Алексей Ходорковский - Записки адвоката

– Безусловно.

Но, к сожалению, надежды профессора не оправдались. Мошенников так и не нашли, а дело № 1145/5 было приостановлено. А в милицейских кругах «Дело о дубленках» прозвали самым громким делом десятилетия.

Марк вылез из жгучей сауны, прыгнул в прохладную воду, и замахнулся на сто метров брассом. Плавать Марк не умел. Он купался. Но, как и все плохие пловцы, признаваться себе в этом не желал и считал свой стиль идеальным. Водные процедуры прервала дежурная по бассейну, вызвав адвоката к телефону. Марк пробурчал что-то невнятное и стал карабкаться по скользкой, неудобной лестнице.

– Марк Аркадьевич, добрый вечер. Это Матвеев, помните такого?

Звонок был некстати. Стоять в шлепанцах у стойки администратора было холодно и мокро, а с носа предательски капало в трубку телефонного аппарата.

– Да, да, слушаю Вас, что – то срочное?

Марк, вспомнил министерского мужика, в серьезных чинах, которому помогал в свое время. Нюансы забылись. Но Матвеев остался на свободе и при должности. Это в памяти осталось.

– Марк, у меня всегда все срочное и очень важное. Я часто не беспокою. Как у Вас дела?

– У меня с носа капает, Валерий Сергеевич, прямо в трубку.

– Имя отчество помните, чертовски приятно. Насморк? Будем лечить. Вы нам нужны здоровенький.

– Я не шучу, Вы меня из воды вытащили.

– Не из сауны, это уже хорошо.

– Нет, из бассейна, но если телефон заглохнет, знайте это по вашей вине.

– Марк, я Вам гарантирую полную компенсацию и за испорченный телефон и за потерянное время… У моего товарища проходит обыск. Без Вас он не отобьется, сломается. Жена его звонила, кричала, что муж на грани, может сорваться. Надо его успокоить и помочь чем сможете.

– Натворил-то что ваш товарищ?

– Это боевой товарищ… Вы понимаете меня?

– Да это уже теплее, так что натворил, Ваш боевой?

– Веники, Марк Аркадьевич, веники!

– Валерий Сергеевич, я Вас уважаю, но вениками я не занимаюсь, уже давно перешел на пылесос, – пытался отшутиться адвокат.

– Веники, товарищ адвокат, посерьёзнее будут, чем любые штучки— дрючки, но разговор не о том. Гонорар Ваш я помню и его удваиваю. Адрес будете записывать?

– Диктуйте Валерий Сергеевич.

Обыск был в самом разгаре. Поговорить с подозреваемым и прояснить ситуацию не удавалось. Не зная фабулы, войти в дело невозможно. Улучшив момент, когда следователя на кухне не было, Марк подошел к хозяину квартиры:

– Я адвокат, Марк Сорин. Меня просил подъехать Матвеев…

– Да, да я все уже понял, спасибо, а то мне, знаете ли, совсем неуютно одному. Зовут меня Семен, Семен Борисович Липко, хотя знакомиться предпочел бы в другом месте.

– Коротко фабулу, что Вам инкриминируют? Что от Вас хотят услышать? Был ли допрос? Что вы успели сказать? Что ищут, и чем нам грозит находка?

– С утра приехали на завод, я там начальником АХО [1] Административно – хозяйственный отдел работаю, вскрыли холодные амбары на территории и стали пересчитывать веники…

– Я думал, Матвеев шутит…

– Не шутит ваш Матвеев, потом объясню, если дадут. Короче, вениками началось, похоже, ими и закончится. Нам надо поговорить, товарищ адвокат, иначе Вы не сможете оценить ситуацию.

– Хорошо, Вас понял…вызываем скорую. Минут через 15 у Вас начинается приступ. Немного прижало…

– Товарищ следователь, прошу принять срочные меры, моему клиенту плохо! – Марк повысил голос.

Бригада «скорой» прибыла минут через сорок. Появилась возможность поговорить обстоятельно.

– Марк, трагизм в том, что я жулик и к великому сожалению крупный. Но я ни секунды не собираюсь сидеть, Вы это должны усечь с первого дня нашего знакомства…

– Семен Борисович, пользуясь вашей терминологией, я усек. Но, бросаться на амбразуру не всегда хорошо, успокойтесь, иногда надо поискать выход и ключ. Давайте к делу. Из-за чего сыр бор?

– Года три назад к нам на завод «Маяк» загнали по разнарядке из министерства штук пятьсот веников. Пять вязанок по сто штук. Их сгрузили в ангар и уборщицы цехов и отделов стали их разбирать. Веники я сразу списал, что любоваться на них, веники и веники. Где – то через недельку, поздравляя главбуха с днем рождения и визируя документы, я обнаружил, что веников по накладным было не пятьсот, а пятнадцать тысяч! Бухгалтерия даже не икнула и все проплатила. Для них это не сумма. Расходный материал прибыл и был списан, что шум поднимать? Веник он и в Африке веник! Меня никто бы и не понял. Ну, видел какие – то бумажки! Как видел, так и забыл…

– В какую цену веники тогда были?

– Как и сейчас, два рубля с копейками за штуку. После очередного совещания в министерстве Матвеев попросил меня задержаться. Сказал пару дежурных фраз и всучил толстый конверт. Мол, премия тебе Семен за ратный труд. Премия, так премия, взял с превеликим удовольствием.

– Вот и все. Простая схема товарищ адвокат.

– Больше конвертов не было?

– Как не было? Дальше, больше. Это со схемой все, а злоключения продолжались. Шло по нарастающей. Каждый квартал поступало ко мне от пятнадцати до двадцати пяти тысяч веников, которые я и в глаза не видел.

– Их совсем не привозили?

– Привозили вязанок по пять, семь в год, но кто их считал? Кому охота веники перебирать, да к тому же списанные с бухучета.

– Вы один получали премиальные?

– Нет, конечно, Матвеев договорился со многими хозяйственниками на предприятиях, всех я не знаю, но человек пятнадцать в моей записной книжке есть. Мы на переподготовке в подмосковном доме отдыха перезнакомились, там и Матвеев был, речь толкал…Что-то про победу социалистической собственности над капиталом…

Марк судорожно начал складывать и умножать. Цифры прыгали в голове, наскакивая одна на другую. Даже прикидочные результаты настораживали, сумма хищения вырисовывалась в полтора миллиона рублей в год. А за три года и считать не хотелось. [2] Новый автомобиль «Жигули», ВАЗ 21011 в годы развитого социализма стоил 5300 рублей, а проезд в трамвае 3 копейки

От «высшей» математики у дотошного адвоката свело правое плечо и шею. Цифры зашкаливали [3] Хищение на сумму свыше 10.000 рублей считалось в те годы особо крупным.

– Марк, что с Вами? – Семен поднял брови.

– Занимался криминальной арифметикой.

– И как результаты?

– Да… сбился со счета…,– ушел от ответа адвокат.

Ложь во спасение была необходима: Липко должен быть вменяем и по возможности уравновешен.

– Семен Борисович, где Ваша записная книжка? Её нашли, изъяли?

– Книжка в кармане. Меня не обыскивали.

– Вырвите странички с телефонами коллег из дома отдыха… Все до одной. Что Вы успели сказать следователям?