Марат Каби - Код спасителя. Начало

– Ну, тогда держи! – она достает из сумки бутылочку с газировкой.

– А мы уже скоро приедем? – Мартин беззаботно болтает ногами, отпивая газировку, и морщится от того, что пузырьки щекочут в носу.

– Да, уже скоро.

– И папа нас будет встречать? – Мартин снова взглянул на красноволосую девчонку. Новый розовый пузырь вот-вот лопнет со звонким щелчком.

– Конечно будет, он нас уже заждался, – мама снова раскрыла книгу и отвечает на вопросы не задумываясь.

Мартин вздохнул и еще раз оглядел вагон. Солнце вышло из-за облака, пробилось сквозь толстое вагонное стекло и прорезало своим лучом тень в узком проходе между сидениями. Невидимые раньше, заискрились крошечные пылинки, наполнили обыденное пространство волшебством, от их сияния, казалось, исходит тепло. Мартин удивленно вертел головой: в мягком свете люди казались ему невероятно прекрасными, совершенными. И эти глубокие морщины на лице дедушки с газетой, и то, как смешливая девушка теперь задумчиво молчала, положив голову на плечо своему парню, и то, как смешно и дерзко торчали в разные стороны короткие красные пряди его соседки… А за окном! Они проезжали поле, и свежая трава казалась зеленым океаном, переходящим в горизонт. Мартин снова дернул маму за рукав.

– Красиво, да? Посмотри! Красиво? – ему нужно было подтверждение. Таким словом можно назвать все это великолепие, которое он не знал, как описать, но чувствовал с невероятной полнотой, осмысленностью и счастьем.

– Красиво, да?

И мама, подняв голову от книги, окинула взглядом вагон, пассажиров, поле за окном. Мартин знал, что она, как никто другой, умеет почувствовать то, что чувствует сейчас он, Мартин. Умеет понять его.

– Да, это красиво. Жизнь красива, Мартин. Хорошо, что ты понимаешь это. Жизнь красива и прекрасна, дружок, – она сказала это очень серьезно, а затем, будто стряхнув с себя наваждение, рассмеялась и начала щекотать сына, – Откуда только в тебе столько ума, а, малыш? Откуда только у меня взялся такой умный ребенок? А?

– Это ты! Это из-за тебя! Потому что я твой сын! – Мартин хохотал и старался увернуться, а потом счастливо затих в маминых руках.

Девчонка с красными волосами оторвалась от окна и усмехнулась, глядя на их возню. Розовый пузырь снова вырос, закрывая ее рот и подбородок.

– Щелк!

Этот щелчок – последнее, что услышал Мартин, а потом только тонкий писк в ушах, темнота вокруг, и головокружение. Вагон перевернуло на бок и тащило вперед. Стена согнулась, будто бумажная, и прижала девчонку с красными волосами. Мартин увидел белую руку, торчащую из-за сидения, неестественно изогнутую, с сотовым телефоном на ладони, и старался больше не смотреть в ее сторону. Пассажиры кричали, а он не понимал, что происходит, и даже не мог расплакаться, а только сжимал сильнее мамину руку. Все произошло в течение пары секунд, но Мартину казалось, что время растянулось, стало вязким и неповоротливым, каждое движение будто бы совершалось через огромное усилие…

Он понял, что и его с мамой, и всех остальных людей в вагоне бросило на пол. Старик с газетой налетел головой на железный столик и теперь лежал неподвижно, с опущенным вниз лицом, вокруг его головы растекалась темная лужа. Молодые люди, которые еще минуту назад сидели в обнимку, сейчас оказались лежащими по разные стороны от прохода. Парень упал ничком, и Мартин видел, что из его спины торчат осколки стекла, а на белой куртке растекаются яркие пятная крови. Девушка лежала на спине, ее глаза были открыты, и лицо казалось удивленным, руки неловко раскинулись, а светлые волосы рассыпались по плечам. Мартин не видел крови, но почувствовал по неловкости ее позы, по пустоте в глазах, что девушка мертва.

Вагон начал наполняться дымом, что-то загорелось, и душно запахло плавленым пластиком. Он потянул маму за руку, но ее голова качнулась и упала на плечо. Мартин только сейчас заметил, как у мамы по виску стекает тонкая струйка крови. Ему стало трудно дышать. Он неистово тряс маму за руку, чтобы разбудить, чтобы она очнулась, открыла глаза, вытерла кровь и начала выбираться из этого страшного места, наполненного смертью. Но мама не просыпалась. Голова ее безжизненно лежала на плече, рука не сжимала в ответ его руку…

– Мама! Мама! Просыпайся! Мамочка! – Мартин из последних сил кричал ей на ухо, что пора идти, что ему страшно, что тяжело дышать, что папа ждет их снаружи. Он уже плохо видел, что происходит вокруг из-за дыма, наполнившего вагон. Из глаз текли слезы, а из горла вырывался только кашель. Он понял, что должен выйти из вагона хотя бы на минуту, выбраться, чтобы сделать глоток воздуха, а затем снова вернуться сюда, а, может быть, позвать на помощь, чтобы мама не оставалась здесь одна среди этих мертвых людей. Он подумал, как же она испугается, если очнется здесь, а его нет рядом, но тут же отогнал от себя эту мысль и пополз вперед по проходу, туда, где виднелся проем разбитого окна. Он старался продвигаться вперед, но на все тело навалилась непонятная тяжесть, голова кружилась, а в груди с каждым вдохом нарастала боль.

«Одна минута. Я посплю всего минутку и снова стану сильным. Я выберусь, а потом вытащу маму. Одну минутку можно поспать», – закрывая глаза, Мартин увидел, что огонь охватывает стены. Становилось жарко, но ему уже было все равно. Его клонило в сон, в сладкую темноту, где можно было спрятаться от боли и страхов. Глаза слипались, голова становилась тяжелой, но при этом совершенно пустой. Он начинал видеть сон: словно соединяясь из мельчайших частей, перед ним вырастал человек. Статный, широкоплечий, затянутый в удивительные белые одежды.

– Как красиво, – Мартин уже сам не понимал, сказал ли он это вслух или подумал.

Он почувствовал, как сильные руки поднимают его, и закрыл глаза. Это точно был сон…

А потом Мартин помнит, как очнулся среди незнакомых людей. И как не смог даже обрадоваться, увидев рядом с собой отца. Помнит взволнованную старушку миссис Эббот.

– Это был ангел, ангел! Он вышел прямо из огня и нес на руках вашего мальчика. Да, он был в костюме спасателя, но это невозможно, я ведь еще не выжила из ума. Он вышел прямо из огня, он откинул обломок вагона ногой, будто это была жестяная банка… Он ничего не объяснил, сказал только, что я должна позаботиться о ребенке. А что я могу? Слава Богу, быстро приехали врачи, а я только ехала рядом с ним в машине и молилась. Теперь я буду всегда молиться за этого мальчика. Раз уж сам ангел приказал мне позаботиться о вашем малыше, я сделаю то, что в моих силах: буду молиться. Это ведь чудо, остаться в живых после такого! Я видела этот вагон, его буквально расплющило ударом. А потом этот взрыв. Огонь. Никто не смог бы остаться в живых…

Старушка обрывает торопливую речь. Она осеклась, вспомнив, что у мистера Хьюза, чей трехлетний сын чудесным образом остался в живых, в том самом вагоне осталась жена, и ее тело невозможно опознать из-за огня…