Александр Амурчик - Ералаш. Elisir d’amore. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 6

Оседлав стульчик-пуфик, стоявший на углу стойки прямо у двери, я пристроил перед собой пепельницу и закурил гаванскую сигару, подаренную Кондрату кем-то из клиентов.

Девицы, женщины и совсем молоденькие девушки, в сопровождении мужчин и без оных, чаще парами, а иногда небольшими компаниями, то и дело входили в бар, привлекая мое внимание, затем кто-то выходил, а кто-то оставался, заказывая напитки и присаживаясь за столики, одна мелодия сменяла другую, а я, приканчивая третью чашку кофе, уже стал терять надежду… Однако когда моя сигара уже почти догорела и в горле от курения и выпитого кофе появилось стойкое ощущение горечи, выяснилось, что я все же ждал не напрасно – среди вновь входивших посетительниц я увидел наконец «моих» девушек: это были Гульнара и Зульфия.

Признаться, в первую секунду я их просто не узнал, скорее догадался, что это те самые девушки, ведь встречались-то мы всего один раз, на озере, тогда обе они, да и я сам были в купальниках, к тому же и ситуация была – не приведи Господи – экстремальная. Девушки, не сразу сориентировавшись в полутемном баре, обойдя меня, подошли к стойке; Зульфия, с интересом озираясь по сторонам, шла первой; Гульнара скромно держалась за спиной подруги.

– Вы кого-нибудь разыскиваете? – привстав со своего места, спросил я. Девушки увидели меня, Гульнара тут же покраснела и в смущении опустила глаза, а Зульфия воскликнула:

– А, ну вот мы вас и нашли. Здравствуйте, Савва!

– Здравствуйте, девчонки, – заулыбался я, победно подмигивая Кондрату. – Присаживайтесь вот здесь, рядом со мной. Как самочувствие, Гульнара? Когда пойдем на озеро купаться?

Гульнара засмущалась, а я осторожно прикоснувшись к ее руке, прошептал улыбнувшись: «Шучу, шучу» и пододвинул к девушкам стульчики-пуфики. Едва они присели, Кондрат тут же поставил перед девушками бокалы и стал наливать в них шампанское.

– Я надеюсь, доктор уже разрешил вам пить веселые напитки? – спросил я, обращаясь к Гульнаре.

– Да… нет, я не знаю, – сконфузилась та.

– Савва, – вмешалась в наш разговор Зульфия, – я хотела вам сказать…

– Если вы опять про медаль, – перебил я девушку, – то я твердо решил: меньше чем на орден не соглашусь. А пока позвольте, я познакомлю вас со своим другом, нашим барменом, зовут его Кондрат. – Я вздохнул. – К сожалению, ничего хорошего о нем сказать не могу, потому что он… ну, вы сами понимаете, он мой лучший друг. А это, Кондрат, те самые девушки, о которых я тебе рассказывал.

Я назвал ему имена девушек, и Кондрат раскланялся с ними. Затем он налил мне и себе коньяку в миниатюрные рюмочки, после чего поднял свою, и слегка перегнувшись через стойку, наклонился и сказал Гульнаре:

– Ну, девушка, за твою вторую жизнь. Желаю прожить ее красиво, весело и беззаботно. – Кондрат выпил рюмку в один глоток, девушки пригубили из своих бокалов. Мы поболтали какое-то время о всякой всячине, затем Кондрат поставил медленную музыку, и я с Зульфией отправился танцевать; застенчивую Гульнару, которую я и сам еще стеснялся, мы усадили за дальний столик в углу бара и оставили одну.

– С первого взгляда может показаться, что Гульнара слишком стеснительная, – сказала Зульфия, медленно двигаясь и в танце притягивая меня за плечи вплотную к себе. – Но я открою тебе секрет, она просто немного замкнутая, вот и все. Но сегодня, – девушка сделала многозначительную паузу, – она не будет против, если ты поухаживаешь за ней. Так что удели ей внимание, – она прошептала эти слова, почти уткнувшись мне в шею губами. – Знаешь, она считает себя обязанной тебе. – Закончив эту тираду, она вдруг спросила: – У вас с другом случайно нет каких-либо планов на этот вечер?

– Если ты не будешь против ухаживаний моего друга, тогда мы, считай, договорились, – весело сказал я. – Потому что мы с ним всеми четырьмя руками – за.

Губы девушки тронула самодовольная улыбка, которую она тут же попыталась скрыть. Оставив Зульфию у стойки общаться с Кондратом, я отправился к Гульнаре: девушка сидела за двухместным столиком, положив на него руки ладошками вверх и рассматривала их.

– Ну, Гульнара, – сказал я, присаживаясь напротив девушки. – Если я не ошибаюсь, линия жизни на твоей ладони говорит о том, что жить тебе теперь до ста лет. – Протянув руки, я мягко взял ее ладони в свои. – Как ты себя чувствуешь?

– Я… простите, что напугала вас тогда. Зульфия сказала, что я вас чуть не утопила. Я почти ничего не помню. Спасибо за все.

– Пожалуйста, – улыбнулся я. – Знаешь, пожалуй, это было бы несправедливо – утонуть там вдвоем, да еще с такой симпатичной девушкой, причем даже не познакомившись с ней.

Мои слова вызвали улыбку на лице девушки. Следующие несколько секунд мы сидели, безмолвно разглядывая друг друга. Мой взгляд, к моему стыду, в первую очередь приковывала ее грудь – крупная настолько, что тонкие лямки лифа едва ее удерживали. Третий размер, не меньше – пронеслось в голове, а то и вовсе четвертый. Я поднял глаза выше – модная майка на двух бретельках открывала оголенные смуглые плечи, руки девушки были худенькими, а кожа – гладкой, практически без волос. Затем я решился поглядеть ей в глаза… А хорошо разглядев их, от неожиданности обомлел: глаза у нее были необыкновенно красивые – раскосые, что не редкость для девушки из Татарии, но при этом совершенно необычные – яркие, с блеском; цвет золотисто-карий, к тому же мне показалось, что в этот момент они светятся, возможно, симпатией ко мне – мне было приятно так думать; или же девушка испытывают ко мне какое-либо другое чувство – пусть даже это и обыкновенное чувство благодарности.

Я с удовольствием продолжал разглядывать девушку: небольшая красивой формы головка, модная стрижка жестких черных волос под «сассон», небольшие аккуратные ушки, обычный прямой носик, губы средней полноты. В молчании прошло несколько минут, затем наши головы, словно по волшебству, сблизились. Гульнара улыбнулась мне и прошептала:

– У тебя такие красивые губы…

– А у тебя – необыкновенные глаза.

– Мне ужасно стыдно, Савва, но я хочу… чтобы ты меня поцеловал, – еле слышно произнесла она. – Мне кажется, я ощущала уже эти губы, там, на озере.

– Да, – смешался я. – Только я не целовал тебя тогда, я просто… помогал тебе… дышать.

– Спасибо тебе, – Гульнара высвободила свои ладони из моих рук, после чего довольно сильно сжала их своими кистями и тут же отпустила. – Спасибо. Я тебе бесконечно благодарна.

Я взял и поднес ее руку к своим глазам, затем, разглядывая ее, сказал удивленно:

– Вот этой самой ручкой ты хотела меня утянуть за собой под воду? Руки-то у тебя сильные.

Руки ее от плеч и до кистей действительно были худыми, но в моменты напряжения на них выделялись четко очерченные мышцы.