Ася Соловьева - Анастасия

Станичное кладбище находилось прямо на опушке леса. Сегодня оно было многолюдным – хоронили мужа заведующей колхозной фермой. Могила была уже наполовину засыпана, и люди потихоньку стали расходиться. Анастасия стояла на краю ямы и никого не замечала вокруг себя. Ее душила горькая обида на покойного мужа: не преодолел трудности, опустил руки, струсил – она не знала, как можно это было назвать. Василия, так звали её покойного мужа, нашли вечером, висящим на веревке, которую он зацепил за угол сарая, где хранилось сено для коровы. Год назад они похоронили сына. Анастасия не могла смириться с этой болью, душа её разрывалась на мелкие кусочки от горя. Но она нашла силы, чтобы жить дальше, заботиться о близких ей людях, управляться дома по хозяйству, ходить на работу. Ведь кроме семьи на её плечах лежала ответственность за большой коллектив, состоящий из семидесяти колхозников, которые ждали своего руководителя. А дома остались престарелая мать мужа, дочь-студентка и невестка с ребенком. Поэтому Анастасия не имела никакого права забыть, какая ответственность на ней лежит. И теперь, стоя у могилы, глаза её не плакали – плакала душа на загубленную молодость, потраченную на алкаша, не оказавшего ей в трудную минуту жизни помощь и поддержку.

К ней подошла дочь Татьяна, она приехала на похороны отца из города, где училась в техникуме. Анастасия тихо спросила:

– Дочь, а ты земельки отцу кинула?

– Да, кинула. Пошли домой, мам, а то уже темнеет.

В последний раз посмотрев на могильный холмик, они потихоньку направились домой. Во дворе под навесом стояли столы, где сидели все односельчане: и друзья, и недруги – так уж заведено, что на поминки приходят все желающие без приглашения.

Анастасия не стала садиться за стол, а сразу прошла в дом. В доме было тихо: тишина звенела в ушах, и давила на голову тупой болью. Недалеко в комнате на кровати лежала старенькая мать покойного мужа, бабушка Люба. Анастасия тихонько присела на краешек кровати, взяла мать за руку и спросила:

– Бабушка, ну как ты? Может чего принести тебе?

Старуха повернула к ней заплаканное лицо и покачала головой, дескать, ничего не надо.

– Ну ладно, мама, не плачьте. Что случилось, того не исправишь, а нам надо жить дальше.

Старуха говорила мало, больше молчала – пять лет тому назад с ней случился инсульт, и теперь у неё была нарушена речь. Её понимала только невестка.

Побыв ещё немного у свекрови, Анастасия потихоньку вышла из спальни, прикрыв за собой дверь, и присела на диван в прихожей. Она вспомнила, что корова стоит не кормленая и не доенная. Из детской вышла жена покойного сына Анюта с маленькой внучкой на руках.

– Что не хочет спать? Наверное, чувствует, что горе в доме. Может она голодная, покормила бы.

– Да нет, я её недавно кормила, сыта она, просто капризничает. Мама, как же мы теперь жить дальше будем? Одни бабы в доме, дров нарубить и то некому.

Анастасия посмотрела усталым взглядом на невестку, помолчала, встала с дивана, поцеловала в макушку внучку и сказала тихим голосом:

– Как люди, так и мы будем жить, дочка. Пойду на скотный двор скотину надо покормить на ночь, да и дров надо занести печь протопить. Холодно в доме, выстудили за день.

Оделась в рабочую одежду и вышла на улицу. Под навесом уже никого не было, остались только кухарки, которые помогали готовить обед для поминок. Они уже помыли и убрали всё со столов, теперь сидели в летней кухне, грелись, тихо разговаривая.

Анастасия поблагодарила за помощь женщин, немного посидела с ними, попрощалась и пошла на скотный двор, управляться с живностью. Подоила корову, накормила кур, вспомнила за любимого пса-кавказца Бурана, дала поесть и ему.

– Ну что, собака, остались мы без хозяина? Ничего, проживём. Ну, сторожи, теперь ты здесь старший.

Пёс посмотрел на Анастасию взглядом преданного друга и встал подле её ног. Он всё понял, видимо, подошёл пожалеть. «Да, собака чувствует, что несчастье у нас», – с горечью подумала Анастасия. Она вспомнила, что надо дров набрать в дом на ночь, зашла в сараюшку, где хранили дрова зимой, посмотрела вокруг: дров уже оставалось немного, до конца зимы не хватит. Надо будет просить лесника, чтобы выделил немного. «Завтра и пойду, чего тянуть с этим делом», – решила она. Набрала дров в большую корзину и только собралась её поднять, подошла дочь. Она ходила к соседской старушке, которая не смогла прийти на похороны из-за старости, относила той помин.

– Ну что, мам, управилась уже? Помочь может быть чем?

– Да нет, Танюшка, всё уже. Закончила я по хозяйству, осталось дров занести в дом. Да, дочь, подвёл нас твой отец, не ожидала я от него такого! Всех бросил, забыл за всех! Он не выдержал – нервы у него! А у меня, что, железо внутри вместо души?! – в сердцах выкрикнула Анастасия и продолжала:

– А я живу, знаю, что вы у меня. Ты учишься, бабушка больная, внучка с Анютой. Я за вас за всех должна заботиться и не бросать в трудную минуту, как бы мне трудно не было.

Дочь заплакала. Анастасия подошла к ней, обняла её, поцеловала в щеку, погладила по голове и, немного успокоившись, тихо сказала:

– Прости меня дочь, ведь он тебя так любил. Да и тебя не пожалел. Я его наверно никогда за это не прощу!

– Мама, не говори так, за покойников плохо не говорят.

– А, ладно, понесли дрова, печь топить надо, холодно ночью будет, уже с вечера морозно.

Они взяли корзину и пошли в дом. В доме было тихо, наверно, уже спали и мать, и Анюта с внучкой. Свет не стали зажигать. Дочь подкинула дров в печь, и они тут же разгорелись. От печки пошло тепло и в комнате сразу стало уютней и светло от пламени дров. Они разгорелись дружным огнём, радуя хозяев теплом. Мать и дочь присели на диван, посидели молча, каждый думая о своём.

– Таня, а ты когда на учёбу? Тебе когда надо ехать? – спросила Анастасия, первой нарушив тишину.

– Я отпросилась. Побуду до девяти дней, потом поеду.

Из детской вышла невестка с бутылочкой в руках.

– Мама, молоко в кухне? Надо покормить Олечку. Проголодалась, наверное.

– В холодильнике, только прокипяти.

Невестка вышла из комнаты и Анастасия, глядя ей вслед, проговорила:

– Видишь, дочь, как судьба распорядилась с нами? Я-то ладно, мне уже скоро сорок лет, а Анюту жалко. Вижу, тяжело ей, молчит, не жалуется на судьбу. Хорошо Олечка родилась. Будет, для кого жить и за кем ухаживать.

В комнату зашла невестка, присела на стул у печи.

– Холодно на улице, морозно, – сказала, поёжившись, Анюта и, посмотрев на свекровь, продолжала:

– Мама, вы пошли бы легли. И так целый день на ногах, устали наверно.

Анастасия встала с дивана, задёрнула шторы на окнах, прикрыла вьюшку на трубе, чтобы не так тепло выдуло за ночь.