Владимир Третьяков - Город Колдобин, улица Возрождения, дом 47

Молчит, но продолжает улыбаться, хотя уже не так уверенно, как раньше. Ладно, думаю, у вас своя логика, женская, непонятная нормальным людям, но я против нее применю свою, железную. А сверху еще бетонными аргументами и фактами привалю.

– Вот ты мне скажи, – говорю я ей, – на чем основана точность предсказаний в этой самой твоей астрологии?

– На положении звезд и планет в момент рождения человека, – отвечает она.

– Хорошо, так значит, ты хочешь сказать, что если, скажем, у шведского короля и нашего алкаша-соседа в один и тот же момент родятся сыновья, то у них будет одинаковая судьба?

– Очень может быть. Королевскому сыну никто не сможет помешать стать алкоголиком и наоборот, то, что сын соседа обязательно повторит путь своего отца – это еще не факт. Тут всякое может случиться. – Отвечает она, но как-то еще более неуверенно. И улыбки этой ее идиотической на лице уже нет. Сомневается. И тогда я решил пойти в последний и решительный бой. Причем с несвойственным мне доселе цинизмом. Но он, знаете ли, здорово помогает в борьбе с предрассудками.

– Сейчас я тебе докажу, – говорю, снимаю телефонную трубку и набираю рабочий номер моего одноклассника.

– Алле, это морг? Геннадия пригласите. Генка, привет, это я, Николай. Ну, как там у тебя, сегодняшних покойников хватает?

– Ага, – отвечает он и довольно гыкает при этом. – Тебя только среди них пока нет.

– Дурак ты, – говорю я ему. – И юморок у тебя соответственный. Ладно, главврач тебе судья. Слушай, Генка, мне твои подопечные нужны.

– Тебе их как, с доставкой на дом или сам за ними припылишь? – отвечает он и опять довольно ржет.

– Ты меня не понял, – отвечаю я терпеливо. – Лучше возьми свой гроссбух и продиктуй мне даты рождения всех сегодняшних усопших и причины того, почему они перекинулись.

На том конце провода началось всякое «на кой», да «на что», от которых я постарался отфинтиться, надо, мол, и все тут. Начал мне Геннадий диктовать. Набралось у него аж восемь человек.

– Ну-ка, – говорю я жене, – давай-ка сюда свой гороскоп. Сейчас я тут все точки на «ё-моё» расставлю. Так, у нас есть две «рыбки», у которых намечалась удачная зарубежная поездка. Одна из них в реке утопла, не доплыла, значит, а другая, бабушка божий одуванчик, отправилась в мир иной по старости лет. В общем, в известном смысле, где-то за рубеж. Дальше идет «Овен», у которого начался процесс продвижение по служебной лестнице, в связи с чем он должен получить многочисленные подарки от коллег. А на деле случился сердечный приступ. Теперь коллеги его точно одарят цветочными венками, а потом по лестнице понесут. Но уже не по служебной, а по обычной, и не вверх, а вниз. А в остальном – все правильно. Следующий знак – «Стрелец». Ему предначертано приятное времяпровождение в кругу друзей, а на деле же он был застрелен в пьяной драке, происшедшей в казино. Очень интересная подобралась компания, да и друзья тоже. Ну что, будем продолжать, или же подведем черту?

Тут я глянул на супругу, и говорить мне дальше как-то расхотелось. Смотрела она на меня глазами голодной волчицы, у которой только что отняли ее добычу. Понял я, что убедил жену полностью, но палку при этом, похоже, перегнул.

– Что, доказал? – говорит она с максимально возможной злостью. – Гад ты, Коля, похуже всякого Политбюро. Оно нас тоже, сколько лет пичкало сказками о светлом будущем, которое уже не за горами, а потом фигу без масла показало и спрыгнуло куда-то в сторону. А мы остались ни при чем, и в чем мать родила. Так и ты: когда поженились – такого обещал! «Буду много работать, коттедж купим, машину. Будешь у меня ходить в бриллиантах, как королева!» Что, твои слова?! Ну и где оно все, а!? Сейчас и вовсе последнюю мою мечту забрал. Все, хватит, развожусь с тобой!

Мямлин вздохнул, помолчал, а потом еле слышно продолжил свой монолог:

– И ведь развелась. Буквально на следующий день. А еще через два зацепил ее на улице какой-то иностранный бизнесмен. И не просто так, а влюбился с первого взгляда и без памяти, невзирая ни на что. Одним словом, получилось все так, как в том гороскопе. Уехала она с ним в одну из зарубежных стран, а я на родине остался. Теперь даже не знаю, как быть. С одной стороны, понимаю, что опыт мой был чистым, не подкопаешься. А с другой – в любом правиле почти всегда имеются исключения. Так что гороскопы я с тех пор ненавижу, но на всякий случай их почитываю. Глядишь, и у меня что-нибудь удачное совпадет. Посмотрите, что там у Весов?

К тому, что в семье Цветочкиных не все ладно, их соседи из дома № 47 по улице Возрождения привыкли давно. Глава фамилии – Семен Семенович, частенько возвращался домой в изрядном подпитии, после чего в его квартире начинался скандал. Грохот посуды, истошный визг сына Гошки и жены Марии Никитишны стали настолько привычным явлением, что на них не очень-то обращали внимание.

Цветочкина пытался воспитывать его сосед капитан Полищук, но этого воздействия хватало от силы на несколько дней. Потом все возвращалось «на круги своя», а капитан только разводил руками, мол, что я могу сделать, если потерпевшая сторона отказывается писать заявление.

Но однажды соседи, сидевшие во дворе и обсуждавшие очередные темы мирового и местного значения, заметили чету Цветочкиных, выходящих из дверей подъезда, и все разговоры тут же смолкли. Объяснение сему факту было простым. Во-первых, уже давненько супруги не появлялись на людях вместе, да еще и идущими под руку. Во- вторых, оба были одеты в хоть и не в новые, но тщательно вычищенные и выглаженные костюмы, что так же не было для них типичным. В-третьих, Мария Никитична, державшая в руках гвоздичку, сияла от переполнявшего ее счастья, и не спускала с мужа влюбленных глаз.

Метаморфоза, происшедшая в самой скандальной семье дома, была настолько очевидна, что все глобальные и локальные на тот момент проблемы отошли в сторону – всех мучил один вопрос: что же случилось с Цветочкиными?

Они вернулись через пару часов. Мария Никитична, все такая же сияющая, словно девушка, пришедшая с первого свидания, прошла в дом. Семен Семенович же задержался во дворе – он присел на скамейку рядом с мужиками, закурил сигарету.

Некоторое время он молчал, глубоко затягиваясь, а затем произнес, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Хорошее кино сегодня с Машей посмотрели. Про любовь… Как там у них… Красиво…! – и выпустив клуб дыма, мечтательно улыбнулся.

Старожил дома, автослесарь Петрович, бросил на него быстрый взгляд и как бы между прочим, спросил:

– Ты меня, Сема, прости, конечно, за прямоту, но тут обчество интересуется, кака-така муха ваше семейство укусила? Мы тут все смотрим на вас и, честно говоря, нарадоваться не можем.