Трамон Тана - Правильный мир. Знакомство

– Пейте большими глотками, – Франс вложил в руки девушки кружку. Настя попыталась отпить, но кашель выплескивал всю воду обратно. На помощь пришел Ал и, чуть ли не силой, влил в захлебывающуюся девушку все содержимое кружки. Першение прошло, но в легких и по всей гортани осела золотая пыль и дышать было сложно. Настя жадно хватала воздух, забывая выпускать его обратно. Франс принес еще воды с микстурой. В этот раз девушка выпила самостоятельно, но с небольшими перерывами.

– Её нужно повесить вниз головой и хорошо поколотить, – посоветовал Ал. – Тогда пыль выйдет быстрее.

– Она и так вся в синяках, – возмутился Франс. – Нужно просто положить её на подлокотник кушетки.

– Сама дойдешь? – как-то грубо спросил Ал. Настя попыталась на него посмотреть пренебрежительным взглядом, но проблемы с дыханием и жжение кожи вокруг глаз превратили её надменный взгляд в жалобно-моргающий. Ал, словно издеваясь, ответил девушке прямым немигающим взглядом полного равнодушия. Франс тут же решил вмешаться и прекратить эту баталию взглядов с заранее известным победителем. Он помог девушке переместиться на кушетку, стоящую у ближайшего окна справа. Затем принес еще воды с микстурой. Его компаньон в это время тщательно обтёр мокрой тряпкой сапоги, брюки и ножную сумку, снимая с них золотой слой. Затем смочил чистое полотенце в тазике с водой и вытер лицо, избавляя лоб и брови от золотого налёта. Наконец он снял со стены складной стул и сел напротив кушетки.

– Нужно было оставить её на стуле, – сказал он осматривая золотой след тянущийся от двери к кушетки. -Знаешь, же условие – вагон сдавать чистым.

– Не понимаю этого условия, – ответил Франс. – Он ездит только по пустыни. Что случиться, если все предметы здесь покроются небольшим золотым напылением? Даже интерьер гармоничнее станет.

– Я понимаю, что ты соскучился по золотым простыням и золотой посуде, – хмыкнул Ал. – Но золотая пыль – это пыль. Он попадает в лёгкие, глаза, желудок. Мы сейчас видим прекрасный пример близкого контакта с золотой пылью. И если не содержать вагон в чистоте, то мы сами к концу поездки могли бы выглядеть также. Просто процесс был бы медленнее.

– Это замечательно, что ты можешь найти объяснение всему, – сухо ответил Франс, показывая, что эта тема не так важна, чтобы продолжать её обсуждение.

– Как ты разглядел, что она милая? – спросил Ал, брезгливо рассматривая девушку.

– После моечных цехов ты сам в этом убедишься, – Франс достал из ящика в столе небольшое полотенце и смочил его водой.

– Как ты здесь оказалась? – спросил Ал, демонстративно обращаясь на «ты».

– Я не знаю, – прохрипела Настя. Золотые крупинки раздирали горло. Каждый слог приносил боль. Франс жестом показал Насте допить воду с микстурой до дна.

– А до этого где была? – спросил Ал, когда девушка осушила кружку.

– Дома, – говорить стало заметно легче. – Я пришла домой после работы, позанималась делами и легла спать. А глаза открыла уже здесь. Мне снился странный сон перед этим. Меня везли куда-то, кажется в грузовике. Меня бросало из стороны в сторону и, кроме звезд над головой, ничего не было видно.

– Это ужасно, – Франс свернул мокрое полотенце в несколько слоёв и отдал девушке. – Вас выдернули из шлема без подготовки! Приложите к глазам на пару минут. Не прижимайте сильно.

– Я бы сказал, ужасно, что ты в это поверил, – сказал Ал, качая головой.

– Но это всё объясняет, – ответил Франс.

– Что объясняет? – удивился Ал. – Если с каторжника слетит шлем, его отведут в комнату ожидания и дождутся, когда к каторжнику вернётся его блюм. Затем этот блюм снова извлекут, наденут шлем и каторжник готов к работе. Она пытается убедить нас в том, что с неё сняли шлем без подготовки и вывезли в пустыню. У меня один вопрос: зачем?

– Предположу, что от неё хотели избавиться, – Франс забрал пустую кружку у девушке и подошёл к чану с водой.

– Ты всю воду на неё переведёшь, – прокомментировал его действия Ал. – От физической силы на каторгах не избавляются. К тому же, что они сделали с документами на неё?

– Не хочу показаться бестактным, – Франс поставил кружку на стол и решительно посмотрел на Ала. – Но мы оба знаем один пример, как вытащить человека с каторги и уничтожить все следы его присутствия на ней.

– Я тебе в пятый раз повторяю, никогда не вспоминай эту историю – угрожающе ответил компаньон. – Забудь, что такое было. Это может навредить не только твоей репутации. А если её тоже вытащили с каторги, то почему бросили в пустыне?

– Была погоня – предположил Франс. – Они хотели уйти от преследователей по пустыне. Ехали по барханам, вот она и вылетела из кузова.

– Тогда почему её не подобрали преследователи и не отвезли обратно?

– Они могли не заметить её, темно же было, – развёл руками Франс. Он вновь подошёл к девушке, чтобы сменить платок. Настины глаза оставались вспухшими, но зуд уменьшился и девушка уже могла смотреть вокруг не моргая. Франс протянул ей платок, смоченный в микстуре.

– Вы понимаете, что говорите обо мне так, будто меня здесь нет? – сказала она. Перед выходом из котельной она осознала, что это не сон. Следующей теорией стал параллельный мир. И это пугало намного больше, чем затянувшийся сон. Из сна может вытащить будильник. А что вытащит из параллельного мира? И что будет с её карьерой, если она опоздает на собеседование?

– Я тоже хочу понять, что я здесь делаю, – призналась Настя. – И как мне вернуться домой?

– Домой куда? В неправильный мир? – ехидно спросил Ал.

Он сидел на стуле напротив и с подозрением осматривал девушку. Настя чувствовала это и даже пару раз пыталась сыграть с ним в гляделки, чтобы он смутился и отвёл взгляд. Не удивительно, что ей это не удалось, зато она смогла рассмотреть этого ворчуна. Его густая борода закрывала большую часть лица и была такого глубокого черного цвета, что мелкие золотые пылинки, застрявшие в ней, походили на одинокие электрические фонари, безуспешно пытающиеся осветить окружающую их бездонную тьму. Такими же бездонными были его миндалевидные глаза. Казалось, что через них можно увидеть всю его жизнь, полную трагедий, ненависти и предательства. По крайне мере так показалось Насте. Мятая рубашка сидела на нём как мешок, прижимаемый к телу подтяжками. Высокие ботинки, хоть и были очищены от пыли, имели сильные потёртости, и глубокие заломы, выше пальцев и у щиколотки. Их прямоугольные носки обращали на себя отдельное внимание: казалось, что туда положили деревянные бруски для усиления удара. К правой ноге была прикреплена вертикальная сумка из грубой кожи. Одним шнурком она крепилась к поясу, другим обвивала ногу.

Несмотря на столь простое одеяние, сидел он с осанкой короля. Это придавало ему ещё более пугающий вид.