Валерий Вычуб - Александр II и корова Ксюша. Книга четвертая

Мы уже геройски сражаемся, сколько? Раз два три месяца. Черняев у нас самый храбрый. Сколько рук и ног уже отпилили. Неужели все даром?! Неужели не победим. Офицеры говорят, что не победим. Корпия кончается, йод у меня скоро кончится!!! Таня, а что мы будем делать, когда турки нас захватят в плен? Что дура? Сама ты дура. Ничего не надо будет делать. Турки все сами сделают. Вот я и говорю. Хуже Кабыздоха-Охтинского, правда, Тань?

В горах холодно. В горах голодно. И правда, все кончается, лекарства, патроны, оружие. Стольких убили. А турки все наседают.

Неужели мы плохо воюем?

И вот он, момент истины, все сербы убежали, все русские убиты. Историки назовут это сражением у Джуниса, а для Танечки и Олечки это сплошные неприятности. Их почему-то не успели убить, и они вынуждены спасаться бегством. Башибузуки их заметили, башибузуки не отпустят такую добычу.

Бежим Олька, бежим Танька. Брось ты это ружье, все равно патронов нет. Они нам носы и уши отрежут и еще кое-что. Они заживо в землю закапывают. Не догоните!

– Рус Шайтан. Шайтан баба. Стой, хуже будет. Стой, мы с табой добрые будэм. Гассан, бросай аркан, отсекай их, к обрыву побежали. Сначала у нас погостите, потом с обрыва прыгайте. Что мы с ними сделаем. Абдулла, лови. А, опять увернулась. Нет, всю ночь за ними гоняться?

Давно ушли остатки русских отрядов, бросили глупых девчонок. Погоня устала, погоня отстала.

Не любят нас сербы. Мы к ним с добром, а они говорят, лучше турки. Чем турки лучше? Мы самые лучшие, мы их спасаем. Спасайся кто может!!!

О сербская земля, уже за холмом еси. Драпать так драпать.

Темной ночью по горам ехали два всадника, два убеленных сединой старца. Ехали и разговор вели.

– Конечно Федор Кузьмич. Они тут богато, они сыто живут. Туркам сущие пустяки дани платят. Заботы не знают. Зачем им свобода.

– Свобода Иван Северьянович есть осознанная необходимость. Необходимо их заставить. Чтоб осознали, чтоб деться некуда было. Вот хорошо теперь башибузуки за них взялись. Сознания им прибавят.

– Жалко все же, Федор Кузьмич.

– Нет в вас государственной жилки Иван Северьяным. Всем жалко. У пчелки жалко. У России историческая задача, Иван Северьяныч, а вам жалко. Проливы, проливы нужны нам, Иван Северьяныч. Крест православный над Константинополем. Как будто вы и не монах, Иван Северьяныч. Шучу, шучу, Иван Северьяныч.

Так в осенней ночи беседовали два исторических персонажа. Дремлет в Петропавловском соборе бабка Екатерина. Перевернулся на другой бок в постели писатель Лесков, я такого бреда не писал. Куда тебя понесло, Северьяныч?!

Ночь. Девочки наши заблудились и голодны как волки. И никто не приютит, не обогреет. Все боятся турецких властей. Генерал Неубей Семишкурный! Хоть ты вмешайся, помоги своим падчерицам, пропадут бедняжки.

И изронил Александр слово златое, аж прослезился.

Не могите турки Сербию больше обижать. А не то будет вам как тады.

А на границе у него 200 тысяч воинства. А державы смотрят, ухмыляются. Что, дескать, будет?

Что султану делать, ничего не поделаешь. Живи пока Сербия. Абдул-Хамид расстроился, но пока не хамит.

Рекламная пауза.

– Таня, а если они нас поймают, нас в мусульманский гарем отошлют?

– Смотря, кто поймает. Если башибузуки, сразу на месте употребят. А потом, сама понимаешь.

– Не хочется, Тань. Противно очень. Они все такие толстые.

– А мне и тощие башибузуки не нравятся.

Что там светится на горе? Ах, если б там наши.

– Какие тебе тут наши. Тут одни сербы.

– Пойдем, Тань?

– Пойдем. Пропадать так сытыми.

И их кормили мамалыгой и кукурузными лепешками. И они слопали «месо за скара». Котел с чорбой вычерпали до донышка. Обпились каймака, аж животы стали побаливать. А добрая хозяйка все обещала им пахлавы и других удовольствий.

– Вас, русских, нам бог прислал. Не будь вас, вырезали бы нас всех турки. А вы пришли, турки стали вас резать, мы и вздохнули немного. Кушайте девочки, кушайте. Еще пахлавы кушайте, не торопитесь. Немного осталось.

– Чего немного осталось, тетенька?

– Подождать деточки немного осталось… Имею в виду пирог поспеет. Вы какой больше любите, соленый или сладкий?

– Мы любой, тетенька, любим. Нам бы поспать сейчас.

– Успеете, отоспитесь….

В гареме у нашего мурзы спать будете!!! Держите их, господа янычары. А, вы кусаться. Руки им выкручивайте. Рты затыкайте. Волоките в повозку, везите куда надо. Мне не забудьте заплатить, без меня бы не поймали.

И такие бывали сербы, что поделаешь.

– Почтеннейший мурза! Сорок золотых лир за такой дрянной девочка. Коня можно хорошего купить.

– Ну и покупай, дорогой купец, себе коня. И езжай себе, поищи, где дешевле. Мой товар, дорогой товар. Посмотри какие глазки, как сверкают, алмазы глазки. Какие зубки, посмотри. Как кусают зубки. У тебя чуть палец не откусили. Да за них пятьдесят лир много не будет. Хорошо, три тысячи курушей давай, и будем шербет пить.

– За такой драный девчонка, кусачий девчонка тридцать лир?! А, что ты со мной делаешь? Нет, что ты мурза со мной делаешь? Ишака в доплату даешь, будем договариваться. Все равно их на чем-то везти надо.

– По рукам дорогой купец.

– Стамбул повезешь? Такие красавицы для гарема султана. Султан дорого заплатит.

– Как получится, как получится, дорогой. Может, кто и здесь хорошую цену даст.

– Тань. Мы пропали?

– Пропали Олька.

Их мыли, кормили халвой, два раза побили, заставляли кусать пальцы у толстых, противных мужиков. Сопротивляться не получалось, за ними следили здоровенные черные тетки, пожилые и опытные.

– Будете хорошие девочки, говорил хозяин. Вас купит хороший человек, вас могут в гарем султана купить. Вах, какая перспектива. Стать женой султана. Ваша сын сама может стать султаном. Вас не утопят в пруду, вы будете жить в роскоши, гулять под фонтанами, пить шербет и бить вас будут исключительно розгами. Палками по пяткам мы женщин не бьем, мы гуманисты. Радоваться вам надо, девочки.

Девочки скрежетали зубами и плакали по ночам. Покупатель все еще не приходил. Жадный купец заломил такую цену, что никто не соглашался. Лучше мавританки, гречанки лучше, а эти белесые, капризные, кусаются слишком больно. Еще откусят, сами понимаете что. За мои то деньги, чтобы мне и откусили!

– Надо их высечь, говорили опытные прислужницы. Высечем, и сразу станут ласковыми, сразу улыбаться научатся. Давайте их высечем, хозяин?

И уже назначили день. И уже нарвали в лесу розог и на ночь замочили.

Но тут пришел покупатель. Что удивительно, он не стал смотреть товар. Поглядел только в щелку, посмеялся чему-то. Противным таким голосом засмеялся.