Алексей Рудаков - Каторжник

Ариша пришла на встречу в каком-то рванье – поверх старого, засаленного комбез была накинута какая-то мешковина. Сапоги тоже не первой свежести – и это у неё, всегда стремящейся к идеальному состоянию своей формы!

– Ариш, – начал я: – может тебе комбез новый дать, Алекс сейчас сбегает, принесёт.

– Не надо, – она мотнула головой. – Я грешна и должна пройти испытание.

– Испытание? Отморозишь себе всё, какой чёртов придурок тебе такую епитимью назначил? Ты ж девка, тебе детей ржать?!

– Не богохульствуй. – Её голос быт тих и как-то мёртв.

– Так! – я протянул руку и взял её за рукав: – идём на корабль!

– Я не могу. Я согрешила и грех моя тяжёл. Я не распознала козни Врага рядом с собой.

– Это ты Бродяжку уже врагом называешь? Забыла, как вы наряды и купальники выбирали?

Её взгляд на миг изменился, стал прежним, живым, но тут же потух и снова от неё начало исходить равнодушие и обречённость.

– Алекс, – я кивнул стоящему рядом Александару, – я за ноги, ты руки придержи, потащили эту зомби на борт.

Он придвинулся, готовясь помочь мне, но она отступила на пару шагов и откинув рукав продемонстрировала нам широкий, блеснувший металлом, браслет.

– Не смейте! Я должна искупить свою вину!

– Дура! Какую вину, ты о чём?

– Ты всё верно делаешь, дочка. – Из-за её спины выдвинулись ещё две фигуры, одетые гораздо более прилично и по погоде – в комбезы с подогревом. Я пригляделся – пара тёток, далеко уже шагнувших за грань Бальзаковского возраста. Бабок – если говорить не политкорректно.

– Не слушай искушающих голосов, преодолей соблазны и очисти душу через страдания тела, – раскачиваясь в такт своим словам, заныла одна.

– Сейчас я вам страдания обеспечу! – Я придвинулся к ним, сжимая и поднимая над ними кулак.

– Не надо. – Ариша поникла головой. – Сёстры всё верно говорят. Уходите.

– Алекс, хватай её, сдурела девка! – Он придвинулся, но два лазерника, ловко выхваченные бабками, охладили наш пыл.

– Идите, мальчики, летите отсель, голубки, – почти ласково сказала одна из них, не прекращая выцеливать меня ниже пояса. – Дочка выбрала свой путь, летите отсель.

Ариша отвернулась и не прощаясь побрела в сторону жилых блоков. Я сплюнул на снег.

– А вот мусорить – некультурно, – заметила вторая и они начали пятиться, прикрывая Аришу со спины от нашего, возможного рывка.

– Слышь, бабуль, – окликнул я их, когда они отошли на десяток шагов. Одна из них опустила пистолет: – чего, сынок?

– Что ж ты злая такая, а?

– Вали отсюда, – напускная ласковость пропала и перед нами стояла злобная старая бабка.

– А поласковее?

– Вас, – она выплюнула следующее слово с ненавистью, – мужиков, кастрировать при рождении надо. Убирайтесь отсюда! – И она взмахнула стволом.

– Полетели, Алекс, – я повернулся к нему. – Не у всех климакс нормально проходит. У некоторых со сдвигом крыши.

– Вижу, – он согласно кивнул.

– Собьём при подлёте! Только попробуйте сюда сунуться! – Последнее слово осталось за старухой.

После взлёта Алекс подошёл ко мне:

– Не переживай. Вытащим. Я обязательно что-нибудь придумаю. Вот только, – он замолк.

– Что?

– Мозги ей промыли качественно. Как к нормальной жизни возвращать её думаешь.

– Может сама оклемается? Ну – со временем?

– Вряд ли. Скорее наоборот. Чувство вины и всё такое. Ещё и руки на себя наложит. Психолог нужен или… – он склонил голову набок и прищурился. – Ты с ней… ну… было у вас?

– Нет, – я почувствовал как краснею. – Не успел… и… не успели мы.

– Жаль. Это могло бы помочь. Затащил бы в койку и…

– Перестань, – я поморщился. – Что – другого варианта нет?

Алекс развёл руками:

– Это наиболее простой, быстрый и… хммм… приятный. Но можно и по другому.

– Как?

– Тут нужен хороший психолог, но есть риск – бывали случаи когда объект, после выхода из этого, сумеречного, ну того… к психологу.

– Чего того?

– Чего-чего, – передразнил меня он. – Влюблялся. Ну или начинал отеческие чувства, тьфу! Материнские в нашем случае. Испытывать.

– К кому испытывать? – затупил я.

– К врачу.

– И что делать?

– Откуда я знаю? Я что – доктор что ли? Буклет читал в своё время, пока в очереди сидел на флюорографии. Помню, что там советовали плавно выводить, положительными эмоциями. Вот например – она цветы любит?

– Да.

– Какие?

– Ээээ… не знаю.

Алекс осуждающе посмотрел на меня.

– А из еды что любит?

– Да всё она ест. Ела.

Он вздохнул:

– Про привычки, хобби тебя спрашивать тоже бесполезно. Ты про неё хоть что ни будь знаешь?

– Ну… я это… ну неразговорчивая она. Платья любит.

Он снова вздохнул:

– И это говорит человек, который заявляет, что любит её. И она его. Супер!

– Я этого не говорил.

– Не любишь? Тогда чего комедию ломаем? Ах Ариша, ах её надо спасти – передразнил он меня закатывая глаза и прижимая руку к сердцу.

– Но она мой друг и… и член экипажа!

– Сам ты… Ладно. Раз ты про неё ничего не знаешь, значит нам нужен кто-то кто знает о ней по больше.

– Это кто?

– Да подружка её!

– Но я не знаю её подруг! – Заявил я, чем вызвал новый стон Александера.

– Я. Про. Бродяжку. Они же дружили?

Киваю.

– Вот. Меняем план. Сначала вытаскиваем Бродяжку, потом с ней по магазинам. И не морщись, твой счёт выдержит. Потом с ней летим к ней и она её заманивает к нам. Понял?

– Нет. Она, с ней, её… ты нормально объяснить не можешь?

Он только отмахнулся:

– Рули. Мне план прикинуть надо.

И, усевшись в своё кресло, приник к монитору.

Александер выскочил на посадочную платформу едва штурмовик коснулся опорами поверхности.

– Трюм! – заорал он. – Открывай!

Я пожал плечами, удивляясь про себя его спешке и дал команду на открытие. Едва люк распахнулся, как он подогнал к нему транспортную платформу и при помощи пары грузчиков начал перегружать её содержимое в корабль.

– Всё! – Он появился в рубке спустя минут десять, уселся на край пульта – рубка штурмовика просторностью не отличалась, и протянул мне свой планшет, предварительно ткнув в какую-то иконку на его экране.

– Что это? – Я развернул его и начал вчитываться в мелкие строчки.

– Это, – он поставил на пульт баул и начал в нём копаться: – Это, брат, я к нашему походу подготовился. Всё предусмотрел. Ты ознакомься, а мне ещё кое что найти надо. Вот точно помню – брал, но куда засунул… – и он чуть ли не головой влез в сумку. Я только хмыкнул и принялся вникать.

Список внушал. Сразу ощущался подход опытного хомячка – лист был разделён на несколько таблиц, с выделенными жирным курсивом названиями.

Самая первая таблица была обозначена как «Планетарная Часть» и включала в себя ещё ряд подтаблиц – Оружие, Еда, Прочее. Почесав за ухом я нажал надпись оружие и она развернулась открывая внушительный список: