Владимир Лиховид - Пластун

И не смеха, ни шуток – только молчаливая угрожающая сосредоточенность…

За высокими бортами венецианского судна мелькали ребристые шлемы одетых в доспехи моряков, торчали сверкающие острия алебард. Стволы мушкетов и небольшие пушки на верхней палубе извергали свинцовый град на причал, не подпуская никого близко к кораблю. В «вороньих гнёздах» – больших бочках на мачтах тоже сидели стрелки, бьющие из ружей по любой видимой цели.

Иван чуть не поплатился жизнью за ротозейство, пуля обожгла горячим воздухом его висок, вонзившись в бочку. Обернувшись, Славко обложил парня матом и пообещал надрать задницу. Несколько смущённый, Иван, потирая висок, снова присел за бочку, продолжая наблюдать за событиями.

На корме судна стояли несколько человек в железных доспехах. Один из них – с пышным пучком перьев на красивом ребристом шлеме, взмахнул длинной тонкой шпагой. Правая, обращённая к морю сторона корабля громыхнула, послав в ближайшие чайки десяток ядер.

– Так, понятно… – протянул куренной атаман. – Задрыга, давай сюда Никитку, живо!

Пожилой грузный сечевик басом передал приказ дальше и вскоре у бочки появился высокий молодой казак с длинноствольным ружьём в руках.

– Никита, видишь того фряга в панцире и с перьями? Это капитан, надо снять! – Славко вопросительно взглянул на казака.

– Далековато, пан куренной. Но попробую… – казак неуверенно повёл плечами.

– Уж постарайся, брат! Глаз у тебя соколиный, так что уваж товариство… Ефимыч, передай Пивню и Омельку, дабы готовы были, зараз начнём!

Обозный Ефим Задрыга кивнул и передал по цепи приказ командира стрелков и лучников.

– Петро, будь на стрёме, пидемо сейчас!

Довольно оскалившись, бунчужный Покотила согласно махнул ятаганом. На корабле тем временем началось какое-то движение. Поблескивая шлемами, забегали по палубе матросы, заскрипели блоки и на мачты поползли длинные реи с огромными полотнищами парусов. Сверкнул топор и толстые канаты-швартовы, удерживавшие судно у причала, с плеском упала в воду.

Славка лизнул указательный палец и поднял его вверх.

– Ветер поднимается. Уйти, хотят, гады! Хрен вам, падлы, собачий в дупу! Ну, чего там, Никита?

Никита, прищурив левый глаз, застыл за бочкой, слившись с ружьём в одно целое. Венецианский капитан всё маячил на высокой корме корабля, отдавая приказы.

Длинный шестигранный ствол пищали, не отрываясь, следил за ним, покачиваясь в такт движениям. Дымя и потрескивая, тлел фитиль в замке ружья, распространяя удушливый серный запах.

С любопытством, наблюдая за происходящим, Иван вдруг заметил, что уже наступил рассвет. Солнца ещё не было видно, но его лучи пробивались с востока, разгоняя темень. Ночь сменила серое утро и хлопья тумана поднялись над шумящими волнами.

Подняв тучу брызг, упал в воду обрубленный якорный канат. Большие паруса, распустившись, начали наполняться ветром. И кренясь, корабль стал отходить от причала. Никита плавно нажал на спусковую скобу. Горящий фитиль ударил в полку с затравочным порохом. Грохнул выстрел, клубы дыма окутали бочку. Человек в шлеме с перьями качнулся и упал на перила, ограждающие корму судна.

– Молодец, Никита! Петро, изображай дело! – весело рявкнул Славко и забористо выругался.

С полсотни залёгших у причала казаков выскочили и жутко вопя, ринулись к кораблю. Не пробежав и десятка шагов, они кубарем покатились на причал, укрываясь за трупами убитых товарищей. И вопя, с корабля полыхнули пушки, хлестанув картечью над самыми головами сечевиков.

– Добре! А теперича хлопцы, вперёд! – заорал, вскрикивая Покотила.

Запорожцы вновь ринулись в атаку. Стволы мушкетов выросли над бортом корабля, целясь в нападавших. Только того и ждавший Славко поднял руку. Громыхнул залп. Пули ударили в судно, выбив из него щепки. Несколько пробитых ребристых шлемов слетели с голов владельцев и шлёпнулись в воду. Ружья венецианцев дёрнувшись, исчезли за истерзанным пулями бортом. Одновременно хорунжий Омелько взмахнул саблей. Лучники враз опустили тетивы луков. Сотня стрел с шелестом взмыла в небо. На невидимой глазу высоте они, описав дугу, нацелили острые стальные клювы на корабль. Железный град забарабанил по мачтам и палубе судна, вопли раненных итальянцев далеко разнеслись над причалом. Бившие по казакам повисли на бочках, истыканные, как ежи, стрелами. Всё же укрывавшиеся за бортом солдаты успели дать залп – с десяток впереди бегущих сечевиков Покотилы мёртвыми рухнули на доски причала. Но основная масса запорожцев с рёвом домчалась да корабля и мигом облепила его. Казаки ловко карабкались по высоким бортам, хватаясь за канаты и торчащие из портов стволы пушек. Снова на палубе судна вырос лес пик и алебард венецианцев. Потрясая шпагами, офицеры приказывали солдатам сбросить отчаянно лезущих казаков.

И снова стрелки Славка осыпали палубу корабля пулями и стрелами. Успевший перезарядить пищаль Никита снял одного из офицеров – тот, кувыркаясь, слетел с борта в воду. Запорожцы ворвались на палубу и там завязалась яркая сеча. Огромная фигура Покотилы уже мелькала на корме судна, его кривой турецкий ятаган безжалостно молотил по железным панцирям итальянцев. А сечевики всё лезли и лезли на корабль, уже отошедший на несколько метров от берега. Последние из нападающих просто прыгали на борт судна, хватаясь, за что попало. Многие срывались и падали в воду. Но отплёвываясь и матерясь, цеплялись за свисающие швартовые канаты и схватив сабли зубами, упрямо карабкались наверх.

– Всё, дело сделано! Петро теперича своего не упустит! – Славко поднялся из-за бочки и удовлетворённо погладил длинные чёрные усы.

Пан куренной, а мы же как?! Хлопцы прямо землю роют! – бунчужный Кулага, начальник сердюков, жадно глядел на атамана.

Успокойся, Остап! Это не наше дело! И так много времени потеряли из-за сего балбеса Покотилы! Гетман может тырлей навешать. – Славко вложил саблю в ножны, продолжа. Глядеть на корабль.

Недовольно ворча, сердюки тоже поопускали оружие. Курень вновь начал строиться по-боевому: впереди стрелки-пищальники, за ними копейщики и потом сердюки и лучники.

Иван, которому не терпелось опробовать в настоящей сече свой индийский кинжал, разочарованно сунул его в ножны.

А хорошо держались фряги! Доброго перца дали хлопцам Покотолы! – одобрительно произнёс Славко, ни к кому конкретно не обращаясь. – Вообще не похож корабль сей на обычное судно гостей заморских. И большой весьма, и пушек много, и морских солдат на борту имел количество изрядное…

Иван тоже внимательно рассматривал венецианский корабль. Действительно большой – раза в два крупнее обычных купеческих венецианских и генуэзских судов, которых юноша перевидал достаточно в порту Кафы. Красиво разукрашенные надстройки на носу и корме корабля вздымались высоко над причалом. Ветер трепетал на флагштоке большое знамя с изображением вставшего на дыбы золотого крылатого льва. Да, такого морского красавца видеть ещё не приходилось…