Лариса Павлович - Министерство Кайфа

Он был мал ростом, но хорошо сложен и очень красив. Всё в его лице и фигуре навевало мысль о том, что он, как это поётся в одной из песен Фредди Меркьюри, «мэйд ин хэвен», то есть сделан в раю. Его безукоризненное лицо обрамляли густые чёрные кудри, а на лице играла та загадочная и постоянная улыбка, которую искусствоведы обычно называют архаической. Это была улыбка счастья, идущего изнутри, счастья, в котором жили когда-то древние люди, и которое мы утратили в современности.

Парень поклонился мне и представился как Рамзес, или просто Рам. Когда наши глаза встретились, мне показалось, что он знает обо мне гораздо больше, чем даже я сам. Мне было ещё трудно говорить, поэтому говорил в основном Рам, присев рядом с кроватью на персидский ковёр.

– Мы давно ждали тебя, Велихандро! Не удивляйся, твоё имя нам знакомо. Впрочем, кто мы такие? Как бы тебе объяснить… Мы люди, которых мало, но без того, что мы делаем, мир не может существовать. Позже я расскажу тебе подробнее обо всём этом, а сейчас нам нужно разобраться с министром Счастья. Ведь это он чуть не отправил тебя на тот свет, не так ли? Угги превысил свои полномочия и будет за это наказан. Сейчас я позвоню ему и потребую компенсации за твой ущерб. Он от нас дёшево не отделается, так что проси у него чего хочешь: яхту, дворец, миллионы долларов. Вот, возьми, напиши на бумаге, чего ты хочешь, если не можешь говорить.

Я был удивлён словами Рамзеса, но всё же оценил свой ущерб и угрозу жизни в сто миллионов долларов. Рамзеса эта цифра не шокировала, и он набрал номер министра Счастья. Мне казалось, что я всё ещё сплю и вижу то ли сон, то ли посмертные видения. Сумма в сто миллионов долларов выглядела нереальной, и я расслабился, понимая, что всё равно в реальности её не получу, потому что вот-вот проснусь, и наваждение растает. Между тем в трубке послышался голос Угги, и я весь превратился в слух.

– Господин министр, – начал Рамзес, – вы недавно чуть было не отправили на тот свет нашего человека, Велихандра. Он требует компенсации ущерба здоровью в сто миллионов долларов. Если вы к завтрашнему дню не раскошелитесь, то мы отключим вам кайф!

– Ок, – ответил телефонный Угги, и от обещанных ста миллионов долларов у меня по телу пробежали приятные золотые мурашки. – Сегодня же переведу, сэр, – добавил Угги и повесил трубку.

После этого Рам улыбнулся той шикарной улыбкой, которая бывает только у людей с совершенными губами и зубами белее снега. Каждый его зуб сиял, словно бриллиант, и от этого сияния у меня закружилась голова, я упал на подушку и уснул.

Через какое-то время я очнулся в той же комнате, на этот раз более бодрый. Мне даже хватило сил встать и пройтись до дверей. Оглянувшись, над моей круглой кроватью я увидел портрет прекрасной женщины, в котором были две странности. Во-первых, у красавицы были фасетчатые глаза, как у стрекозы, а во-вторых, то ли она сама, то ли её портрет висел вниз головой, от чего волосы девушки не падали ей на плечи, как обычно, а устремлялись вниз буйным и сверкающим потоком. Оторвав глаза от портрета, я открыл дверь и шагнул в коридор. За дверью была длинная галерея, украшенная портретами столь же прекрасных женщин с фасетчатыми глазами, как и в спальне, и все портреты тоже висели вниз головой. После болезни тело мне казалось лёгким, словно не моим, и я скорее проплывал по коридору, чем шёл своими ногами. Наконец, коридор вывел в просторную гостиную, такую же прекрасную и изысканную, как и спальня.

Вскоре в помещение появился Рамзес, и мне показалось, что он немного подрос с тех пор, как я видел его в последний раз. Парень пригласил меня позавтракать, и мы отправились через анфиладу комнат в роскошную столовую. За завтраком Рамзес рассказал мне о том, что мне нужно было знать о себе.

– Мы принадлежим к министерству Кайфа, – сказал он, наливая мне ароматного кофе. – Наше министерство мало кому известно, но оно самое главное из министерств, – продолжал он. – Не подумай плохого: к наркотикам, алкоголю и сексу мы не имеем никакого отношения. Мы из породы древних и великих, и нас не так уж и много на земле.

Видя Вопрос в моих глазах, Рамзес пояснил, что же такого великого мы делаем.

– В отличие от деревьев и кустарников, – сказал он с райской улыбкой, – кайф просто так из земли не растёт. Его нужно создать, и лишь единицы из всего человечества способны на это, такие, например, как Лао Цзы. Иногда о них помнят, но чаще всего они проживают свою жизнь бедно и незаметно, и никто не знает, чем они на самом деле заняты и какую пользу приносят м… обществу. Производить чистый кайф без наркотиков и даже без религии – это высшее в мире искусство, и на него способны лишь немногие люди с чистой душой и с определённым строением мозга. – Тут Рамзес сделал паузу, чтобы заострить моё внимание, и продолжил:

– Открою тебе секрет: с давних пор в мире существует Кайфопровод, некая сеть, через которую весь кайф собирается в одном месте, а потом распределяется повсюду. Счастье вторично по сравнению с кайфом: их министерство просто перекупает у нас кайф, разбавляет его водой и разливает по головам, добавляя разные наклейки и примеси. Стоит нам отключить им кайф, как они сразу же останутся ни с чем, и Угги хорошо это знает. Конечно, мы работаем не ради денег, и наши деньги для взаиморасчётов весьма условные. Твои сто миллионов долларов уже лежат на твоём счету в Небесном Банке, но превратить их в настоящие доллары не просто. Будем считать, что эта сумма лежит у тебя на кармическом счету, и она очень пригодится тебе при твоих взаиморасчётах с Вечностью. Но просто так снять эти деньги и стать богатым бездельником тебе никто не даст.

Тут я приуныл, узнав, что моих ста тысяч долларов в виде нала мне не видать, как собственных ушей, а Рамзес между тем продолжал:

– На самом деле в городе нет никакого министерства Удовольствия или Счастья, но в тот день они возникло перед тобой, потому что тебе было суждено вернуться к нам и встретиться с нами. Правда, всё вышло слишком драматично, и Угги пробил тебе голову! Это лишь потому, что вы знали друг друга раньше, а мы не знали, что вы… знали. (Тут Рам рассмеялся своим изумительным смехом, которого больше не было ни у кого из земных людей) – Вот как всё завернулось, – сказал он. – Но этот удар был нужен тебе, и после него твой мозг совершенно перестроился. Теперь ты сможешь создавать не только произведения искусства, но и сам изначальный кайф. Просто расслабься, отключи мысли, и ты его почувствуешь!

Я постарался сделать так, как говорил Рамзес, и действительно, через пару минут почувствовал внутри головы нарастающий кайф, который вскоре уже распирал меня и уходил наружу, куда-то во всемирное пространство. Чувствуя всё это, я даже простил Угги за его удар и за то, что он меня чуть не прикончил в тот день. У меня было ещё много вопросов к Рамзесу, но я отложил их до обеда. А пока что парнишка предложил мне прогуляться по прекрасному саду, окружающему роскошную виллу, где я провёл все последние дни.