Александр Косарев - По тайному следу. Кладоискательские истории

Так что сильно сомневаюсь в том, что нам удалось собрать хотя бы половину рассыпанного добра… Чисто теоретически можно было бы задержаться ещё на сутки или двое, но, но, но… Все мы были измотаны настолько, что проработать в прежнем темпе ещё несколько часов представлялось чем-то совершенно невозможным. Впалые щёки, трясущиеся руки и воспалённые глаза…, мы точно представляли собой жалкое зрелище. А ведь ещё предстояло вновь придать плавучесть плоту, вытащить его из пятиметровой (в диаметре) ямищи и отбуксировать к тому месту, куда можно было подъехать на автомобилях и осуществить перегрузку добытого имущества.

Перед заключительной операцией по идее следовало хотя бы сутки отдохнуть, отоспаться, да и вообще привести себя в порядок. Вот только нервная дрожь, невольно охватывающая всех без исключения охотников за сокровищами на последнем этапе операции, не давала такой возможности. В душе каждого подспудно нарастали тревожные звуки некоей паники, заставляющей всячески поспешать и торопиться. Каждый из нас, сколько бы опытным поисковиком не был, исподволь опасался возможного провала миссии. И хотя в нашем убежище не было ни одной старинной вещицы, а «липовые» документы научных работников были в полном порядке, страх быть разоблачёнными в самый последний момент постоянно отравлял наше существование.

В нарушение установленного порядка решили сворачивать поиски и буксировать плот в дневное время. Но здесь нас поджидало сразу несколько неприятных моментов. Для начала пришлось у всех на виду переместить воздушный компрессор на середину реки. Ну, естественно! Ведь если плот с водолазами вдруг обретёт положительную плавучесть, то он немедленно двинется вниз по течению. Следовательно, от стационарного насоса тут же оторвутся воздухоподающие шланги и дайверы будут вынуждены срочно всплыть, бросив плот на произвол судьбы. Чтобы такого конфуза не случилось компрессор (производство США) укрепили на надувном основании и отбуксировали к плоту. Затем один из водолазов запустил агрегат, а второй опустился вниз и подключил шланг с воздухом высокого давления к вытеснительному патрубку плота.

В теории воздух должен был постепенно выдавить наполняющую полости плота воду, после чего тот должен был вновь обрести положительную плавучесть. Нашим водолазам оставалось бы лишь направлять его движение к заранее определённой и промаркированной развешанными на деревьях цветастыми пластиковыми лентами пристани. Время шло, насос тарахтел, мы с помощником стояли на берегу и, сжав от волнения кулаки, смотрели за действиями своих сотоварищей. Ведь как только те двинулись бы вниз по течению, мы должны были подтянуть к себе резиновую лодку (на ней водолазы подплыли к плоту), погрузить на неё помпу, кое-какие личные вещи и отплыть от правого берега реки, держа курс к её левому берегу.

Впрочем, довольно скоро стало понятно, что с плотом что-то не так. То ли вес котлов оказался слишком велик, то ли не удалось выдавить всю воду из внутренних объёмов плота, то ли его самого чересчур засосало в придонный ил? Вопросов было слишком много, но ответ нужно было давать немедленно, поскольку на берегу уже появились первые зеваки. Что было делать? Вовремя вспомнили о том, что сама надувная лодка обладает приличной грузоподъёмностью. Из её понтонов срочно сбросили большую часть воздуха, после чего в полузатопленном состоянии прикрутили к завязшему на дне реки плоту. Слава Богу, в бачке компрессора всё ещё оставалось горючее и водолазам удалось быстро накачать импровизированный резиновый понтон.

Принятые меры помогли практически сразу. Было отлично видно, как наш компрессор, привязанный ко всё ещё остающемуся под водой плоту, начал медленно дрейфовать по течению реки. И чем дальше он удалялся от нас, тем легче становилось на душе. Труднейшая в техническом и организационном плане задача по спасению практически бесследно исчезнувшего клада образцов ювелирного искусства пятисотлетней давности была наконец-то завершена.

Вот так закончилась эта крайне долгая поисковая эпопея, начало которой было положено самым обычным пустым конвертом с полустёртым от времени французским штемпелем.

«…Авангард, не сделав выстрела до села Семлево, взял в плен более тысячи нижних чинов и несколько офицеров, совершенно изнуренных и больных. По всей дороге были разбросаны пушки, зарядные фуры и обозы без упряжи…». Это из воспоминаний генерала от инфантерии Ермолова А. П., служившего в 1812 году начальником штаба 1-й русской армии.

«…18 пудов золота, 325 пудов серебра, неустановленное количество церковной утвари, драгоценных камней, старинного оружия, посуды, мехов и прочего». А это из официальной справки Министерства внутренних дел России. Не той России, что сейчас, а России двухсотлетней давности. И отражает она содержимое обозов Наполеона после оставления им Москвы. Кто не знает, пуд – это 16,38 килограмма.

Обе приведенных посылки объединяет интрига с Семлевским озером, ныне называемым Стоячим. Кто из нас не слышал о Семлевском кладе Наполеона? Газета «Комсомольская правда» когда-то даже организовала, по-моему, двухгодичную экспедицию по его поиску и подробно освещала этот процесс. Но ничего не нашли. Как не нашли в этом месте ничего и десятки других экспедиций, не говоря уже об одиночках.

Побывали на этом озере и мы со Стариком, но об этом будет ниже. А сейчас о белорусских следах трофеев Наполеона и его маршалов. По одной из легенд, при отступлении французской армии по старой дороге из Борисова в Вилейку в местечке Селище (это в районе поселка Плещеницы) в панском имении останавливался со своим обозом один из прославленных наполеоновских маршалов Мюрат.

Итак, что мы теперь знаем об этом маршале? Иоахим Мюрат, бывший трактирный слуга, он же – принц французской империи, Великий герцог Бергский, Неаполитанский король и муж сестры Наполеона Каролины Бонапарт. Он же командующий всей кавалерии Наполеона, участник почти всех известных сражений, водивший лично в атаки свои кавалерийские лавы. И просто человек отчаянной храбрости.

Небольшое отступление. Всего у Наполеона было 26 маршалов. И практически все незаурядные полководцы. Некоторые из них участвовали в русской кампании. Кроме Мюрата нас интересуют, прежде всего: Луи Николя Даву – герцог Ауэрштедтский и князь Экмюльский; Мишель Ней – герцог Эльхингенский и князь Московский (сын бочара, кстати); Жак Этьен Жозеф Александр Макдональд – герцог Тарентский; Жан Николя Удино – герцог Реджио; Юзеф Антоний Понятовский – князь и польский генерал (единственный иностранец среди маршалов Наполеона). А причиной нашего интереса является то, что обладателей этих громких титулов, помимо полководческих талантов, объединяет наличие у них громадных личных обозов с трофеями. Упрекать их в этом не стоит. Таковы были обычаи войны. И каждый рядовой участник наполеоновской войны тащил на себе из России килограммы ценностей. На эту тему у меня тоже есть любопытная легенда, связанная с моими предками, проживавшими на Смоленщине под Вязьмой, но об этом позже.