Николай Стрижов - Осень. Фантастическая повесть

– Да, спасибо, я буду иметь в виду, – сказал я, задом отходя к своей квартире. – Спасибо, до свидания.

Я закрыл дверь, прислонился к ней спиной и стоял так, стуча пальцами по обивке. Я чувствовал себя частным детективом, не меньше чем Мегрэ и Мэри Поппинс, или как ее там, мисс Дулитл? Так-так. Это становилось даже интересным. Значит, версия о том, что он мог быть в ванной, отпадает. И если подозреваемый скажет, что он был в момент пожара в ванной, я скажу, что по показаниям соседа такого-то, он не мог быть в ванной и не чувствовать пожара. Но нужны еще улики. Такой уликой будет печенье, которое он привез с собой из-за границы. Это будет несложно установить. Я оделся и пошел в больницу к Елене Петровне за уликой.

На полпути я подумал, что просто так прийти к больному человеку, забрать печенье и уйти будет не очень вежливо. Я развернулся и пошел в магазин. В магазине был минтай, консервы из морской капусты и макароны. Ничего подходящего для того, чтобы принести в больницу. Я вернулся домой, порылся в шкафу. Нашлась старая коробка конфет, которую мне подарили еще на день рождения. Половину конфет уже съели, но я разложил их в шахматном порядке, и получилась целая коробка. Это неважно. Главное – внимание! Как говорит подозреваемый.

Удивлению Елены Петровны не было предела.

– Женя! Вы ко мне?!

– Здравствуйте, Елена Петровна, я шел мимо и решил зайти. Это вам. – Я протянул коробку конфет.

– Женя, зачем, у меня все есть. Заберите себе.

– Нет, у меня тоже есть. Это я вам, – сказал я, оглядывая тумбочку.

Елена Петровна заметила мой взгляд.

– Женя, наливайте чай. У нас чайник вскипел. Садитесь.

Я вспомнил, что в палате есть еще одна больная, а я даже забыл поздороваться.

– Здравствуйте, – сказал я, повернувшись в сторону ее кровати.

Женщина лежала в том же положении, как и вчера, спиной к нам, и так же, как и вчера, только кивнула.

Я разлил чай по стаканам и сел рядом с тумбочкой. Меня беспокоило то, что я нигде не видел печенья.

– Женя, доставайте там, в тумбочке, у меня варенье, – сказала Елена Петровна, открывая мою коробку.

Расположение конфет ее удивило. Она некоторое время смотрела на них, а потом положила на тумбочку.

– В какое время мы живем! – сказала она, качая головой. – Раньше в такой коробке было в три раза больше конфет, а стоила она столько же.

– Да-а. – Я тоже покачал головой.

Печенье нашлось в тумбочке. Хотя Елена Петровна предложила достать только варенье, но я достал и его.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался я, засовывая себе в рот целую печенинку.

– Нога ночью только болела. А так хорошо. Как вы, Женя? Как с работой?

– Да, ничего, все нормально. Работы много.

– А кушать успеваете?

– Да, все хорошо, – ответил я, засовывая в рот еще одно печенье.

– Да это вы только говорите. У меня же сын такой же, как и вы. Тоже говорит, что кушает регулярно.

– Да нет. Я кушаю. У нас на работе столовая хорошая. – Я потянулся еще за одним печеньем.

– Сын говорит, его тоже хорошо кормят. А сам худой. Не ест, наверно.

– Да, наверно. Мне тоже поесть не всегда удается. – Я пошарил рукой. Печенья больше не было.

Я встал.

– Спасибо, Елена Петровна, за чай. Мне уже пора. Дел сегодня много. – Я взял пустую пачку печенья. – Я это выброшу.

– Да не нужно, вон в углу ведро у нас мусорное.

– Да нет, я лучше по дороге, что у вас тут мусорить. До свидания. Выздоравливайте.

Я вышел из палаты, зажав в кулак пачку из-под печенья, из которой струйкой сыпались крошки.

Спеша домой, я так торопился, что, проходя мимо магазина, не сразу заметил очередь. Я постоял немного в нерешительности. Что делать? Продукты нужны. В рабочие дни ничего купить невозможно, а за выходные я так толком ничего и не купил. Я решил, что это сейчас важнее, а печенье подождет.

В магазине давали кур, что было как нельзя кстати. Судя по очереди, стоять нужно было недолго – не больше часа. Главное, чтобы хватило.

Вставая в очередь, я увидел Александра Сергеевича, который стоял почти в самом начале очереди и с кем-то разговаривал. Я подумал сначала встать вместе с ним, но потом решил, что не буду пользоваться услугами предателя родины, и встал в самый конец.

Я стоял и думал о том, что я буду делать со всеми этими уликами. Приду я в милицию и скажу: «У моего соседа непрозрачные стекла!» И: «Он не открывает, когда я ему звоню!» Это веские улики. А еще у него вкусное иностранное печенье – вот пачка, которую я отнял у нашей соседки в больнице, она может подтвердить.

От этих мыслей меня отвлекло то, что очередь уже подошла близко к входу в магазин. Дверь была маленькая, и хорошо, если через нее могли пройти одновременно два человека, а очередь стояла в десять рядов. Я еще ни разу не видел, чтобы люди в очереди стояли друг за другом. Если даже такое случалось, то по мере приближения к концу очереди она все равно превращалась в толпу.

С правой стороны щуплый, но очень живой старикашка начал меня оттеснять в сторону, так что он оказался напротив входа, а передо мной был косяк двери. Я аккуратно оттолкнул его и снова занял лучшее место. Но старикашка и не думал сдаваться. Он что-то пробурчал и начал давить локтем мне в бок так, что в глазах у меня потемнело. Набрав силы, я оттолкнул его в сторону, но немного не рассчитал, так как он с шумным вздохом вылетел из очереди и лег головой в сугроб. Через секунду старикашка заголосил. Он кричал, что его убили, что он встретится со мной в суде и что ему положено каждый день получать по курице и не положено стоять в очереди. При этом он лежал головой в сугробе. Нужно было бы его поднять, но никто не хотел терять свою очередь. Я плюнул на курицу и вышел из очереди. Старика уже поднимали. Я наклонился помочь, а когда поднял голову, рядом стоял Александр Сергеевич. Мы вместе отряхнули старика. Старик, похоже, так и не понял, кто его толкнул. Пока мы его чистили, а я извинялся, он продолжал кричать в толпу, что всех засудит, лишит прописки, уволит с работы и пожалуется в партком и горсовет.

Я оставил продолжающего кричать старика с Александром Сергеевичем и снова влез в очередь. Тем более что за это время она намного не продвинулась и люди помнили, что я там стоял, хотя и приняли меня без особой радости.

Оказалось, что в одни руки дают одну курицу. Я снова «плюнул» на курицу и когда вышел из магазина, отдал ее старику, который даже не сказал спасибо и не предложил заплатить, очевидно, подумав, что это уже пришли из горсовета и восстановили справедливость. Он сразу перестал кричать и побрел вдоль магазина, прижимая курицу обеими руками к пальто. Александр Сергеевич ждал меня около магазина.

Мы постояли немного, смотря старику вслед, и молча пошли в сторону дома. Я прервал молчание первый.