Руслан Богомолов - Сотворение Волжской России. Книги 1,2,3

Вопросов было конечно много – о воде холодной и горячей, о хлебе, о горючем и о металле, о том, чем сеять, о дачах, но, вот, на вопрос о деньгах и зарплате, он решил ответить поподробнее:

– С деньгами поступим, скорее всего, так. Пока, минимум неделю, мы, все, будем работать, только, за ту пайку хлеба и порцию ухи, которые вы начали получать сегодня. Не раньше чем через неделю, а может и позже, будем вводить новую денежную единицу Волжской России, тогда всем снова и начнем начислять зарплату, и заработает финансовая система, а пока у нас будет коммунизм, военный коммунизм. Что касается Российских денег и иностранной валюты, то банки их будут собирать и выдавать хозяевам сертификаты или другие документы об изъятых у вас деньгах образца 1999 года. Когда-нибудь лет эдак через 20, 30, 50, 100, но мы свяжемся с нашей землей, которая находится на противоположной стороне Солнца, и тогда эти деньги снова заработают. Получилось так, будто мы отправились в дальнее плавание, а валюта наша на корабле не действительна, и мы храним её, пока не вернемся в порт.

Через тридцать минут, глядя на часы, Ярославцев попросил последний вопрос.

– Так что, значит у нас полный «швах»? – спросил его угрюмо какой-то инженер или техник в халате.

Ярославцев раздраженно закипел. Ничего себе, полчаса вселял в них тут оптимизм, рассказывал о прорывных решениях. Однако, поразмыслив, он не стал возмущаться и оправдываться.

– Вы совершенно правы, у нас действительно полный «швах». Больше того – это катастрофический «швах». Только позвольте вам напомнить, господа, наши предки бывали в «швахах» и похуже, но ведь выбирались! Выберемся и мы. Для того вы здесь сейчас и работаете тремя сменами, по двенадцатичасовым вахтам, без выходных. Для того сейчас 45 рабочих полков роют ров вокруг города, а ученые ищут пути выхода из этого «шваха». И находят! Как говаривал Киселёв, – здесь он, дорогой мой? – головой поработать надо, а руки сами сделают.

– Здесь, здесь я, Андрюха! – потянул откуда-то с задних рядов руку хитро улыбающийся Виктор, – пусть подходит ко мне, я ему линию жизни вправлю.

Под смех зала Ярославцев, попрощавшись со всеми, вышел вместе с Румянцевым и Бескаравайновым, которые проводили его до машины. На прощание он сказал им обоим:

– Кирки и лопаты – это хорошо, конные повозки, что начали делать, – это вы молодцы, а вот ветроагрегаты – это просто блеск, это то, что нам, как воздух, понадобится уже очень скоро в больших количествах. Так что, Константин Сергеевич, пригласите-ка к себе руководителей заводов электроприборов и радиотехнического. Пусть подумают об изготовлении генераторов и автоматики, а лопасти, Гаврила Кирилыч, пока большая наша химия стоит, попробуйте из дерева, может, со стальной арматурой. Вон трубный выпускает же сейчас прямоугольные трубы – вот вам и её сердцевинка.

– Подумаем, Андрей Андреевич, – сказал Румянцев.

– И сделаем, – продолжил его фразу Ярославцев, – так?

– Так, – без энтузиазма согласился Румянцев.

– А надолго нас подчинили Зенину? – спросил Бескаравайнов.

– Не знаю, по крайней мере, пока не заработают, финансовые механизмы. А что?

– Да ведь он не вникает, что мы можем, а что не можем, – вновь вступил Румянцев, – вот вынь ему да положь 5 тысяч лопат. Мало ли что ему надо? Легко сказать: «Сделай». А как? Возможности у нас не безграничны…

– Это не ему надо, а городу, – жёстко прервал его Ярославцев, – а ваша задача: искать свои «граничные» возможности. И не надо мне рассказывать о ваших трудностях. «Кто хочет – делает, а не хочет – ищет причины».

И уже смягчившись добавил:

– Успехов Вам, господа, а на Зенина жаловаться бесполезно, сами ищите с ним общий язык. Деловой язык.

Он пожал, прощаясь, руку Румянцеву, потом Бескаравайнову и сел в машину.

– «Всё, – подумал Ярославцев, – завтра же собираю банкиров и финансовый отдел администрации, остальные ресурсы без них досчитают, запру их в отдельном помещении и, пока не подготовят решение о финансовой политике, не выпущу. Это надо же, всего два дня поработали на коммунистическом чисто моральном интересе, а уже начали жаловаться, что работы много. Нет-нет, срочно запускать деньги, иначе вернемся к социализму и будем делать вид, что работаем, а потом и в окончательную разруху, как при Ленине, свалимся».

Впереди показалась проходная подшипникового…

понедельник, 18.04.1224 г.

Константин Ефимович Барков, в шесть утра, был уже на ногах.

…После той сумасшедшей ночи, когда он поселился с женой, сыном и племянником в гостиницу «Волжская», прошли не менее сумасшедшие два дня. В субботу, в первом часу пополудни, его разбудила жена – им принесли обед. Пришли и племянник Степан с Ваней. За обедом, Зоя Максимовна рассказала о том, что их будут кормить, только, сегодня, а завтра будут только мобилизованных. Деньги превратились в ничего не значащие бумажки, потому что закрыты все магазины.

– Давайте решать, что делать будем? Еды у нас в машине на один раз перекусить, – завершила она свой рассказ.

– Так что, нас кормят бесплатно? – спросил Степан, допивая компот.

– Да.

– Прямо коммунизм какой-то, – весело вступил в разговор Ваня.

– Не какой-то, а военный, вот какой, – назидательно уточнил Константин Ефимович, – мы тут всё на карантине? – спросил он у жены.

– Нет, карантин сняли. Наверное, анализы в порядке.

– Так, прекрасно. Ну, вот что, ждите меня здесь, я сейчас разведаю, что почём.

Барков набросил пиджак и вышел из номера. Он спустился в холл, где дежурная посоветовала ему обратиться к директору гостиницы. Директор, приятная женщина, лет тридцати пяти, объяснила ему, что по приказу коменданта, все приезжие обязаны зарегистрироваться по месту временного проживания, и подлежат мобилизации на общих основаниях. Поэтому их семье надо получить карточки о временном проживании в гостинице и явиться к квартальному коменданту для записи в один из рабочих полков или на другую службу. Сегодня Гринёв распорядился из запасов ресторана при гостинице накормить всех постояльцев обедом и ужином, а с завтрашнего дня все гости должны определиться, где они будут служить – там их и будут кормить. Работники же гостиницы, уже с сегодняшнего дня, переведены в распоряжение службы безопасности и формируемого Гринёвым же министерства иностранных дел.

Вернувшись в номер, Константин Ефимович удрученно сообщил своим всё, что узнал.

– Господи, за что нам такое наказание? Ни кола, ни двора. Идти куда-то мобилизоваться, в какие-то, рабочие батальоны. Что они хоть делать будут? – расстроено спросила Зоя Максимовна мужа.

– Рыть ров и насыпать вал вокруг города, – ответил Барков.

– Что ж, дядя Костя, надо идти да записываться куда-нибудь. Ясно ведь, иначе кормить не будут, а там посмотрим, может и другая какая работа пойдет.