Александр Черенов - За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга первая

После октябрьского переворота Павел Андреич заведовал каким-то столом в Смольном от наркомата внутренних дел. Однако его кипучая авантюристическая натура не могла примириться с кабинетным прокисанием. Он желал ходить в кожаной тужурке с маузером в огромной деревянной кобуре, и одним лишь видом наводить ужас на питерского обывателя.

Но тут, как назло, немец двинул на Петроград. И какой-то партийный кадровик – а поручик уже «записался» в партию – к явному неудовольствию Павла Андреича вспомнил о его «славном боевом прошлом», о его крестах и офицерских погонах. И пришлось «ветерану «германской» отправиться не в устрашающий променад по улицам столицы, а в район Пулковских высот, где ему надлежало принять под своё начало батальон из питерских рабочих.

На его счастье, народ подобрался сознательный, боевой, готовый в точном соответствии с рефреном известной песни пойти в бой за власть Советов, и там умереть, все, как один.

Подобный расклад вполне устраивал Павла Андреича. Ему оставалось только подать соответствующую команду да выказать готовность также не щадить живота своего, распоряжаясь, однако, животами других.

И тут случилось невероятное. О некоторых людях говорят: храбр до безрассудности. С Павлом Андреичем дело обстояло с точностью до наоборот: в безрассудности своей он иногда доходил до храбрости, по пути даже ненароком совершая незначительные подвиги!

Случайным разрывом немецкой шрапнели был уничтожен батальонный запас реквизированного спирта, который Павел Андреич сберегал лично для себя. Понимающий человек понимает: это горе словами не выразить. Ну, то есть, выразить-то можно – и Павел Андреич, конечно, выразил. И очень убедительно и доходчиво. Но этого было мало. Слова никак не замещали утраченного спирта.

И вот, желая немедленно восстановить статус кво: по данным разведки, немцам с утра завезли шнапс – комбат в приступе ярости выхватил «трёхлинейку» из рук ближайшего пролетария. Громыхая «трёхэтажным» матом, с примкнутым штыком, он рванул из окопа на врага. Расценив этот порыв души, как сигнал к атаке, красногвардейцы дружно последовали за командиром. Не ожидавший такого нахальства, противник рванул в тыл, на бегу позоря численное превосходство. Высота была отбита. Подвиг был совершён.

«Слух пройдет обо мне по всей Руси великой». Ну, по Руси, не по Руси – а слух о героизме Павла Андреича пошёл. Обрастая по пути всевозможными легендами, он дошёл аж до самого «железного Фили». Как результат: «герою обороны Пулковских высот» были, наконец, выданы заветные кожанка и маузер.

Уже в качестве чекиста, вместе с народными комиссарами Павел Андреич перебрался в Москву. Работая отныне в центральном аппарате ВЧК, он систематически преумножал славу «беззаветного борца за дело революции», учиняя налёты на всевозможные злачные места. Словно капитан – тонущий корабль, он оставлял их всегда последним. В такой борьбе с «контрой» он совершенно не жалел себя. Иногда он даже претерпевал от собственного героизма, и по этой причине нередко покидал «гнёзда разврата» на руках товарищей. Идти ногами он уже был не в состоянии – по причине «контузии».

Именно этого человека Председатель ВУЧека приглядел ещё в Москве, в бытностью свою Членом Коллегии Всероссийской Чека. Теперь же, когда гипотетический прежде вопрос о диверсиях в тылу «белых» стал актуальным, он вспомнил о Концове. «Железный Филя» недолго сопротивлялся домогательствам Председателя ВУЧека – и благословил Павла Андреича на подвиг. На прощание он лишь попросил коллегу из Киева «поберечь ценного работника». Так он поступал всегда, когда отправлял товарища в предпоследний путь.

Именно такой человек и был нужен Председателю ВУЧека. Такой, который мог, шутя, сыграть роль «их благородия» в диапазоне от дворянина в первом колене до Рюриковича включительно. Осталось лишь снабдить его в дорогу подходящей биографией. Личные реквизиты вполне монтировались с физиономией – требовалось лишь придать форме содержание.

После непродолжительных раздумий Председатель решил не рисковать – и остановился на скромном варианте обычного потомственного дворянина из провинции, из самой её глубинки, куда бы ещё не скоро мог ступить сапог русской контрреволюции. Нашлись и «родители» -однофамильцы – из числа уже успевших отбыть в «мир иной». В качестве последнего штриха решено было повысить Павла Андреича в чине до капитана: уж больно несолидно выглядел бы поручик в компании старших офицеров.

И стал кухаркин сын Павел Андреич Концов потомственным дворянином, сыном Его превосходительства действительного статского советника Концова – бывшего начальника Заречно-Приозёрской железной дороги, и по совместительству предводителя тамошнего дворянства.

Учитывая полезную при данных обстоятельствах склонность Концова к авантюре, Председатель ВУЧека поставил ему задачу проникнуть в расположение штаба Главнокомандующего Волонтёрскими Силами Юга России, и совершить грандиозный теракт, чтобы одним ударом обезглавить «гидру контрреволюции». Однако, учитывая отрицательную сторону данной склонности, он категорически запретил Концову вступать в контакты с местным подпольем, а также подходить к товарным станциям, а равно железнодорожным мостам ближе, чем на версту.

Вечером, на конспиративной квартире, Председатель ВУЧека разглядывал Концова, сидящего перед ним в новеньком, английского сукна, ладно сшитом мундире с капитанскими погонами, и не мог скрыть удовольствия.

«Хорош! – открытым текстом ликовал его взгляд. – Морда – породистая, откормленная, сытая! Взгляд – нахальный, решительный, властный! В этом типе сразу чувствуется склонность больше к поступкам, чем к размышлениям: то, что и нужно!»

– Так вот, товарищ Концов…

Председатель сразу же, без лирических вступлений, «взял быка за рога».

– Никакой связи, никаких личных контактов с нашими людьми у Вас «там» не будет. Работать будете соло. Я понятен?

Концов лишь снисходительно ухмыльнулся в ответ: он и сам мог поучить «учителя» буржуйским словам.

– Очень хорошо. В условленном месте – вот оно на схеме – Вы найдёте закладку. Это – мина с часовым механизмом. Ну, а дальше, как говорится – «дело техники». И никаких «дополнений от автора»: заложил, установил время – и «в бега»!

– Вопрос можно?

В отличие от тех, кто поднимает руку – как школьник на уроке – Концов поднял наглые глаза.

– Можно.

– А тот… ну, кто сделал закладку?

– Рожей не вышел! Ещё вопросы?

– Пока нет.

Председатель закурил сам и предложил Концову.

– Настоящая «Гавана»! Привыкайте!.. Впрочем, о чём это я!

Он вспомнил о фронтовых «подвигах» агента, и устыдился неуместных рекомендаций.