Наталия Осядовская - Спасательные экспедиции. Книга четвёртая

Ну, вот, явились откуда-то тётка с матерью! Мать намекнула, что я забыла поздравить тётку с днём рождения. Признаю свою ошибку! Исправлю! Недалеко от нас круглосуточный супермаркет. Прямо сейчас и сбегаю – тортик куплю, а то она терпеть не может, когда её поздравляют «на сухую».

Вернувшись домой, первым делом я включил компьютер и вытащил из почты файл с Аниным дневником. Чтобы прочитать – много времени не потребовалось.

«Слёзы напрасных сожалений» – эта дурацкая строчка из жестокого романса вертелась у меня в голове. И правильно передавала самую суть. Кто виноват? Я и виноват!

Знал ли я, что Анюта меня любит? Да, знал. А я её любил? Да, любил. Так почему же не говорил ей об этом, чтобы она чувствовала себя уверенной в моих чувствах и в нашем общем будущем!?

Великовозрастный ребёнок, блин! Струсил и не настоял на том, чтобы встретиться и выяснить отношения. Повиниться. Она бы, может, и простила. А как самоотверженно пошла она на то, чтобы сохранить нашего ребёнка! Хотя бы за это ты перед её памятью в неоплатном долгу!

Пока я так себя казнил, на мой мобильник пришёл неизвестный абонент.

– Марк Самуилович Эпштейн, адвокат Бакеевой Фариды Амановны. А вы Колосов Андрей? – спросил он.

– Да. Чем могу? – вежливо ответил я, хотя не испытывал никакого желания ни «служить», ни вообще видеть этого человека. Но… хорошее воспитание, будь оно неладно! Короче, мы договорились через полчаса встретиться в ближнем скверике.

Я оделся и вышел заранее. Погода по-настоящему весенняя. До листьев ещё дело не дошло, но сияло солнышко, оглушительно пели птицы, и пахло весной. Это была уже третья моя весна за это год. Первые две в Нью-Йорке с интервалом в 7 месяцев, а это уже третья!

Тут подошёл холёный мужчина с папкой. Здороваясь за руку, оглядел меня с головы до ног. И предложил присесть на ближнюю лавочку – надо поговорить.

Осторожно выяснил у меня, что Аня была моей девушкой и что мы расстались. Спросил кто же, по моему мнению, является отцом её ребёнка?

– Знаю точно. Я и являюсь!

– Вот видите, вот видите! – заюлил адвокат.– А она пыталась обвинить уважаемого человека – мужа моей подзащитной. И пошла по пути шантажа. Хотела разбить семью!

– То есть как это? – удивился я, вскочив со скамейки.

– Сначала звонила ей по телефону, потом караулила во дворе. Ну, в конце-концов, бросилась под её машину, но … – Он мямлил ещё какую-то чушь, но я больше не мог слушать. Я схватил этого профессионального вруна за куртку из мягкой светлой замши и

ударил кулаком в это ненавистное лицо, которое сразу стало жалким, потекла кровь из разбитого носа, но остановиться уже не мог. Ударил его ещё и ещё. Потом опомнился – отпустил куртку. Вытащил свой платок и приложил к его носу, из которого кровь текла на подбородок и капала прямо на светлую золотистую замшу.

– Придумайте другую версию, врун несчастный, – предложил я. – А ещё лучше – откажитесь от этого дела. Вам его не выиграть!

– Вы пожалеете об этом, – повторял он как заезженная пластинка.

– Мне не о чем с вами разговаривать! – бросил я ему и удалился.

Пришли за мной ближе к вечеру. И отец, и мама были дома. Позвонили в дверь – открываю – двое в милицейской форме.

– Колосов Андрей Павлович?

– Да.

– Собирайтесь, поедете с нами!

Пока я одевался, успел шепнуть перепуганным родителям:

– Это по Аниному делу. Не волнуйтесь!

В отделении я заявил, что мне полагается звонок. И позвонил следователю, ведущему дело о гибели Ани. Выслушав меня, он пообещал подъехать прямо сейчас. Так что в обезьяннике, где кроме меня находились два изрядно подогретых спиртным гражданина, я просидел меньше двух часов.

Приехавшему следователю я рассказал всё как на духу. Сначала про Анин дневник потом, про версию адвоката, а в заключение про свой демарш.

– Понимаете, она вовсе не считала своё положение какой-то трагедией. Готовилась к появлению ребёнка, училась увлечённо, деньги у неё тоже имелись. Она была такой правильной, ей и в голову не могло прийти шантажировать кого-либо из-за денег.

А этот врун меня просто спровоцировал! Его оскорбительная версия вывела бы из себя любого нормального мужчину! Если хотите знать, я в первый раз в жизни ударил человека по лицу. Раскаиваюсь, конечно. Не надо было пускать в ход кулаки!

– Господин адвокат, быстренько сняв побои в травмпункте, написал на тебя заявление о хулиганском нападении. Тебе повезло. Нос у него не сломан. Ладно. Попробую тебя вытащить под подписку о невыезде. Но дело на тебя завели. Так что будь начеку!

Через час, подписав все необходимые бумаги, я вышел из отделения. До дома мне было не так уж далеко – дольше было искать, как добраться.

– Есть всё же на свете хорошие люди! Приехал ночью, помог мне, – я шёл домой пешком, прикидывая, стоит ли рассказывать родителям о побоях адвокату. И решил – стоит! Родители должны знать, что их сын способен и на такую глупость.

Моё недолгое отсутствие и подробный откровенный рассказ странным образом успокоили родителей. Заснул я, как провалился.

На следующий день у отца снова был выходной. А мама теперь всегда дома. Сама принимает лекарства, назначенные врачом. Я сказал им, что надо дождаться появления Надежды. Тогда мы вместе займёмся разными глобальными финансовыми вопросами. А пока у меня есть деньги, которые я заработал в Нью-Йорке. Я дал им сотню зелёных и сказал – покупайте всё, что нужно, не стесняйтесь. Они отправились на ближний базар покупать продукты. Раньше мама делала это одна, а теперь отец её всегда сопровождает, чтобы она не носила тяжестей.

А я, наконец, начал разбирать свой большущий чемодан, который мне пришлось приобрести в Нью-Йорке. Развесил одежду и разложил обувь. Из Новейшей Эры я забрал свой любимый тёмно-синий костюм типа спортивного и серебристые сандалии, которые сначала показались мне неудобными, но потом я их оценил. Но самое главное – аппаратура для просмотра и диски, которые подарила мне Эни перед самым перемещением. Я всё смонтировал, развернул и укрепил на стене экран. Получилось!

Я смотрел эти кадры не как отвлечённые красивые картинки, а почти как родные места, временно оставленные мною. Больше всего мне понравилась кассета, где Эни снимала мой день рождения, устроенный для меня Мартином. Столько почти родных, приятных мне лиц! Как раз вернулись с базара родители, и я позвал их к себе. Подивившись американской технике, которой «наша и в подмётки не годится» они посмотрели кассету, где я был главным героем. После просмотра я рассказал им, как в Нью-Йорке я встретился с Эни а, когда были пасхальные каникулы, мы с ней летали в Лас Вегас.

Да-да и были там, где она живёт! Родители сидели с такими потрясёнными лицами. Потом отец попросил прокрутить кассету ещё раз. Я показал им на Мартина – это её второй муж, и на Сандро – это его сын. А остальные – их друзья и знакомые. Я показал ещё им кассету, где мы с Эни катаемся на катере. Снимал на этот раз Мартин. Пейзаж в принципе не очень-то отличался от пейзажей штата Невада.