Игорь Гребенкин - Кодекс чести. Начало пути русского офицера (сборник)

© Гребенкин И. Н., составление, вступительная статья, 2017

© Издание, оформление. ООО Группа Компаний «РИПОЛ классик», 2018

Великие реформы второй половины XIX века открыли в истории России эпоху перемен, затронувших все сферы жизни государства, все его институты, все общественные слои. Не в последнюю очередь изменения должны были коснуться национальной обороны: вооруженных сил и их кадровой основы – офицерства. Одна из центральных реформ – военная – ставила в числе важнейших своих целей превращение офицерского корпуса в профессиональную группу, в основе отбора которой лежали бы исключительно профессиональная подготовка и профессиональные качества.

По мысли главного идеолога реформы, военного министра генерала Д. А. Милютина, путь к офицерской карьере лежал через получение специального образования, которое было бы доступным для молодых людей, имеющих общее среднее образование и сознательно избравших военную службу как будущую профессию. В записке, посвященной состоянию и перспективам развития военно-учебных заведений, Милютин писал: «Первоначальный материал для формирования офицеров должны составлять юнкера, принимаемые на службу по окончании домашнего воспитания или в каком-либо гражданском заведении и выдержавшие экзамен из общих наук не ниже гимназического курса. Затем самое подготовление к офицерскому званию должно состоять в практическом ознакомлении юнкеров со всеми требованиями и условиями военной службы при самих войсках и вместе с тем в приобретении необходимых для офицера научных военных сведений в особых юнкерских училищах» [1] Столетие военного министерства 1802–1902. Главное управление военно-учебных заведений. Исторический очерк. Ч. III. СПб., 1914. С. 194. .

Предложенная министром схема подготовки офицеров была в основном реализована в пореформенные десятилетия и к началу XX века выглядела следующим образом: молодые люди, получившие общее среднее образование в гимназии, реальном училище или кадетском корпусе, поступали в военное училище, дававшее специальное военное образование. В дальнейшем офицер при наличии необходимых данных мог пройти курс специальной офицерской школы либо получить высшее военное образование, окончив одну из военных академий. До 1911 г. продолжали существовать юнкерские училища, контингент которых составляли лица с неполным средним образованием, преимущественно недворянского происхождения. Постепенным переводом на военно-училищные курсы они были реформированы в военные училища, однако их вклад в подготовку офицеров для российской армии в предшествующие десятилетия был весьма велик. Особое место в системе военных учебных заведений занимал Пажеский корпус, критерием отбора учащихся для которого являлось служебное и, соответственно, сословное положение предков. Его выпускники имели право выбора места службы и в подавляющем большинстве направлялись в гвардию.

Офицерский корпус как сообщество отличался высокой степенью фрагментированности, отражавшей неоднородность, характерную для российского общества в целом. Существенно различалась сословная картина для офицерского состава различных родов войск. В самом массовом из них – армейской пехоте – потомственных дворян было только 39,6 %, в кавалерии – 66,7 %, в артиллерии – 74,4 %, в инженерных войсках – 66,1 %. Таким образом, доля офицеров-дворян заметно выше была в тех родах войск и частях, где служба отличалась большей престижностью и обещала более быструю карьеру. На вершине офицерской иерархии находились элитные группы – офицеры гвардии и Генерального штаба, отличавшиеся от массы армейского офицерства характером и перспективами службы. В гвардии доля офицеров-дворян была еще выше, чем в среднем по армии: в кавалерии – 96,3, в пехоте – 90,5, в артиллерии – 88,7 %. Именно в полках лейб-гвардии традиционно несли службу представители наиболее знатных и богатых дворянских фамилий, а принадлежность к конкретному гвардейском полку являлась фамильной традицией и гордостью дворянских семейств. К тому же «стоимость жизни» гвардейского офицера не позволяла ему существовать только на положенное жалованье, что устанавливало своего рода гвардейский «имущественный ценз». Служивший в лейб-гвардии Конно-Гренадерском полку ротмистр Н. В. Воронович вспоминал: «Несмотря на то что полк наш был очень скромный, служба в гвардии связана с большими и непосильными для многих расходами… Гвардеец тратил втрое больше на стол и вчетверо больше на обмундирование, чем армеец» [2] Воронович Н. В. Вечерний звон // Потонувший мир. М., 2001. С. 133. .

Наиболее верным средством к успешной карьере для офицеров со скромным происхождением являлось прохождение курса военной академии, главным образом Академии Генерального штаба. Основным критерием отбора для новой военной элиты – службы Генерального штаба – являлись профессиональные качества и способности, проявленные в период обучения в академии, что закономерно отодвигало на второй план вопросы происхождения и состоятельности. По этой причине среди офицеров службы Генерального штаба численность дворян к началу XX века была даже несколько ниже общеармейского уровня – в среднем, в переделах 40 % [3] Кавтарадзе А. Г. Военные специалисты на службе Республики Советов 1917–1920 гг. М., 1988. С. 23. . Однако даже высшее военное образование не было безоговорочным условием успешной военной карьеры. Современник вспоминал: «Ни одна из военных академий не давала своим питомцам прав на головокружительную карьеру. Пожалуй, даже и пресловутая Академия Генерального штаба. Если же из числа питомцев последней и попадались лица, вознесенные судьбою с течением лет на высокие ступени военной или военно-административной лестницы, то исключительно только из числа офицеров гвардии… Кто станет отрицать, что заведомо неспособный, абсолютно не успевший в науках гвардейский гусар граф С. был выпущен в Генеральный штаб только благодаря его графскому титулу и пестрому мундиру Гродненского полка?» [4] Барт А. На фронте артиллерийского снабжения // Былое. 1925. № 5 (33). С. 198–199. .

К сожалению, не были исключением и противоположные случаи, когда офицеры, показавшие выдающиеся профессиональные данные и успехи в учебе, не получали соответствующей оценки и продвижения по службе. Примерами тому можно считать судьбы выпускников Академии Генерального штаба К. Л. Гильчевского, В. И. Селивачева, А. И. Деникина и многих других. В силу этих обстоятельств типичными внутри офицерского корпуса являлись отношения розни между армией и гвардией, представителями разных родов войск, дворянскими «верхами» и демократичными «низами», соперничество среди выходцев из гвардии и Генерального штаба в кругах генералитета.