Елена Георгиевская - Белорусский сатанист. Каменный Лог. Готические романы

– Мне надо извести суку! – возопил Олег. С потолка посыпалась метафизическая чёрная пыль.

– Хорошо, Олежек, – сказал Ваня, просочившийся из вытяжки. – Но с тебя услуга. Мы наводим тебя на след Елены, и после этого ты даёшь…

Рожа Олега расплылась в сатанинской улыбке.

– …страшную клятву не появляться дома три недели и три дня. Так надо. Если нарушишь обещание – ну, ты понял.

Олег запихал в рюкзак смену белья, старый термос, нож (баллончик продолбался куда-то), блокнот с черновиками стихов и телефонами пид, презервативы и банку «Яги». Хватит на три недели и три дня. Бритвенный станок забыл, но надеялся украсть на вписке.

«Как посредственна и скучна моя прогулка по рассветной улице, – думал Олег, плюя то вправо, то влево. – Если бы редкие прохожие уроды знали, что я иду искать знаки, что в башке у меня отныне запрятан Камертон Распознавания!»

Сверни, приказал некто в башке.

Олег побежал в переулок, застроенный сталинками. Там было пусто, лишь пожилая женщина в белом плаще клеила к двери подъезда объявления. Гей подкрался ближе:

«Куплю квартиру в вашем доме. Тел. +375*******. Альбина».

Риэлтор, мелькнуло в голове сатаниста. Как это вульгарно и пошло.

Бабка обернулась к нему и глянула в глаза – сверху вниз. Была она среднего роста, полная, с вьющимися седыми волосами и грубыми чертами лица. Лиловая помада оттеняла блеск узких раскосых глаз.

– Скажите, пожалуйста, – смутившись, пробормотал Олег, – тут не проходили такие красивые, нестандартные юноши… вроде готов… или просто все в чёрном? Не происходило ничего… такого… сверхъестественного?

– Молодой человек, – строго ответила бабка, – вы в этом доме живёте, или у вас шизофрения в стадии сумрачного бреда?

Совсем не боится, тварь, подумал Олег.

– Я нормален! – рявкнул он. Дверь подъезда распахнулась, выпустив мужика с мусорным пакетом. Мужик покосился на сатаниста, но ничего не сказал.

– Просто я увлекаюсь нестандартными вещами, – продолжал Олег. – Например… – он чуть не сказал: «гей-порно» и вовремя осёкся, – поэзией, мистикой, троллингом в сети. Сегодня ко мне должен придти знак.

– Отойдёмте, – сурово сказала бабка. – Вон за те кусты.

Сцуко, пронеслось в башке сатаниста, она хочет меня изнасиловать. А если я закричу, что гей, это может услышать гопота!

Кароче, отход в кусты стоил герою огромных волевых усилий, за что ему надо немедленно дать медаль.

– Я поэт-мистик Альбина Шаддаева, – гордо сказала бабка. – Сегодня я видела сон: я замерзаю в сугробе при минус шестьдесят, и снежинки шуршат надо мной: «Если сегодня в шесть утра не выйдешь на улицу, это случится на самом деле». Я верю знакам. Однажды не подала неформалу на пиво, и он проклял меня – неделю меня поливали грязью на литпортале. Чтобы просто так не шляться, взяла с собой рекламу.

– Альбина, вы есть та, кого я жду! – воскликнул гей. – Мои демоны обещали помочь мне расправиться с одной тварью. Но, так как они сами твари неблагодарные, выгнали меня из квартиры на три недели и три дня. Типа, внутренний голос сам направит меня к губителю суки.

– Давайте это обсудим в кафе, – предложила Альбина, – домой я вас повести не могу – я имею молодого мужа и внучку Тасю, которой счастлива.

– А у меня никого нет, – признался Олег в привокзальном кафе, размешивая кофе. Он беспокоился: вдруг бабка не заплатит за пирожные, которых он заказал дохуя. – Воину мрака лучше быть одному. Друзья меня предали. Коза Елена сначала написала про мои стихи: «каждая строчка – шедевр», – а потом я выяснил, что она стебалась.

– Одиночество – дар неслучайный. Если вашу энергетику приворовывают в каких-либо мелких целях, бегите!

– Как же мне найти козу? – спросил Олег. – Всё перепробовал – френдил её калининградских знакомых, льстил им, уверял в своей дружбе, рассказывал в личке небылицы про Елену, но никто не дал её адреса. А некоторые после этого приходили в её блог и надо мной смеялись. Вы вращаетесь в литературных кругах, вдруг вы её знаете?

– Нет, – сказала бабка, – я из другого круга: меня не печатают в Журнальном Зале. Впрочем, мне всегда было плевать на официоз.

– Найдите мне её! – взмолился Олег. – Спасите меня! – Официантка хмуро посмотрела на него и шепнула буфетчице: «Тьфу, альфонс ещё один».

– Найду, – хитро улыбнулась бабка. – Ты мальчик взрослый. Знаешь уже, наверно, чем надо платить.

– Нет! – Олег храбро отодвинул пирожное. – Я ебу только красивых парней.

– Да никого ты не ебёшь, – ответила бабка, – я тебя насквозь вижу. Ты не ценишь в человеке духовное начало, настоящую тьму.

– На пузатых, старых, некрасивых, простите за прямоту, хуй не встанет.

– Ты, – прошипела бабка, – продолжаешь свой дешёвый гон и только больше увязаешь в личной мерзости! Гомосеки – все параноики и женоненавистники, не знающие женского начала тьмы.

– Расплевалась тут, жаба паскудная! Потише мастурбируй мозг, а то задымится.

«Ещё торгуется, дуролом, – шепнула официантка буфетчице. – С такой-то рожей!»

– Череп, что ли, твой безмозглый бейсбольной битой проломить, а? Чтобы всю дурь и злобу к женщинам из неё раз и навсегда выбить? Мужу позвоню, скажу: обижает меня педераст и коммунистический обглодок!

– Я твоему супругу скажу, что ты приставала ко мне, тварь!

– Так он и поверит.

– Поверит, – засмеялся Олег, – у тебя на лбу написано, что ты к мальчикам пристаёшь, старая блядь с синдромом Дауна, а с хуя ли я коммунист?!

– Такие огрызки Содома – всегда коммуняки!

В кафе вошли двое ментов.

Альбина величественно поднялась с места и подплыла к ним.

– Ко мне подсел этот парень, представился геем и хамит, – сказала она. – Сказал, женщины виноваты в том, что голубых дискриминируют.

Сержант попятился под её гипнотическим взглядом.

– Сейчас разберёмся, мадам.

– Простите, я уже ухожу. Вот моя визитка. Понадобится квартиру купить, продать – обращайтесь.

– А платить? – заорал Олег. Второй милиционер крепко взял его под руку:

– Плати сам, хлопец. А потом в отделение.

Солнце заползало всё выше по невидимой лестнице неба. Сатанист думал: когда-нибудь оно заберётся так высоко, что не удержится там и шваркнется. Весь мир сгорит, останется только…

– Пшёл вон, – лейтенант захлопнул дверь отделения.

– Вот недарэка, – сержант допил водку из грязной рюмки. – Жопа небритая, грязная, денег с собой нет, сосать не умеет.

– Тебя кто просил ебать животное?

– Ну, блять. Я думал, раз пидарас, то чистенький, а тут не дупа, а урна.

– Надо было ему дубинку туда сунуть.

– Похеру. Всё равно теперь по всему городу от милиции шкериться будет.

Несмотря ни на что, Олег был почти доволен. Его наконец-то выебли. Задницу ломило и жгло, зато менты отмотали ему почти полметра туалетной бумаги. Могли бы, правда, сцуки, накормить.