Генри Барс - Ключевой элемент. Книга 2. Постапокалипсис в миниатюре

– Если мне не показалось, у Киевского вокзала я видел орков или гоблинов… – тихим голосом проговорил он и замер в ожидании реакции старика. Как бы не опростоволоситься, ведь реальность уже могла в очередной раз измениться. Как раз в тот момент, когда Дима обнаружил, что он уже не пешеход, а всадник, да и ранее такие возможности были. Если это так, то орки вполне могли остаться в предыдущем мире. Но Семён отнёсся к его словам без особого удивления:

– Нет, господин, это не орки и не гоблины – это люди, только ещё более несчастные, чем мы. Как я уже говорил, после Удара очень многие погибли, а другие вот так изменились, мутировали, стали похожи на уродливых горилл. И совсем немногие остались обычными людьми, – старик надолго замолчал, и Диме вновь пришлось подталкивать его рассказ дополнительными вопросами:

– Расскажи Семён, пожалуйста, что такое Удар? Опиши, что случилось, и когда это произошло.

Старик удивлённо взглянул на Диму, но сдержал свои чувства, ничего не спросил и просто стал рассказывать дальше:

– Восемь лет назад примерно – это я так думаю, что восемь, ведь с тех пор никто точно не считал прошедшие дни и ночи – морозным ноябрьским утром земля словно вздрогнула и загудела. Все увидели яркую вспышку и услышали громовой раскат, как во время майской грозы, только намного громче, и последовавший за ними долгий стон, пробирающий до самых костей. За первым ударом пришли второй и третий, с каждым разом всё более сильные и пугающие. После каждого удара дневной свет гас на мгновение, и за этот миг окружающий мир страшно менялся. После первого удара многие люди упали на землю и больше уже не поднимались, после второго – лица и тела людей вокруг исказились и переломались, да и остались обезображенными насовсем. А после третьего удара всё вокруг стало таким, как сейчас за окном. Посмотрите, господин, свет вроде бы яркий, да недостаточно, как в дымке всё вокруг. Небо голубое, да не совсем. Дома московские вроде бы на месте, да не все. Те здания, что уцелели, теперь не всегда такие, как были раньше – то башни без окон стоят, то крыша деревянная на небоскрёбе. А от тех домов, что исчезли, развалин почти не осталось – ни плит, ни кирпичей, разве что на Киевском вокзале они есть. Может быть, и ещё где-то разрушения встречаются, но мы их больше нигде не видели, а специально, конечно же, не искали.

Люди, чьи тела мутировали, вскоре стали работать на земле, мало того, они совершенно не помнят своего прошлого и утверждают, что всегда всё так и было. Мы с ними не спорим и не ссоримся, а сами они не агрессивные, и слава богу! Их больше, много больше, чем нас, и при желании они могли бы очень быстро нас уничтожить. Хотя нет, что это я говорю такое! Уничтожить нас не так-то и просто. Ведь сразу же, в первый же день после катастрофы появились наши защитники. Они сначала вот также как вы, господин, задавали странные вопросы, но сразу же стали помогать нам, вне зависимости от ответов, которые получали или не получали от нас. То вход в дом, пригодный для жилья и убежища, найдут и обустроят, то ребёнка больного вылечат. И от тёмных налётчиков они нас защищают, барьеры силовые ставят вокруг стоянок. Называют они себя Стражами-хранителями, и было их поначалу довольно много, особенно в первый год после Удара. Но потом тёмные налётчики стали вести себя скромнее, днём вообще перестали появляться, да и перебили их великое множество, и Стражей тоже стало меньше. А может быть, просто на глаза они стараются теперь лишний раз не попадаться. Уж не знаю, почему… Они-то, конечно же, защитили бы нас, вздумай орки-мутанты людей извести.

– Скажи, Семён, а почему вы перестали вести точный счёт прошедшему времени? Люди с древних времён это делали, так почему же вы перестали?

– Так ведь неудобно это теперь, да и смысла нет! Сразу после Удара все дни стали похожими один на другой. Нет больше ни зимы, ни лета. Ни весны, ни осени. Время как будто остановилось. Я вот пытаюсь вести счёт прошедшим дням, но я всего лишь старый человек, могу и ошибиться. А как я помру, так и счёту конец.

Дима согласно покивал головой и задумчиво посмотрел в окно:

– Так ведь, похоже, что сейчас лето, Семён! Не холодно, солнышко светит. Да ты и сам говоришь, что орки на земле работают, урожай собирают, очевидно. Зимой бы ничего не выросло.

– Лето всегда приходит после весны, а после лета наступает осень! – отрезал старик. – А сейчас всегда вот это за окном. Какое же это лето?

– Да, видимо, какое уж есть! – проворчал Димка, а сам вспомнил старый анекдот про попугая, накрытого с утра покрывалом, сказавшего сакраментальную фразу: «Вот такой короткий денёк». – Нам всем сильно повезло, что погода не замерла на ноябрьском морозце. Вот тогда бы пришлось на самом деле очень туго.

Оба на некоторое время замолчали, Диме показалось даже, что Семён немного обиделся. Чтобы не акцентировать на этом внимания, он решил вернуться к началу разговора:

– А Денис Вячеславович давно вам помогает?

– Да, с самого начала, – ответил старик. – В первый же день он спас нашу тогда ещё маленькую группу от тёмных налётчиков.

– Темные налётчики – это какие-то бешеные орки, что ли?

– Нет, господин, это не орки! – с досадой в голосе произнёс Семён. – Я же говорил, что орки – это мутировавшие люди. А тёмные налётчики, они существа не из нашего мира. Это призрачные всадники, только не на лошадях, а на мерзких бескрылых драконах. Сами они не люди и не орки – какие-то маленькие ушастые твари. И очень, очень быстрые. Наши воины говорят, что тёмные налётчики как бы размазываются в седле – вроде бы здесь эта тварь, а на самом деле уже нет – так шустро они двигаются. У них длинные копья с зубчатыми наконечниками – страшное оружие, которым они вмиг могут разрубить человека пополам. Но, слава богу, Стражи-хранители всегда бдят. В других группах многие погибли от этих ужасных копий, а у нас никто! Только однажды мальчонку одного рубанули, от плеча через всё туловище и до живота, наискосок. Так знаете, господин, что ваш друг, Денис Вячеславович сделал? Он ударил тёмного налётчика ногой прямо в голову, и тот вылетел из седла, а когда упал на землю, тут же превратился в пепел. Тогда Денис Вячеславович взял его копьё и вставил лезвие погибшему мальчику в рану, а потом стал медленно вести его обратно, от живота к плечу. И рана за лезвием затягивалась, как будто и не было её вовсе, а когда Страж полностью вынул лезвие, мальчик очнулся, жив-здоров, только плакал потом несколько дней, всё никак успокоить не могли.

«Вот же, мать твою! Как ему это удалось, чёрту хитрому?! Это не Денис, а самый настоящий былинный богатырь! – подумал Димка и тут же услышал в голове хорошо знакомый голос. – Всё просто, инкапсуляция локального объёма пространства-времени, смена знака энтропии в созданной капсуле, потом уже – действие, обратное фатальному, и мальчик жив! Тебе ещё многому предстоит научиться, дорогой Дмитрий Александрович!»