Леонид Бляхер - Сибирская сага. Афанасий Бейтон

Большинство подчиненных до армии не покидали своих деревень. Потому воспринимали его рассказы, открыв рот. По случаю возвращения покалеченного парня из лазарета он, чтобы закрепить доброе отношение подчиненных, по русскому обычаю даже выкатил своим людям дармовое пойло. Солдаты охотно приняли выпивку. Кричали на русском языке всякие хорошие слова о своем поручике. Хотя каких-либо неуставных действий, способных вызвать недовольство начальства, Бейтон не допустил, солдаты были явно довольны. Это было правильно.

Поскольку осада шла неторопливо (точнее, никак не шла), Бейтон продолжал учить своих людей. От упражнений в стрельбе и сложных перестроений он перешел к обучению отражения конных атак, действиям в обороне, штурме. Другие офицеры, больше времени проводившие в местной питейной палатке или у гостеприимных дам, крутили пальцем у виска. Впрочем, полковник и его помощник были им довольны, а сам Бейтон не лез к начальству, не чинился, охотно сиживал с сослуживцами за бокалом вина, рассказывая байки или выслушивая чужие откровения. Отношения с командирами были нормальные. Оба начальствующих лица прошли весь путь от прапорщика до полковника, не однажды участвовали в баталиях.

Более того, скоро старания и успехи Бейтона – чего скрывать – были замечены и отмечены. Начальство в лице полковника стало выделять Бейтона и его роту. Хотя внешне это проявлялось не особенно явно, да и дистанция между поручиком (хоть и ротным командиром) и полковником была изрядная, но расположение Бейтон чувствовал. С подполковником же отношения были и просто хорошими. Во всяком случае, тот часто и подолгу беседовал с Бейтоном в часы досуга. Собственно, это и было одной из целей молодого поручика. Хотелось быть не просто одним из ротных командиров солдатского полка, но лучшим командиром лучшей роты. Впрочем, проверить, что у него вышло, можно будет только в реальном бою.

Но боя не было. Несколько раз нерешительно штурмовали, даже, скорее, обозначали штурм стен Смоленска. Но стоило противнику начать ответную стрельбу, как царь приказывал трубить отбой. Поначалу это очень удивляло офицера – имея десятикратное преимущество и в живой силе, и в пушках, стоять на месте. Не случайно русские называли своего монарха – очень тихо и только среди своих – «тишайшим», а порой «зайчатником». Иностранцев, которые, как предполагалось, «по-людски говорить не умеют», не стеснялись. Как-то Бейтон поделился своим недоумением с фон Штаденом. Подполковник отхлебнул рейнского вина (дело происходило за столом, где командир полка часто собирал всех своих офицеров) и произнес:

– Молодой человек, вы говорите глупость. Царь, его советник, генерал Лесли, и самые умные русские все делают правильно. Сюда идет польская армия графа Радзивилла. Она хорошо подготовлена, но малочисленна. У Радзивилла весь расчет на то, что, как тридцать лет назад, царь положит треть, а то и половину армии на штурме смоленских стен. Тогда свежие польские силы ударят по усталым и смешавшимся московитам и повергнут их в ничтожество. Так тогда и было. Сейчас все будет иначе. Смоленск в осаде, потому Радзивилл никуда не уйдет, а будет двигаться к нам. Но встретят его не потрепанные полки, а свежие и отдохнувшие части. Конечно, этим «боярам», которые только саблей махать умеют, хочется, как здесь говорят, «честь добыть». Однако в этот раз царь у них на поводу не пойдет.

Альфред, чувствуя себя полным дураком, кивнул. Он-то как раз и хотел, как говорили русские, «честь добыть».

Да, Януш Радзивилл – это серьезно. Он слышал о нем прежде. Опытный, честолюбивый. Один из наиболее влиятельных вельмож в королевстве. Помог королю Яну Казимиру занять польский престол после смерти старого короля Владислава. У него много отличных наемных частей из Швеции и Венгрии, польская кавалерия. Их лошади лучше невысоких лошадок русских рейтаров. Правда, русские часто превосходили в вооружении. Но умения им пользоваться пока не хватало. Эти парни опасны в сражении. Поляки были бы страшными противниками, если бы не то, что король в стране и не правитель вовсе.

Рядом с ним сидят десятки сильных фамилий, одна из которых и есть Радзивиллы. У каждого из них – своя армия, своя политика и свои цели. Налоги до короля почти не доходят. Потому и на армию денег не набирается. Вот и Радзивилл, Великий гетман Литовский, идет на русских со своим личным войском. Собственно, Бейтон это давно знал, как и все в лагере под Смоленском. Но вот увязать бездействие в осаде и сикурс Радзивилла Бейтон не смог. А стоило.

Скоро будет бой. Это хорошо. Учеба учебой, но получать деньги наемник привык за баталию, а не за работу служки в церковной школе. Хотя… в русской армии пока ему нравилось. Если не лезть из кожи, чтобы пробиться вверх, то ты – сам себе господин. Есть свободное время. Почти как в те легендарные эпохи, когда войну делали наемные роты под командованием лихих капитанов-кондотьеров. Он сам начинал себя чувствовать таким кондотьером, оттачивающим искусство своих людей. Скоро, очень скоро начнется настоящее дело.

***

Приказа о выступлении ждали, но поступил он, как всегда, неожиданно. Радзивилл уже несколько дней скапливал силы на правом берегу Днепра у города Орши. Туда должны были стекаться войска из Польши. Против него и был направлен корпус русского генерала и ближнего боярина (царского советника) Алексея Никитича Трубецкого. Но поскольку силы противников были почти равны, царь, не любивший военные неожиданности, решил направить в помощь Трубецкому войско из Смоленского лагеря. В основном шла конница. Но в состав отряда был включен и солдатский полк. Командовал отрядом опытный воевода, боярин из крещеных татар Яков Черкасский. Обычно русская пехота передвигалась на конях или на телегах, спешиваясь перед боем. Но коней не хватало. Передвижение же на телегах было часто еще медленнее, чем пешие переходы. Потому солдатский полк шел пешим строем. Почти бегом.

Хотя Бейтон, как офицер, мог передвигаться на коне, но предпочел шагать вместе со своей ротой. Летний марш – удовольствие небольшое. Пыль вьется столбом, пот течет так, что порой глаза открыть невозможно от соленого потока со лба, а одежду хочется выжать. Зато он точно знал, как чувствуют себя его люди. Правда, привычки у него к таким маршам было больше. Хоть доводилось служить и в пехоте, и в кавалерии, пешком он за свою жизнь находился изрядно.

Довольно быстро стало понятно, что пехота безнадежно отстает от конных отрядов. На ближайшем привале воевода Черкасский собрал всех офицеров на совет. Говорили, конечно, на русском языке, и большая часть сослуживцев Альфреда просто не понимали, о чем идет речь. Они внимательно следили за командующим, надеясь больше на своего полковника, который, как и сам Альфред, изъяснялся на многих языках, а русский знал в совершенстве. Бейтон внимательно слушал. И было что….