Антон Чеховский - Фантастический боевик «Случайный вектор». Серия «Майор Голицын». Книга первая

«Шифр? Да нет, не похоже… Да и кто будет шифровать документы, уже сданные в архив? А может будут?! На то они и „сверхсекретные“! Тогда почему все не зашифровали, а только ЭТУ ЧАСТЬ приложения? Ведь все остальное читаемо и понятно!?». Гадать было бессмысленно, и Голицын отправился спать, про себя решив, что если это шифр – он найдет способ его взломать! Он, все – таки, когда – то, с отличием закончил «Краснодарское военное училище», позднее переименованное в «Краснодарское высшее военное училище им. Генерала армии Штеменко». По специальности, правда не работал ни дня, но ведь – закончил! А кроме этого, у него были знакомые в Ватутинках, которые, в принципе, могли бы помочь, взяв «халтурку» на дом. В общем – он отправился в гости к Морфею, с настроением далеким от пораженческого.

…Ему снилась война. …Строй, давно ушедших Дорогой Славы, солдат, его самой первой группы. Они все стоят в строю. В парадной форме. Он идет к строю и, как положено по Уставу, снимает с правого плеча вещмешок, берет его в левую руку, делает три строевых шага, правую руку – к виску: «Лейтенант Голицын….бу-бу-бу-бу-бу прибыл.». Серега Белов – командир, отдает ему честь и говорит: «Встать в строй», а потом протягивает руку и улыбается. Голицын жмет его руку. Ощущение РАДОСТИ и ДОМА. И пока он идет вдоль строя – ему все улыбаются, все РАДЫ. … Снилась Горюнова Таня, которая осталась жить, теперь, только в его памяти…

Проснулся он, как ни странно, с ощущением легкости и с хорошим настроением. Сварил кофе. Он предпочитал настоящий кофе – в ягодах, там максимальное содержание всего того, ради чего люди, вообще, пьют кофе. Последние два года он приобретал этот «эксклюзив» в крохотном, но далеко не самом дешевом, магазинчике на Садовом кольце, около м. Парк культуры. Хозяин магазинчика, Феликс Шевель – приятель Голицына, во время перестройки и гласности наладил великолепный бизнес.

К сожалению, такого кофе в сельской местности не было. Он сварил обычный – в зернах, по – аргентински: сначала сахар разогрел до состояния карамели, затем залил холодной водой и тут же добавил две ложки молотого кофе и корицу. На запах «слетелся» Смирнов:

– Дорогая! Мне два сахара и яичницу… Не помнишь – с чем ее америкосы жрут? С тунцом или черничным вареньем?

– Сынок! Иди сначала умойся и зубки почисти! – Голицын, с сожалением, разливал кофе по двум чашкам, вместо одной большой.

– Как спалось на новом месте? – Смирнов вдохнул аромат. – Офигенно пахнет!

Утренний кофе для Голицына – это был не напиток. Это ритуал! Он бы, с удовольствием, молча и с наслаждением употребил приготовленный продукт, но… проигнорировать товарища, было бы невежливо. Майор сделал глоток и со вздохом произнес:

– Коля – это МОЙ дом! На каком … «новом месте»?

Этот дом Голицын приобрел в 82-м году за 750 рублей, по случаю, когда их группу командировали в Почепский район Брянской области изображать из себя «условных диверсантов», которым, вдруг, очень сильно понадобились древние артиллеристские снаряды с химической начинкой.. Домик ему сразу понравился – рядом с лесом, на берегу небольшого озера.

– А…,да, точно. Дом твой. А мне – замечательно! Все – таки деревня, воздух, баня и камин способствуют… Чему – то там способствуют!

– Релаксации?

– Да – релаксации. А еще – когда людей нет! Вообще песня! … Нет – сказка! – и тут же, без паузы и задержки, попытался испортить, такое замечательное утро. – Какие планы?

Голицын, надеявшийся на то, что хотя бы один день…, а еще лучше – лет сто, чтобы его никто не дергал, тоскливо глянул на друга, поверх кружки и, сделав глоток, обреченно сказал:

– Сейчас, кофе допьем – придумаем.

В деревне они провели еще неделю. Из теленовостей они узнали, что Руцкого и Хасбулатова объявили мятежниками, заговорщиками и определили в Лефортовский изолятор; из телефонных разговоров с сослуживцами – что тех, кто сдался при взятии Белого дома просто уволили по статье. Остальных, тех, кто, в соответствии с графиком дежурств, находился не на службе, и тех, кого не было в списке арестованных и задержанных – ждали в отделе кадров на Петровке.

Друзья оформили себе больничные листы, сроком на две недели – просто купили, дав сто долларов местному сельскому «лепиле» (кстати, это был именно «лепила». Предыдущим местом работы деревенского фельдшера была какая – то колония строгого режима, тут же, в Брянской области.)

За оставшееся время они подлатали дом, покормили комаров на рыбалке, посетили место, где, согласно надписи на большом валуне – вступил в неравный бой с фашистскими оккупантами загадочный партизанский отряд имени В. И. Чапаева (правда, по воспоминаниям местных старожил – на том самом месте, в 42-м году произошла банальная «бытовая разборка», с применением огнестрельного оружия, между «полицаями» из двух соседних деревень) и поохотились на «диких» коров. Смирнов «засек» стаю этих свирепых животных на лугу, недалеко от дома. «Стаю» сопровождал пастух.

– Тоже дикий, – безапеляционно заявил Смирнов, и принялся распаковывать автоматы.

От оружия они и не думали избавляться, просто купили сумку по – больше и упаковали так, что бы, не брякало. Голицыну стоило больших трудов уговорить друга, просто купить мясо у местных, а не добывать его на охоте. Смирнов, с неохотой, согласился, но тут же заявил:

– Тогда состоится – РОДЕО!!

В тот же вечер они «познакомились» с хозяйкой коровы – существом «среднего» рода, среднего пола, среднего возраста и средней паршивости, потребовавшей, фантастическую для сельской местности, материальную компенсацию за отсутствующее молоко и «душевную травму» у животного, в следствии насильственных действий со стороны «дурака дебелого». После инцидента, Смирнов еще два часа уверял друга, что это был именно бык, причем огромный.

За два дня до отъезда в Москву, Голицын съездил в Брянск – купил копировальный аппарат «НР» и пачку бумаги. Вернувшись – сделал три комплекта копий документов, извлеченных из сейфа в Белом доме, стилизовав их под «самиздат». Один комплект, вместе с оригиналом – спрятал в доме, еще один – взял с собой, а третий отдал Смирнову. Потом они сделали «схрон» для трех автоматов и поделили «добычу», как всегда – по братски, но естественно, не поровну.

Голицын не был жадный. Он вообще не был «любителем денег», однако нарушать «давно, и не им установленные» неписанные правила, «долевого участия членов группы», он не собирался. Смирнов тоже эти «правила» знал и чтил, как Устав ВС, и нарушение этих правил майором, пусть даже в пользу Смирнова, было бы… «моветон».

– Санек! С оригиналами что надумал? – Смирнов, естественно, имел ввиду те самые, непонятные сверхсекретные разработки. По молчаливому согласию, они за все время «отпуска» на серьезные темы не разговаривали, но думали, по крайней мере Голицын – не переставая.