Дмитрий Пшеничный - Превосходство

– Всё мемуары читаешь?

Серёга был единственным русским в экипаже сухогруза «Истерн Стар». Он, конечно, говорил и по-английски, но с Вуле, с которым они, кстати, неплохо сдружились за время плавания – наверное, сказалось родство славянских корней – Серёга общался исключительно на великом и могучем. Де Винд не возражал – поминая о Кристине, ему всегда было приятно говорить на этом языке; к тому же, не считая произношения, Вуле он относительно легко давался.

– Ну, так… Пытаюсь добираться до главный, до мыслив. В этом пират умер добрый рассказчик, даже историк – изложил здесь чуть ли не половину жизни.

– Пошли, тебе будет интересно посмотреть. Как раз по твоей теме.

– По моей теме? – озабоченно спросил Де Винд.

– Ага. Ты, видать, накликал. Подозрение на сомалистов у нас.

В животе у Вуле что-то зашевелилось. Не то чтобы слова Серёги его мгновенно испугали, но лишних приключений Де Винд совсем не желал. Конечно, когда он соглашался плыть через Аденский залив на гражданском судне, о гипотетической опасности пиратства в этом районе он знал. С другой стороны Саад, да и все в Дохе уверяли, что с бандитами давно покончено, и в последнее время суда здесь ходят абсолютно спокойно.

– А вы не ошибились?

– Может и ошиблись. Говорю, пошли сам посмотришь, – позвал за собой Серёга.

Де Винд отложил планшет и проследовал за русским. Они поднялись в рубку; кроме капитана-бирманца в ней присутствовал ещё Тоси, худой загорелый илок 9 9 Илоки – австронезийский народ, третий по численности народ Филиппин. , как всегда с сигареткой в зубах.

Серёга взял бинокль и протянул его Вуле. Тот навёл прибор на указываемую русским точку на море, но разглядеть что-либо в вечернем полумраке было весьма проблематично. Немного настроив оптику, Де Винд, как ему показалось, стал различать очертания нескольких лодок, но не более того.

– No, no… Fishermen 10 10 Нет, нет… Рыбаки (англ.). , – раздался голос капитана. Он уверенно отложил бинокль.

– Предупредительным дать по ним и нормально, – высказал мнение Серёга.

– Да рыбари это, – гневно отреагировал Де Винд.

– Ну рыбаки и рыбаки, хрен с ними, – немного разочарованно бросил русский. – В последнее время сомалистов мало, всех перешугали, переловили. Да хоть бы и пираты – оружие есть, охрана, чего… – с этими словами Серёга подошёл к радару и уставился в него.

– По правому борту тоже сомалисты, – объявил он.

Де Винд разозлился:

– Так сомалисты или рыбари?

– Fishermen, fishermen! Don’t worry geek… 11 11 Рыбаки, рыбаки! Не переживай, ботан (англ.). – произнёс Тоси по-английски со специфичным акцентом.

– Should I? 12 12 А я должен? (англ.). – Вуле обратил вопросительный взор на капитана.

– No. It’s O.K., we’re fine 13 13 Нет. Всё нормально, мы в порядке (англ.). .

– You go read geek. No pirates, no danger 14 14 Ты иди читай, ботан. Нет пиратов, для тебя нет опасности (англ.). , – издевательски добавил филиппинец.

«Смейся. Если что, то и тебе весело не будет, наркоман безмозглый…»

Де Винд озабоченно вздохнул и ещё раз бросил взгляд на коренастого бирманца, бывшего командиром на судне – тот был абсолютно невозмутим и излучал полное спокойствие, как, впрочем, и в любое другое время. Серёга как-то сравнил его с удавом – и впрямь между ними было что-то общее, даже чисто внешне.

Спустя пару минут, Вуле вернулся в кают-компанию. Повлиять на ситуацию он всё равно никоим образом не мог, а в рубке, похоже, вызывал одно лишь раздражение.

«Да и что они должны делать? Стрелять? А если это просто люди, рыбаки?..»

Решив, что каждый должен заниматься своим делом, и доверившись профессионалам, а экипаж «Истерн Стар», в общем и целом, можно было назвать моряками квалифицированными, Де Винд вернулся к тому, где разобраться, похоже, мог только он один.

Отсканированные фрагменты дневника конца XVII века… Автором записей был некий Томас Джеймс Нэш, крайне занимательная личность. По рождению британец, вероятнее всего корнями из Шотландии, этот господин отплыл из Европы под маской высокопоставленного чиновника, и в конечном счёте оказался фигурантом нескольких громких криминальных историй. Как следует из архивов, Томас Джеймс Нэш был активным участником пиратских набегов. Судя по всему, он был лично знаком со многими другими опаснейшими разбойниками своего времени, хотя информации удалось найти крайне мало.

Материал в руках у Де Винда был настоящей находкой для историка, в особенности для исследователя морского разбоя нового времени. Но Вуле, с детства обожавшего историю, географию, да и все возможные науки во всех проявлениях, человека, посвятившего жизнь изучению прошлого нашей планеты, как ни странно, на этот раз интересовало совершенно другое.

Он вывел планшет из спящего режима и снова погрузился в текст.

Эта биография была куда прозаичнее многих других, что ему доводилось читать – автор дневника не был ни выдающейся личностью искусства, ни полководцем или завоевателем, да даже знаменитым пиратом он не был. Вуле однако это не смущало. Отнюдь, Де Винда интересовала только одна, едва заметная, может быть даже умышленно скрытая сторона рассказа, и дабы добраться до неё, он готов был на очень многое.

«В этих записях, если только мне повезёт… Если только мне улыбнётся удача… Ответы, сокрытые в этом тексте способны перевернуть науку. Перевернуть наши представления об огромном множестве вещей…»

По мере того, как Де Винд погружался в чтение, как и обычно, он постепенно переставал замечать что-либо вокруг. Привычные серые стены кают-компании сменялись девственными тропическими лесами и бесконечно прозрачными солёными водами Карибского моря…

…В то же самое время небольшая группа чернокожих, самый зрелый из которых на вид был не старше двадцати пяти, в дешёвых джинсах и пёстрых разноцветных майках, некоторые в банданах или бейсболках, бесшумно, но ловко и стремительно вскарабкивались на борт сухогруза.

Толстоватый алжирец, вооружённый автоматом и бывший наёмником из частной охраны, ещё минут пять назад чинно прогуливавшийся по верхней палубе, теперь мирно сидел около фальшборта. Из глотки у него быстро сочилась кровь.

Очертания суши, замеченные с палубы шлюпа, оказались южным краем Большого Инагуа – третьего по величине острова в бесконечном архипелаге Багам. Не став приближаться к дикой и ещё почти не тронутой человеческой цивилизацией земле, «Кокетка» вместо этого взяла курс норд-вест и короткими галсами пошла по направлению к Нью-Провиденс. Подход к центральному и наиболее заселённому острову был крайне затруднён. Многочисленные коралловые рифы и атоллы, окольцевавшие почти каждый кусок Багамской земли, были настоящим бичом местного сообщения. Провести сквозь них судно неповреждённым означало быть чертовски опытным капитаном, в противном случае требовался не менее опытный лоцман. К удаче Яна Баккера в его распоряжении имелось и то и другое, да и большинство членов экипажа были здесь не впервые, и в прямом смысле слова знали каждый подводный камень, который только мог встретиться в этой акватории.