Дэвид Лазба - Сквозь ненависть. 11 кругов ада

В итоге, Костя вырвался, и они стали кружиться вокруг друг друга. За каких-то пару секунд, оба не на шутку выдохлись. Это было заметно по их тяжелому дыханию. Вскоре Рома сделал рывок и ударил правый боковой, но тот увернулся.

– Сука! – Крикнул Рома и снова накинулся на Костю.

Он размахивал руками, как деревенщина, но нет-нет, да попадал по голове неряхи.

– Ууууу. – Радовался Гриша.

– Давай, Роман, давай! – Кричал Олег.

Вдруг Рома сделал подсечку Косте, и они упали на траву. Выглядело это, как спаривание двух жирных тюленей. Оба остановились и пару секунд неподвижно лежали – набирались сил. Спустя некоторое время, Рома приподнялся и продолжил отделывать своего соперника. Тот прикрывался руками и орал, затем, придумав, как избавиться от наездника, резко вздыбил свое брюхо и Рома полетел вперед, и воткнулся лицом в землю. Человек-грязь, недолго думая, забрался на него сверху и принялся мстить. Я подбежал ближе и вдруг увидел в руках грязнули зажигалку. Он зажимал ее в кулаке, чтобы удар был сильнее. Я смотрел на это, видел, что тот жульничает, но ничего не делал, словно впал в ступор. Он ударил еще раз, и Рома выключился. Еще удар и тот снова включился. Рома помотал ногами, в надежде выбраться, но вонючка схватил его за горло и стал душить.

– Сдаешься, сука? – Кричал он. – Сдаешься?

Я дернулся вперед, но Гриша схватил меня за руку.

– Сами разберутся!

– Он сейчас его задушит! – Крикнул я.

– Если влезешь, этот Костя убьет тебя, а потом и Рома тебя убьет за то, что вмешался.

Я вернул взгляд на двух тюленей. Рома уже задыхался, был весь красный, как рак. Недолго думая, я вырвал свою руку и понесся на Костю, рывком столкнул его с Ромы. Он покатился назад, но резко встал. В нем откуда-то появились силы.

– Ты охерел, говнюк?! – Хриплым голосом заорал он.

Свин подошел ко мне и со всей силы вмазал мне между ног своим копытом. Рефлекс: я схватился за свое достоинство и носом клюнул землю.

– Так и лежи! – Возвышенно пригрозил он.

Вдруг все стало не так важно. Глаза перестали видеть, уши перестали слышать. Весь мир словно потерял значение, и лишь одно место давало о себе знать – яйца. Никогда раньше я не чувствовал такой боли. Я перевернулся на спину, не переставая держать себя между ног. Мне было абсолютно все равно, что обо мне подумают одноклассники и друзья. Я пытался увидеть небо, но вместо этого видел желтые вспышки. Вскоре они стали испаряться, глаза начали нормально видеть. Где-то сзади слышались удары.

– Жирный ублюдок. – Кричал Костя, колотя Рому.

Я взглянул назад и увидел грязнулю над моим, скореженным и беспомощным товарищем. Другие друзья стояли поодаль и смотрели на это. «Вот же гады» – Подумал я. – «Стоят и смотрят». Я должен был встать и что-нибудь сделать, но очень болели яйца.

– Извиняйся, я тебе сказал! – Не успокаивался Костя.

Несмотря на страшную боль, мне удалось подняться. Ненависть подпитывала меня – это одна из самых лучших мотиваций для человека. Страха я уже не чувствовал.

– Эй, мразь. – Окликнул я Костю.

Он медленно повернулся и выпучился на меня, с искривленной от злости мордой. В тот момент я ненавидел его больше всего на свете.

– Ты грязный бомж! – Говорю. – От тебя воняет дерьмом и ссаками!

Он пошел на меня весь напряженный и надутый, как воспаленный аппендикс.

– Ну, давай, иди сюда, говнюк! – Крикнул я и побежал на него.

Мы вцепились друг в друга, и я почувствовал несколько ударов в челюсть и в ухо. Мне пришлось отпрянуть. В голове вспыхнули слова отца: «Бей в нос». И я сразу ударил в его жирный нос. Не успел нанести второй удар, как мне прилетело с правой, в щеку. Я плюхнулся на задницу, но быстро вскочил и снова начал махать руками, как умалишенный. Мы оба махались, с закрытыми глазами, но и я, и он попадали друг по другу.

– Стой! Стой! – Кричали Гриша и Олег.

Они растолкали нас.

– Отпустите, идиоты, отпустите! Я прикончу его! – Кричал я.

– Да посмотри на себя, у тебя все лицо в крови!

Я потрогал свое лицо: нос, щеки, губы. Все было фигуристое и опухшее. Сплюнув, я прошел мимо Кости и подошел к лежачему Роме.

– Эй, дружище, вставай. – Сказал я.

На него было жалко смотреть. Весь в ссадинах, шишки по всему лбу, но я чувствовал, что у меня с физиономией дела обстоят похуже. У него даже крови на лице не было, а вокруг меня образовалась целая лужа.

– Да вставай уже! – Крикнул я.

Я был на редкость смелым. Адреналин – хорошая штука! Я не выиграл, но и не проиграл. Эта мысль меня грела и успокаивала. Взглянув на Костю, я увидел, что у него из носа текла кровь и припух глаз. «Моих рук дело!» – с гордостью осознал я. – «Ну, и чуть-чуть Ромы»

Наконец он поднялся, едва держась на ногах. И по-прежнему красный, как рак.

– Ты видел свое лицо? – Выдавил он.

– На свое посмотри. – Ухмыльнулся я.

– Ну что? Будете еще драться? – Спросил кто-то из толпы.

– Я домой… – Заявил Рома.

– Я тоже. – Выпердел своим ртом Костя.

Ненавидящими глазами я посмотрел на этого жирного и грязного выродка, с мыслями: «Это я тогда обосрался, а все подумали на тебя, ха-ха!»

– А я на продленку. – Сказал я.

Все разошлись. Я бежал, сломя голову, в школьный туалет. Первым делом взглянул на лицо: глаз заплыл, губа разбита, из носа сочилась кровь. «Мама меня уроет» – подумал я.

Потом пошел проверять свое достоинство. Словом, там было все сносно и терпимо. Потом снова подошел к зеркалу и начал щупать лицо. Честно говоря, мне было все равно, что моя морда разбита. Меня больше волновала реакция мамы и преподавательницы.

Зайдя в класс и увидев старуху, я сразу понял, что она все знает. Некоторая часть одноклассников, которые были на стрелке, пошли на продленку так же, как и я. Они все и рассказали ей.

– Я уже позвонила твоей маме, Новак!

Дома со мной час разговаривала мама. Устроила допрос, жестче, наверное, чем устраивали в КГБ и в итоге наказала.

– Ты поговоришь с сыном или нет? – Нервно спросила она у отца.

Он зашел в мою комнату, сел напротив, закурил сигарету и сказал:

– А другой что?

– Другой жирный, вонючий китаец. – Сказал я.

– У вас в классе китаец есть? – Удивленно спросил он.

– Я не знаю кто он, просто у него узкие глаза.

– Ты надрал ему задницу? – Шепотом, улыбаясь, спросил отец.

– Не совсем. Он больше меня раза в два.

– Зря ты забросил борьбу…

– Это не мое, па. Мне больше нравится кулаками драться.

Он затянулся, затем стряхнул длинное скопище пепла в стакан.

– Мама будет ругаться. – Предупредил я.

– Из-за чего?

– Стакан портишь, да и в моей комнате куришь. Мне все равно, просто…

– Ты прав. – Сказал он, вставая с тахты. – Пойду, помою.

Он ушел и больше не вернулся. Наша беседа закончилась.