Михаил Шторм - Погоня за песчаным дьяволом

Внезапно он замер. Письмо американцев начиналось стандартной формулой, однако было несколько длиннее обычного. Там было написано еще что-то. Что именно?

Быков ринулся обратно с такой поспешностью, что едва не опрокинул стул. С замиранием сердца кликнул курсором. Стал читать внимательно.

Редактор, Кэтрин Стивенс, извинялась, что журнал вынужден отвергнуть предложенную серию фотографий, но это было не все. Продолжение следовало, и оно гласило:

Тем не менее ваши работы мне понравились, Дмитрий. В настоящий момент мы готовим материал об острове Фрейзер, Австралия. Есть ли у вас фотографии этого острова? Если да, то я с удовольствием ознакомлюсь с ними.

Это была невероятная удача! Лицо Быкова запылало, как у человека, попавшего с холода в теплое помещение. На протяжении следующего получаса он обменивался с Кэтрин короткими записками, а потом они еще минут десять общались по скайпу. После этого Быков вытащил трубку, спички и пачку табака. Все это было завернуто в газету, спрятано в полиэтиленовый кулек и отправлено в мусорное ведро. В свои сорок лет Быков успел усвоить правила игры. Провидение, подобно древним идолам, требует жертв. За благосклонность Судьбы необходимо расплачиваться. Не пустяками. Тем, что тебе дорого.

Укладываясь спать, Быков улыбнулся. Как в детстве, когда предвкушал каникулы. В ходе переговоров ему удалось убедить американку подождать, пока он слетает в Австралию и вернется оттуда с серией снимков. Миссис Стивенс согласилась подождать целых два месяца, что было еще одной большой удачей. Оставалось лишь найти деньги на осуществление проекта. Деньги немалые. Деньги, которых в наличии пока что не было.

Улыбка исчезла с лица Дмитрия Быкова. Он так и уснул – нахмурившись.

Утро и день Быков провел в интернете. Он ни с кем не общался, не играл и даже не просматривал любимые страницы или ленты новостей. Внимание его было поглощено изучением материалов об острове Фрейзер, самом большом песчаном острове мира, расположенном у восточного побережья Зеленого континента.

Открыл его, кстати говоря, не Фрейзер, а знаменитый путешественник Джеймс Кук. Именно он дал названия многим тамошним мысам и скалам. Капитан Фрейзер прибыл полвека спустя. Его бриг потерпел крушение, и он вместе с несколькими членами экипажа нашел спасение на острове. Вернее, они думали, что спаслись, пока их не поймали и не съели аборигены. Миру поведала об этом жена капитана, миссис Фрейзер, которую сберегли для утех отнюдь не гастрономических. Ее вызволили из плена через полгода и, чтобы хоть как-то порадовать несчастную вдову, нарекли остров в честь ее съеденного супруга. А аборигенов частично перебили, частично оставили подыхать от болезней, привезенных европейцами.

С тех пор этот немалый кусок суши площадью в тысячу восемьсот сорок километров долго пустовал, поскольку представлял собой гигантскую песочницу, местами поросшую эвкалиптовыми лесами, местами заполненную многочисленными пресными озерами. Никто не загорал на безлюдных белоснежных пляжах, не возводил отели, не обустраивал гавани. Во второй половине двадцатого столетия, правда, там началась варварская добыча песка, однако остров включили в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, и разорение пляжей прекратилось.

К настоящему времени остров сохранился почти в той же первозданной красе, которой могла полюбоваться команда капитана Фрейзера, пока ее не отправили на костер. Около ста двадцати километров в длину, от семи до двадцати трех километров в ширину – есть где разгуляться. Слева узкий пролив Грейт-Сэнди, справа – воды Тихого океана. Население – пара десятков сотрудников национального заповедника да вездесущие туристы. Климат субтропический: длительный влажный, жаркий сезон и три относительно сухих, прохладных месяца – с июля по сентябрь. По ночам в этот период температура опускается до слабых заморозков.

«Таким образом, – рассудил Быков, – со сроками я очень удачно подгадал. Межсезонье – лучшее время. Не жарко и не холодно, да и ливней не будет. Вот только с деньгами проблема. И дернул же меня черт купить машину! Что теперь с ней делать? В Австралию на ней не доберешься, продать быстро не получится, разве что за полцены. И как быть? Аванс у американцев просить нельзя – не поймут. Кредит взять? А как жить потом с ярмом на шее?»

В подобных рассуждениях прошел весь день. Так и не приняв решения, Быков отправился к брату.

Проехаться на собственной машине по вечернему городу было, конечно, приятно. «Мазда» подчинялась легкому движению руки, каждая ее деталь функционировала безупречно, салон благоухал дорогой кожей. Вместе с тем все это напоминало о бездарно потраченных деньгах. Нельзя делать дорогие покупки, пока нет солидных накоплений. Только нерасчетливые люди поступают так, а потом кусают локти. В точности, как Быков сейчас.

Убеждая себя, что все будет хорошо, он пересек городской центр, спустился на мост и минут через десять припарковался возле дома Кости. Окна уже светились в фиолетовых июньских сумерках, напоминая праздничные огни: желтые, оранжевые, алые, голубоватые, зеленоватые. В детстве, когда на город опускалась ночь, Быкову чудилось, что вот-вот может произойти что-то необыкновенное, но он уже давно не верил в чудеса. Чтобы добиться чего-то в жизни, приходилось действовать самому.

Вздохнув, Быков захлопнул дверцу автомобиля и поднялся к брату. Дверь открыла Наташа, жена Кости. Глаза и нос у нее были розовыми, как у белой крольчихи.

– Плакала? – насторожился Быков.

– Насморк, – улыбнулась Наташа. – Здравствуй, Дима. Проходи. Костик тебя ждет. Поболтайте без меня, ладно? Ужин готов, твои любимые пирожки с картошкой и капустой.

– Я худею, – поспешно сказал Быков.

– Сочувствую. – Улыбнувшись, Наташа направилась к двери. – Пока, родственник!

– Уходишь? Посидели бы вместе…

– В другой раз. Спешу. У меня дела.

Прежде чем она скрылась за дверью, Быков еще раз посмотрел на ее покрасневшие глаза. Гадая, не разразился ли скандал в благородном семействе, он отправился в гостиную. Константин встал ему навстречу, обнял, предложил перекусить. При этом лицо у него было суровое, словно ужинать предстояло хлебом с водой.

– Диета, – ответил Быков. – Худею.

– Что-то не заметно, – хмыкнул Константин, окинув брата оценивающим взглядом.

Сам он был стройным, подтянутым, спортивным. Идеально выбритый, со стальным взглядом и зачесанными назад волосами. В его присутствии Быков ощущал себя нелепым и неуклюжим.

– Заметишь, – пообещал он.

– Но не сегодня, – сказал Константин. – Пирожки – просто объедение. Я уже штук десять умял. Пить что-нибудь будешь?