Ирина Лем - Ошибка Синей Бороды. Фантастический мистический роман

Дальше автор продолжит рассказ от себя. Чтобы осветить вопрос в подробностях, которых Жюльен сам про себя не знал. Или знал, но не желал разглашать как сугубо интимные.

Восхищение героем-злодеем с возрастом не пропало. Оно осело в подсознании, подпитывалось каждой новой информацией, которую удавалось заполучить. Когда Жюль узнал, что у Синей Бороды существовал прототип, который вдобавок – жил неподалеку, снова не спал. Думал: надо обязательно там побывать.

Желание вскоре осуществил. Получилось удачно: за успешное окончание очередного школьного года получил от родителей в награду новый велосипед и разрешение на путешествие. Отправился в тот же день – от Машкуля до Тиффожа меньше часа ехать.

Существует стереотип мышления: злодеи живут в подземельях, герои – во дворцах. Поддавшись ему, Жюль ожидал увидеть в Тиффоже нечто грязно-отталкивающее. Типа закопченной пещеры неандертальца с разбросанными по полу костями обглоданных людей.

Увидел совершенно противоположное. Романтичное, в стиле «декаденс» – живописные развалины, заросшие зеленью.

Крепостной комплекс располагался на холме и выглядел типично для средневековья. Стены с мощными бастионами окружали территорию, внутри – башня замка в виде шахматной ладьи. Бойницы-щели вместо окон. Дорога к воротам – узкая, крутая, неудобная для тех, кто задумал напасть.

Когда-то замок выглядел внушительно, сурово и неприступно, одним видом отбивая охоту захватить его силой. Теперь находился в плачевном состоянии, но ничем не напоминал первобытную пещеру людоеда.

Посещение крепости стало для юного Жюльена воплощенной мечтой. Он облазил каждый камень, осмотрел каждую сохранившуюся комнату. Заглянул в каждый закоулок, коридор, подвал и винный погреб. Прошелся по стенам, пробежался по лестницам. Наконец, взобрался на башню, откуда обозрел окрестности.

Поистине идиллические открывались оттуда виды. Бесшумно текла река – точно извилистое зеркало, отразившее чисто-голубое небо. Мирно паслись овцы, кудрявыми облачками рассыпавшись по луговой траве. По пологим береговым склонам расселись дома деревушки, покойно дремлющей в окружении садов и лесных островков.

Нет, осознал тогда юный Жюль, посреди столь невинной, нереально идеальной картины не мог родиться и воспитываться будущий маньяк. Это не вяжется на уровне ощущений, которые в психологии главные. Сдвиг произошел позднее, в зрелом возрасте. Душа его совершила ошибку, только когда именно? И совершила ли вообще? Вот что стоило выяснить в первую очередь.

Во вторую – справедлив ли был суд, обвинивший владельца Тиффожа в самых отвратительных преступлениях, которые в силах придумать человеское воображение.

8.

Идея-фикс увлекла Жюля – разобраться в феномене Жиля де Рэ, барона де Лаваля.

Провести собственное расследование – непростая задача, осложненная сроком давности. Что делают, когда обстоятельства предполагаемого преступления неясны: вещественные доказательства отсутствуют, свидетели умерли, место события потеряло первоначальный вид?

Бросаются на штурм библиотек.

Оказалось, тема горячая, волнующая историков до сих пор. Книг – огромнейшее число, но оно не обрадовало нашего психолога-детектива. Все они были созданы по методу «кто-то что-то сказал, а я записал и от себя добавил». Жюль искал другое – непредвзятый рассказ, основанный на подлинных документах, свидетельствах современников.

Кто ищет, тот найдет – пословица неустаревающая. В руки попалась одна оригинальная книжица – под названием «Реквием по барону де Рэ».

Она привлекла внимание тем, что отступала от негативного мнения в отношении героя. Выделялась оправдательной интонацией в общем хоре проклятий. Подвергала сомнению слухи про ужасы, творившиеся в крепости Тиффож. Делала попытку непредвзято рассказать о благородном рыцаре, каковым барон являлся несомненно.

Эта книга – результат архивных изысканий, для удобства чтения оформленный как художественная повесть. Автор – политически и религиозно незакомплексованный философ Жорж Бордоно. Он описал де Лаваля по преимуществу положительными красками. И оказался в том чуть ли не единственным из всех сочинителей, затронувших тему его печальной судьбы.

Вступление гласило: «Барон жил как преступник, а умер как святой». После прочтения книги Жюльен в том убедился. Сделал для себя первый вывод: де Рэ несправедливо оболгали в истории.

На самом деле барон был истинным патриотом Франции, рисковавшим жизнью на полях сражений. Ближайшим сподвижником и советником Жаны Д’Арк. Негодяя она бы рядом не потрепела. На войне познается глубинная сущность человека. В соратники берут лучших друзей, на которых можно положиться. Без взаимопонимания – смерть. Жанна приблизила к себе де Лаваля, значит – доверяла. Разве можно найти лучшую рекомендацию?

Дерзость характера его восхитили Жюльена, а факт, что они однофамильцы, тому помогло. Молодой человек сделался тайным поклонником знаменитого земляка. Тайным, потому что открыто восхищаться человеком, которого после гибели уничижительно прозвали Синей Бородой, было неосмотрительно.

Симпатии к человеку, объявленному кровавым маньяком, не приветствуются в обществе. Жюль знал и не собирался становиться изгоем или мучеником во имя неизвестно чего. Не желал подвергаться нападкам за оригинальность взглядов – это могло помешать будущей карьере, ненужно осложнить жизнь. Ведь несмотря на гордые прокламации о свободе слова, свобода эта на самом деле имеет жестко очерченные рамки.

Завершив первый этап расследования, Жюльен пришел к заключению: барон де Рэ-де Лаваль был совсем не тем злодеем, за которого его выдают. Общественное мнение воспринимает его слишком зашоренно, односторонне. В соответствии с официально установившейся версией: кровавый убийца, замучивший сотни малолетних жертв, не считая других злостных правонарушений. Среди которых: общение с дьяволом, склонность к алхимии и далее по порядку – из набора обвинений средневекового суда.

У Жюля барон вызывал не отвращение, а сочувствие и симпатию. С примесью горечи. Будто к члену семьи, которого подвергли шквалу нелестных, неподтвержденных, непроверенных слухов. Они стали преследовать его после смерти и постепенно превратились в утверждение, не подлежащее отмене. В безоговорочно принятый вердикт, который давно следовало бы пересмотреть – из-за вновь открывшихся обстоятельств. Например, что общение с дьяволом – лишь плод воображения, а смешивание химических элементов – лишь научный опыт.

Странное ощущение: Жюль считал себя родственником великого земляка. С чего он взял? Да, имена почти одинаковые: разница в одну букву. Фамилии совпадают – де Лаваль. Но это ни о чем не говорит. У барона фамилий имелось около десятка – все по названиям владений, унаследованных от родни. Так что в округе полно его «однофамильцев».