна, но и без слез. Плакать не хотелось. Рыдания бессмысленны, да и дурной пример птенцу нечего подавать. Он и так слишком часто скрипит, переживает. Риль уже потихоньку начала понимать звуки, издаваемые гронном.

Утром её разбудили крики морских птиц, а потом в них вплелись посторонние звуки – плеск весел, скрип снастей. Риль насторожилась – кого там еще принесло? Рыбаки или?

Через некоторое время это «или» почтило камеру личным присутствием.

– Ядро мне в корму, какая неожиданность! – присвистнул мужчина, отворив дверь. Цепким взглядом окинул камеру, девушку, не пропуская ни одной детали, – А, ничего так, сюрпризик, симпатичный. Скучаешь?

– Скучаю, – согласилась Риль. Незнакомец не внушал ей особого доверия – старые застиранные штаны, грязно лилового цвета, ярко-красная рубаха, с вышитыми на ней золотыми узорами, широкий кожаный пояс, высокие сапоги, изумрудно зеленый шарф на шее довершал этот странный наряд. Черные волосы спутаны на голове в нечто непередаваемое, яркими точками в них поблескивали бусинки, но серые глаза незнакомца смотрели пронзительно и настороженно.

– А где же твой крылатый дружок? – уточнил любитель ярких красок в одежде.

– А…, улетел, – Риль помахала в воздухе рукой, – но обещал вернуться.

– Надеюсь, не скоро, – насторожился незнакомец, – ну ладно, бывай, нам пора, – заторопился он.

– Постойте, – Риль с трудом подавила желание броситься на шею мужчине с воплем: «Заберите меня отсюда!», – я могу пойти с вами?

– Это ещё зачем? – гость явно не желал совершать никаких подвигов и вызволять из плена прекрасную деву, – у тебя тут неплохо, еда есть, даже живая, дружок твой скоро вернется, так что не скучай. И… это… ценю твой интерес, но у меня подружка на берегу осталась. – Риль аж зубами заскрипела – каков наглец! Наглец повернулся и, уходя, добавил, – Прости, дверь придется обратно запереть, а то вдруг твой дракоша излишним любопытством вкупе с мстительностью страдает, а мне к морскому дьяволу пока ещё рановато в гости идти.

– Боитесь, значит, – прищурилась она, выпутываясь из одеяла и вставая.

– Я? – мужчина развернулся, в три шага оказался рядом с Риль, – я боюсь? Да, капитан Дон Маррон никого…! Магичка, да? – внезапно поинтересовался он, кивая на ошейник. Девушка скривилась, – Ха! – он отступил и взглянул на неё уже по-другому, потом дернул себя за выбившуюся из прически прядь волос и простонал, – но ведь вернется же, риф мне по носу!

– Через день не раньше, – уверила его Риль.

– Хм, – капитан задумался, – за день мы дойдем до Гремящих островов, а там нас и стадо этих летающих коров не найдет. Идет, крошка, но учти, просто так я на борт своей птички пассажиров не беру, а для тебя будет особая плата, – одна его бровь игриво поползла вверх, а потом гроза морей ей подмигнул.

– Только тронь, мигом всё переломаю, – прорычала Риль, отступая. Благо, что учителей по художественному рычанию у нее было предостаточно. Гронн за её спиной воинственно распушился.

– Успокойся, красотка, – мужчина широко улыбнулся, – дело твоё, хотел полегче работку предложить, но как хочешь. Пошли уже, драконье сокровище, ждать не буду.

Риль взяла на руки гронна и поторопилась вслед за странным капитаном. Главное, выбраться отсюда, а дальше она найдет способ уговорить своего спасителя, доставить ёё к родным.

Снаружи ярко светило солнце, едва заметный бриз не уменьшал жару, море лениво шевелило волнами – лето было в разгаре. По узкой тропинке, вьющейся между скал, они спустились к узкой гавани.

Невдалеке покачивалось на волнах судно, точнее посудина – птичка капитана. На борту красной краской была выведена надпись: «Орлина». Около берега их дожидалась лодка. Еще одна с матросами уже почти достигла корабля. Капитан легко запрыгнул лодку и повернулся к девушке.

– Это что такое? – внезапно ткнул он пальцем в гронна, – мне курицы на борту не нужны. А впрочем, давай. Хоть и тощий, но на бульон сгодится.

– Это гронн, – вспыхнула Риль, прижимая птенца к себе.

– Да, без разницы, – капитан сплюнул в воду, – в бульоне все равны.

Грозный при этих словах закатил глаза и притворился дохлым. Риль уже давно заметила, что он хоть и не понимал слов, но эмоции улавливал четко.

– Еще и хворый, – скривился Маррон.

– Я его тут не оставлю, – отрезала Риль.

– Ладно, забирай свою курицу, все равно скоро сдохнет, только учти, кормить его будешь из своего пайка, а паёк получишь, когда заработаешь. У меня тут не плавучий зверинец и не приют бедных и убогих.