Наташа Ключевская - Второй курс: Жезл Наполеона. Курс для отличницы по шпионажу

– Вода, минеральная и простая, виски, джин! – и как фокусник открыл крышку бокса. А то, что там есть, я и сама вижу! Хрустальные бутылки с содержимым всех цветов и стран и серебряные фужеры.

– Я не пью, – хмуро говорю я, с отвращением вспоминая вчерашний день. Но небольшую зеленую бутылку с какой-то французской минералкой беру и почти всю выливаю в серебряную емкость. Пить хочется, сил нет! Водитель даже не смотрит на то, что я делаю. Показал мини-барчик, и рулит себе дальше! Машина движется совершенно бесшумно! Асфальт за окном шелестит громче, чем мотор у этого чуда немецкого автопрома. На спинке переднего сиденья, прямо передо мной, умелые немцы приладили небольшой экран. Я пытаюсь его включить, но сразу нажать на нужную кнопку я меня не получается.

– Сто двадцать каналов, – тут же подает голос водитель. И я решаю, что телек можно и дома посмотреть, а вот с водителем этой дорогой телеги когда еще доведется пообщаться.

– Меня Наташа зовут, – дружелюбно и естественно говорю я. Взгляд в зеркало заднего вида уже полон интереса. Но сила профессиональной дрессировки мешает ему ответить адекватно. Нужна хорошая тема для разговора, тогда он сам все расскажет. И я думаю, что такой темой может стать только эта машина!

– Это полный привод? – с видом ученой болонки интересуюсь я. Он хмыкнул и прикусил губу, но опять промолчал. Будем развивать тему! И опять тоном знатока:

– У моей подруги такой же, но только сиреневый кабриолет двухдверный.

Такого издевательства над своим божеством он вынести не мог.

– Такого не может быть, – сдержанно отвечает он.

– Да? – удивляюсь я, – Почему?

– Потому что таких Майбахов не делали! Двухдверных Майбахов в природе не существует. Тем более сиреневых!

– Я наверно, что-то путаю! – легко соглашаюсь я с ним, – Тебя как зовут? – подаюсь к нему, обхватив спинку переднего сиденья. Это совсем неудобно делать, но сейчас мне необходимо быть ближе к водителю. Конструкторы сделали все, чтобы сидящие сзади пассажиры не докучали великому командору. И для этого отделили его всевозможными панелями, ручечками и стойкой.

– Вадим, – еще немного настороженно отвечает он. И с опаской смотрит, как я свесила руки на переднее сиденье рядом с ним.

– Вадим, я не могу включить монитор, – обезоруживающе признаюсь я ему, – Помоги мне!

– Там сенсорный экран! Попробуйте просто провести рукой по панели!

Теперь можно вернуться в исходное положение. Внимание Вадима я добилась.

– О! Получилось! А какого года выпуска эта машина?

– Для Майбаха год выпуска не так важен, как например, для Мерседеса! – пустился в объяснения Вадим. Теперь его не остановишь. Надо только заинтересованно кивать время от времени и задавать иногда вопросы. Мой преподаватель по предмету «Психология диалога» был бы сейчас мной доволен! За форму черепа все называют профессора просто Шишка, хотя по паспорту зовут Лев Владимирович! Только маловат он для льва. Рост у Шишки как у Наполеона! Он сам признался нам однажды на лекции, что его параметры соответствуют легендарному покорителю Европы. Может по причине императорских амбиций сдать ему зачет очень сложно.

Вы когда-нибудь слышали про «толстые» и «тонкие» вопросы? Сейчас объясню! Знак вопроса похож на рыболовный крючок. Если вопрос по сути тоненький, простой, и ответ на него лежит на поверхности, то можно поймать мелкую рыбешку. Но крупная сорвется. Для крупной нужен «толстый» вопрос, вопрос-философ или вопрос-якорь. Глупым вопросом можно испортить все будущие отношения. Но иногда нужна именно маленькая рыбешка! Поэтому уметь задать вопрос к месту это целая наука. Я задала вопросы правильно, они были нужными, рыбешку-водителя я поймала!

Восхитившись на прощание знаниями Вадима, я царственно покидаю шикарный Майбах. Водитель дружески кивает мне, прежде чем уехать. Если в будущем мы с ним встретимся, то мимо он не проедет, это точно! Умение заводить друзей, это наша главная добродетель. Только про друга Вадима, который возит ректора Института, я не скажу никому. Это мой секретный запас! А то ректор может неправильно понять.

Я с разочарованием оглядела пустой двор Института. Вы заметили? Если вы одна после метро идете на учебу или возвращаетесь домой, то свидетелей этому будет предостаточно! Все подруги и неподруги вас увидят, обсмотрят и обсудят. А если при этом еще приседаете на сломанный каблук, то аншлаг вам точно обеспечен. Каждый мой приход в Институт отмечает дядя Гена, например. Машет метлой, а сам зорко фиксирует, кто, с кем и во сколько пришел. Или Илья с третьего курса, симпатичный такой высокий спортсмен, рядом со мной паркует свою машину. Но именно сегодня, когда я, может единственный раз в жизни, приехала на Майбахе, площадка перед Институтом была пуста. Даже дворник дядя Гена куда-то скрылся. Вздохнув, я пошла искать куратора.

Наш Институт секретный с головы до пят, то есть от макушки спутниковых антенн, до последнего гвоздя в дворницкой у дяди Гены. У всех, кто здесь работает и учится, есть допуск в разные отделы Института. На всех дверях стоят кодовые замки, висят камеры и даже живые охранники берегут наши учебные секреты. С начала этого учебного года ректор ввел еще и магнитные карты разных цветов. У моего куратора карта красного цвета, дает самый широкий доступ практически во все секции Института. Выше этого только у ректора, у него магнитная карта белого цвета. У меня карта синяя, допуск минимальный. По моей карте доступны только несколько аудиторий, библиотека, спорткомплекс и лингафонный кабинет. У преподавателей карты от желтого до зеленого цветов. Ну, еще и черные карты у местной инквизиции – службы собственной безопасности. И при всей этой системе тайн есть совсем закрытые помещения. Там не работают сотовые, нет Интернета. Это совещательные комнаты. По периметру комнат проложен кабель, и подается электромагнитный импульс. Он и глушит все возможные сигналы.

Баба Нюра невозмутимо мыла пол в коридоре первого этажа. Она на секунду подняла голову, кивнула мне и опять ушла в нирвану чистых полов. Несколько аудиторий были заняты, там должники сдавали свои хвосты. Я заглянула на кафедру истории, флегматичный профессор Коровин, которого все называют Кекс, проводил отработку неудов по Истории развития капитала. Кекс поднял голову, я быстро закрыла дверь. Мой зачет у Коровина висел на ниточке. Если до конца следующей недели я не сдам ему анализ рынка сахара в Южной Америке, то зачета мне не видать. Зачем будущему спецагенту сахар в Америке, еще и Южной? Еще была слышна речь в библиотеке на первом этаже. Я поднялась на второй этаж, Куратор стоял около совещательной комнаты, а дверь в нее была открыта. Я не поверила своим глазам! Первое, о чем нас предупреждают, это о правилах поведения в совещательной комнате. И там есть пункт «закрытого пространства». Да что здесь происходит? Институт захватили дикие гунны? Или всю систему спецслужб упразднили?