Павел Фирсанов - Ливийский лохотрон

Тот день, когда мы мучились со злополучными ракетами «Квадрата» между тем подходил к концу. Было около двенадцати ночи, когда у нас уже не осталось ни одной ракеты для проверки и, по сути дела нам больше делать было уже нечего. Тем не менее, в двух других ангарах работы продолжались в ускоренном режиме. Что-то не совсем ладилось с локатором комплекса С-125, Бычков с Морозом то и дело бегали с блоками аппаратуры, меняли их на запасные, что-то паяли, меняли, короче пытались как можно быстрее закончить ремонт антенного поста. Время поджимало, фронт приближался к Триполи, а еще предстояло перевезти технику на место ее работы, развернуть, подключить к электропитанию, настроить и попытаться выполнить задачу. Локатор станции наведения и сопровождения, который должен был сопровождать самолет или беспилотник коалиции имеет очень узкий луч, не больше двух-четырех градусов, поэтому обнаружить ему самостоятельно воздушную цель не представлялось возможным. Локатору необходимо постоянно иметь координаты воздушной цели. Эти координаты ему обычно предоставляют другие станции, станции разведки и целеуказания, которые просматривают воздушное пространство в широком диапазоне воздушного пространства и имеют широкий луч. Без таких станций комплекс С-125 работать не может. Такие станции у нас тоже были, их также свозили, откуда, только могли, ремонтировали и готовили к боевому применению. С ними работали тоже наши товарищи, профессионалы своего дела, прошедшие армейскую школу и хорошо знавшие этот вид техники. Они все это время параллельно с нами работали в других местах и делали свое дело, испытывая те же проблемы, что и все остальные. Не было у них ни выходных, ни проходных, обед тоже не всегда привозили, забирали в конце рабочего дня тоже не всегда вовремя. В одной из этих бригад мне пришлось поработать в последнюю ночь, перед финалом нашей деятельности. А финал этот был для меня финалом моей военной карьеры, своего рода итогом всего, к чему готовился всю свою службу в войсках ПВО, к чему меня готовили в военном училище. Это противоздушный бой, не учебный, ни командно-штабной, а самый, что ни на есть настоящий. Не всем ПВО-шникам повезло участвовать в таком бою. Те офицеры, которым довелось участвовать в боевых действиях во Вьетнаме и на Ближнем Востоке, Корее, Сирии, в той же Ливии при налете американцев на Бенгази и Триполи в 1986 году, наверное, испытывали те же чувства, что и мы в тот момент. Были у нас, конечно и свои многочисленные полигоны, которые требовали ответственности и самоотдачи, но там не было угрозы собственной жизни. Там были мишени, которые всегда успешно сбивались, и при невыполнении задачи нам грозило лишь возможное взыскание или понижение по службе. Работа в расчете станции радиотехнической разведки была для меня и дебютом и финалом одновременно. Конечно, я изучал работу таких станций по общему курсу в военном училище, знал их названия и технические характеристики, был знаком со многими специалистами по этому профилю, даже иногда помогал в настройке и ремонте некоторых из них за время службы в армии и после нее. Но конкретным специалистом по этой технике я не был.

И вот в последнюю ночь, когда мы с Михалычем уже закончили свою деятельность с ракетами «Квадрата» нам поступила команда садиться в автомобили и убывать на место нашего проживания. Прибыв к месту посадки, Михалыча и других нескольких ребят посадили в одну машину, меня в другую. Первая машина тут же убыла, а я оставался сидеть в другой. Ждать пришлось довольно долго, часа полтора два, был уже первый час ночи. Наконец, прибыл Шадров, и мы поехали. Куда мы ехали, понять было невозможно, во-первых, темно, во-вторых, не знал местности. До последнего момента думал, что еду в жилой комплекс. Однако это было, не так. Подъехали, к каким-то воротам, вокруг был бетонный забор, пара металлических ангаров, какие-то строения, за забором жилые дома и автомобильная дорога. Остановились у ангара, в свете фар появились знакомые лица наших РТВ-шников. РТВ – радиотехнические войска. Эти войска занимаются как раз радиотехнической разведкой, обслуживанием аэродромов, следят за воздушным пространством, сопровождают воздушные суда гражданской авиации и многие другие. РТВ-шников у нас было пять человек. Все это время они готовили несколько станций. Это П-18, и П-19.

В ту ночь на той позиции было только трое ребят. Меня к ним Шадров привез в качестве, как он выразился, дополнительного штыка. Вместо жилого комплекса я оказался на передовых рубежах. Шадров тут же уехал, но обещал еще вернуться. К моменту моего прибытия ребята уже начали вытягивать машины с антеннами из ангаров и перемещать на место их установки. Работать начали только с наступлением темноты, вероятность быть обнаруженными в светлое время была очень высокой, в небе постоянно гудело, все чаще слышались отдаленные разрывы боеприпасов. С востока у линии горизонта уже можно было наблюдать красное зарево, похожее на закат солнца, хотя уже была середина ночи. Я, конечно же, сразу включился в работу. Из двух рабочих автомобилей с аппаратурой на ходу была только одна. Пришлось одну машину использовать в качестве буксира. К счастью ночь была лунной, вроде даже было полнолуние. Тем не менее, помучится, пришлось. Кое-как оттащили машины на нужное место. Одна машина представляла собой установку с мачтой для антенны. На эту мачту нам предстояло смонтировать большого размера антенну. В фургоне второй машины была непосредственно радиоэлектронная аппаратура станции П-18. Монтаж антенны, ее подключение к аппаратной машине заняло большую часть времени, начало уже светать. Скоро могли появиться нежеланные гости в виде вражеских летательных аппаратов, а нам еще предстояло включиться, провести контроль функционирования, настроить индикаторы и другие операции. Обе машины установили рядом, накинули на них маскировочную сеть, хоть как то прикрылись от спутников и самолетов разведчиков. Включать станцию на излучение мы пока опасались, кроме визуальной разведки активно использовалась и радиотехническая разведка. В случае обнаружения нашей станции, по нам тут же могли пустить ракету и уничтожить. Чтобы успеть вовремя приходилось бегать бегом. Хоть и была ночь, и не было так жарко, как днем, но все-же, было тридцать градусов, полное безветрие, духота страшная, пот течет градом, элементы антенны состояли из тяжелых труб и балок, которые одному не поднять. Все мы физически очень устали, а основная работа была впереди. Я восхищаюсь профессионализмом этих ребят, Володи Тычины, Володи Братченко и Вани Лайбу. Они придумали и осуществили очень интересную задумку, которая по сути дела спасла нам жизнь. Они сняли аналогичный блок с индикатором с другой станции, поместили его в небольшом заброшенном фургончике за триста метров от основной станции. До моего прибытия уже был проложен длинный кабель, к которому ночью мы и подключили станцию. Таким образом, у нас получился, как бы удаленный пункт наблюдения за основным индикатором кругового обзора. Там нам и предстояло наблюдать за воздушным пространством, засекать координаты воздушных целей и передавать их на стрельбовый канал С-125, который к тому времени должны были уже передислоцировать в определенное место остальные наши товарищи.