Александр Черенов - За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга первая

– Одарка, это я, Макар!

Скрипнула входная дверь. Простоволосая Одарка, зябко кутаясь в «потраченную» шаль, стояла на пороге.

– Какая же ты… Одарочка!

Выдавливая из себя эрзац-приветствие, Макар трясся от вожделения. Женщина и в самом деле была чудо, как хороша: стройная, рослая, с высокой грудью, с пышными тёмно-русыми волосами и тонкими чертами красивого смуглого лица.

– А где Петя?

Ассортимент её вопросов по-прежнему не отличался разнообразием.

Мирон с досады аж крякнул.

– Одарка, в дом-то хоть пустишь?

Женщина молча отступила в сторону. Но Макар квалифицированно замешкался на пороге, давая Одарке возможность потрястись зрелищем нагруженных возов.

– Зачем тебе это? – не совсем правильно потряслась Одарка, пальцем тыча в хворост.

Макар загадочно усмехнулся.

– «Это» только сверху…

Глаза Одарки понимающе сверкнули.

– Ну, проходи в дом, Макар, чего же это мы застряли на пороге! – засуетилась она, буквально заталкивая гостя в хату.

Впервые Одарка назвала Макара по имени – и тот не мог не отметить это, как добрый знак.

Хата Одарки при всей убогости внутреннего убранства отличалась чистотой и опрятностью: Макар сразу занёс это в «плюс» хозяйке.

– А у Петруши такие же возы?

Расставляя миски с нехитрой снедью, Одарка спросила будто бы ненароком, но прерывистое дыхание выдавало её живой интерес.

Макар ответил не сразу. Во-первых, нужно было переварить очередное упоминание ненавистного имени. В-вторых, нужно было выдержать многозначительную паузу, присовокупив к ней максимально презрительное выражение лица. На всё это требовалось время.

– У Петруши, – густо полил он ядовитой иронией конкурента, – не только того, что должно быть на возах, и самих возов, отродясь, не было!

Глиняная миска выпала из рук Одарки.

– Нет, – не меняя интонаций в голосе, продолжал Макар, – кое-что на батьковых возах он возил.

Напрасно лицо Одарки пыталось озариться светом надежды: уточнение не замедлило воспоследовать.

– Вернее – кое-кого…

Свет надежды тут же ушёл с лица, поняв всю неуместность пребывания на нём.

– Да-да! – Макар точно следовал инструкциям по ковке железа. – Вот такого добра у него было непереводно! Первейший блядун у батьки!

Крупные слёзы, одна за другой, покатились по щекам Одарки. Мысленно похвалив себя за квалифицированную работу, Макар бросился в ноги любимой, на ходу выворачивая карманы пиджака.

– Одарка, родная, да разве тебе такой муж нужен? Разве тебе нужен этот пьяница и бабник, который спустил на водку и баб даже то немногое, что имел? Ведь он, если что и приобрёл за время службы у батьки, так только «дурную болезнь»! А тут!.. Ты только погляди, ненаглядная моя!

И Макар разжал пятерню, на которой блестела тусклым червонным золотом осыпанная бриллиантами элегантная брошь.

– Ты только взгляни на это чудо, Одарочка!

Макар продолжал торговать девицу с настырностью прожжённого барышника.

– У меня такого добра много! И другого тоже! Всё для тебя, родная! Всё для тебя!

Если бы Макар, ослеплённый золотом и вожделением, мог только увидеть в этот момент лицо Одарки! Какая разительная перемена произошла в нём за считанные мгновения! Хищный блеск больших карих глаз напрочь вытеснил неуместные слёзы! Как заворожённая, Одарка смотрела на золото и камни! А Кусачий, на его беду, не умел читать мысли!

…Отработав на Одарке ночь, не хуже, чем шахтёр – смену, Макар к утру совершенно обессилел, по причине чего и уснул мертвецким сном. А Одарка, брезгливо подмывшись, надела своё самое нарядное платье, и стараясь не скрипеть половицами, мышью выскользнула из дома. Путь её лежал в центр города, на площадь Богдана Хмельницкого, в монументальное серое здание, ныне занимаемое Всеукраинской Чека.

Как и следовало ожидать, Одарка произвела неотразимое впечатление на часового. По окончании якобы обязательного личного обыска, в продолжение которого он дважды «кончил» в старые галифе, она была направлена к товарищу Сазанову.

– Я до Вас, товарищ.

С притворной скромностью опустив глаза, Одарка якобы застенчиво начала поправляя кружева на праздничной кофточке. В действительности она лишь акцентировала внимание чекиста на своей высокой груди.

Увидев Одарку, товарищ Сазанов встал. Его член – тоже.

– Дело у меня до Вас товарищ, чрезвычайное, – мягко, нараспев произнесла Одарка, и улыбнулась. – Хочу оказать услугу всей Чека в Вашем лице…

Будто бы поправляя ремень и одёргивая гимнастёрку, а на самом деле заправляя в галифе выпрыгивающий из них член, Сазанов с дрожью в голосе пролепетал:

– Проходите, барышня… Услугу готов принять… Лично…

Раздосадованный неудачей с разоблачением вражеского агента, Председатель ВУЧека не ограничился изданием приказов о взысканиях и усилении бдительности. Что-то подсказывало ему, что агент обязательно ещё обратится к услугам «почтового ящика», и что он – не самый «неуловимый Джо».

Несмотря на острую нехватку людей, Председатель распорядился организовать круглосуточное дежурство у «ящика». Утомительное наблюдение должно было принести плоды – так как агент должен был принести донесение. Так и случилось: все вместе они принесли, каждый своё.

Тёплым июньским вечером «бдительно несущие службу» чекисты были разбужены треском ломаемых веток. У «почтового ящика», расположенного на другом конце улицы, где «светло – хоть глаз выколи», неясно обозначился силуэт. Почему-то издавая громкие стоны, силуэт нагнулся к земле. Спустя мгновение, стеная не менее выразительно, он вернулся в исходное положение, и, ломая ветки, растворился в темноте.

Кинувшиеся за ним чекисты наткнулись только на помощника Председателя ВУЧека товарища Козлова, который, точно по заведённому графику, возвращался домой после итогового доклада руководству. Агент вновь сумел «уйти».

…Когда Председателю доставили послание, извлечённое из контейнера привычной уже конструкции – пустая водочная бутылка, он уверенно развернул грязную бумажку: научился разбирать каракули автора – и даже раньше шифровальщиков. А всё – потому, что чаще них имел дело с двоечниками и второгодниками. Разобрав каракули и на этот раз, он даже не стал оказывать сопротивление внезапному столбняку.

«Из личной беседы с шефом мне стало известно, что в Чека почему-то довольны работой «Киевского Фронта». Выясняю, как такое может быть. Шеф сказал, что «Фронт» – это фикция. Выясняю, что это такое. Заодно беспокоюсь отсутствием денег. «Ящик» использовал в последний раз по причине ревматизма. Подыскиваю человека на связь. «Чекист».

– «Фронт» – это фикция?!»…