Александр Амурчик - Женя, Женечка, Женюсик. Virtuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 7

И вот сегодня мы, все действующие лица этой совсем недавней трагикомедии, столкнулись вместе, лоб в лоб, и девушки, вероятно, вознадеялись на возобновление отношений.

Ольга, как более смелая, подошла ко мне почти вплотную и прошептала:

– Савва, возьмите нас с собой!

Ее огромные карие глаза смотрели на меня умоляюще.

– Хорошо, – мой голос дрогнул под тяжелым взглядом Кондрата. – Ты, Ольга, знаешь, где нас найти. Мы будем ждать вас у меня на квартире. Через час. – Я обнял обеих девушек за плечи и с видом заговорщика отвел их в сторону: – А пока идите, прогуляйтесь немного, у нас тут намечается важная встреча, но это буквально на полчасика.

И я подтолкнул их, дружески хлопнув обеих на прощание чуть пониже спины. Девушки ушли, как мне показалось, несколько обиженными. Кондрат, когда я вернулся к нему, вытаращился на меня удивленно, но я сделал непроницаемое лицо, затем помахал медленно удалявшимся и все еще продолжающим оборачиваться вслед нам девчонкам, после чего решительным шагом двинулся в сторону дома.

Кондрат нагнал меня уже через несколько шагов:

– Ну и зачем ты их пригласил, Савва? Ты же знаешь, да и все кругом говорят, что они теперь меняют партнеров чуть ли не каждый день.

– Я их не пригласил, ты же сам прекрасно все слышал, – досадливо хмурясь, ответил я. – Я им вежливо отказал. За этот час или мы кого-нибудь снимем, или их кто-то перехватит, и шансов что они придут, очень и очень немного.

Он кивнул задумчиво и предложил мне трубку мира, то есть достал из пачки две сигареты, одну из которых протянул мне.

Вообще-то Кондрат был как всегда прав: в житейских вопросах он всегда был трезвее меня, и я зачастую соглашался с его мнением, несмотря на то, что он был на семь лет младше. Он был прав, когда говорил о том, что рвать отношения с девушками, если есть в том необходимость, надо немедленно, раз и навсегда, а не рассусоливать, дожидаясь, когда те начнут строить на твой счет какие-либо далеко идущие планы. Потому что тогда возникают ситуации, в результате которых можно нарваться на серьезные проблемы, а то и на крупные неприятности, это первый пункт. Под вторым пунктом подразумеваются безответственные интимные отношения. Ну кто, скажите, виноват, что девицы, которые нравятся тебе, в то же самое время нравятся и другим парням, и в лихорадке и почти ежедневной чехарде всеобщего бл….ва ты порой не успеваешь разглядеть за своей очередной партнершей человека и женщину, а потом долго не можешь разобраться в своих чувствах, а когда наконец разобрался, вдруг оказывается, что девушка, которая тебе приглянулась, переспала уже со всеми твоими друзьями, причем ты сам порой вольно или невольно содействовал этому, и продолжать с ней отношения уже не только бессмысленно, но и просто опасно для здоровья.

Вот что у меня произошло конкретно с Ольгой; с Еленой, надо признать, все обстояло несколько по-другому.

Поддерживая вялую беседу, мы с Кондратом прошли еще пару кварталов, и тут нам навстречу из темноты вновь вынырнул Паниковский.

– Опять ты? – удивился я, и мы с Кондратом уставились на него.

– Ребята, ну дайте мне ключ от квартиры, – взмолился наш товарищ.

– А я что, по-твоему, всю ночь буду тебя на улице пережидать? – удивился я. – Давай, Сашка, не жадничай, я приглашаю вас с дамочкой в дом, и ты выставляешь ее на троих.

– Да неудобно как-то, – промямлил Паниковский, – первый вечер с ней, она приезжая. Ведь совсем не знаю ее.

– Так спроси ее, объясни ситуацию, – дурачась, продолжал я. – Берется обслужить трио молочных братьев – возьмем на квартиру, нет – скажи, что вам придется этой ночью в парке ночевать.

Паниковский хмыкнул досадливо, ничего не ответил и опять скрылся в ночи – надеюсь, теперь уже насовсем.

– Ну, что, Винегрет Абрикосович? – обратился я к своему товарищу, который за годы нашего общения привык к тому, что в зависимости от настроения я даю ему каждый раз новые имена. – Дрочи, пролетели? (По созвучию с названием картины Саврасова «Грачи прилетели», да простит меня за каламбур этот великий художник, не имеющий, естественно, к нашему повествованию никакого отношения).

– Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше спи один, чем вместе с кем попало, – неожиданно для меня разразился рифмой Кондрат, перефразируя Омара Хайяма и при этом наставительно подняв указательный палец. Это выражение подытожило наши сегодняшние искания, я крякнул одобрительно, и в этот момент мы как раз вошли в подъезд моего дома. Любопытно, что лестницы в нашем доме вместо обычных, стандартных 10 ступеней в одном пролете насчитывают 11, что очень удобно при подъеме и спуске. И хотя свет горел только на одном из четырех – третьем этаже, мы без труда добрались до нужного нам четвертого. Лестничные площадки, к моему удивлению, сегодня были пусты, обычно же на каждом этаже у окна или у дверей жмется в темноте парочка. Или я просто старею и не заметил, как миновали времена, когда молодежь лампочки в подъездах буквально «поедала», ну совсем как в том анекдоте: «…Вась, – сказал женский голос, – выкрути лампочку, я в рот возьму».

Крутанув ключом в замке, я открыл дверь, и мы вошли в квартиру. Пока я возился в прихожей, расшнуровывая и снимая ботинки, Кондрат скинул кроссовки, переобулся в мои тапки, прошел на кухню и поставил на газовую плиту чайник.

– Форточку открой, – крикнул я ему, – а то газом будет пахнуть.

– А она открыта, – сказал он мне, высовываясь из кухни в прихожую.

«Странно, я ее вроде закрывал перед уходом, чтобы не выстудить квартиру», – подумал я, присоединяясь к своему товарищу. Кондрат налил из заварного чайничка в две кружки заварки, долил кипяток, а я принялся намазывать хлеб маслом.

Незамысловато ужиная, мы вспоминали все перипетии сегодняшнего вечера, а также последних дней и негромко хихикали, нисколько не огорчаясь тем фактом, что сегодня у нас с женским полом вышел облом. «Да, кстати, а ведь час еще не прошел, – мелькнула у меня мысль и затрепетала надеждой, – так что девчонки вполне могут подойти».

– Может, надо было треснуть Таньке по башке, чтоб не грубила? – запоздало предложил Кондрат, аппетитно прихлебывая из кружки.

– Если бы она от этого стала хоть чуточку симпатичнее или умнее, я бы с удовольствием врезал ей пару раз, – вставил я. – А так чучелом была, чучелом и останется. Я думаю, завтра она и не вспомнит, что наболтала нам сегодня вечером.

– И то правда! – согласился Кондрат. Он встал, сполоснул под краном посуду, и мы перешли в зал. Моя постель, разложенная на диване, была не убрана с прошлой ночи, только прикрыта покрывалом. На часах без четверти час. Все нормальные люди уже давно спали, и лишь теперь, опустившись на диван, я почувствовал, как устал за последние дни. Усталость и недосып накапливались целую неделю, а за ежедневным 12-часовым трудом (а зачастую и за еженощными приключениями) отдыхать было совершенно некогда.