Александр Антонов - Правило отскока. Детективно-приключенческая повесть

– Но ведь, насколько мне известно, дело всё ещё в прокуратуре?

– Но только до завтрашнего утра.

– Тогда у нас с вами вагон времени!

– Что значит «у нас с вами»?

– Это означает, что я хочу предложить вам, для начала, прочитать один любопытный документ.

Шумский положил перед Фетисовым, на свободное от тарелок место, листок бумаги.

Илья Игоревич скептически поджал губы, но всё-таки взял листок в руку. Это был протокол того самого комсомольского собрания, где Фетисову был объявлен строгий выговор без занесения за фарцовку, и который он собственноручно порвал год спустя на глазах у улыбающегося Кости Агафонова. Фетисов неодобрительно покачал головой и небрежно перекинул листок на половину Шумского.

– Подделка!

– Не спорю. Ведь от оригинала вы предусмотрительно избавились с помощью своего друга Агафонова. Но заметьте, подделка очень искусная. Бумага написана рукой той самой Аси Кочкиной, которая была секретарём памятного вам собрания.

«Вот Аська сука!» – ругнулся про себя Илья.

Как бы прочитав его мысли, Шумский мягко заметил:

– Не стоит её корить. Девочке очень нужны были деньги…

– И во сколько же вам обошлась эта «липа»? – поинтересовался Илья.

– Если мы договоримся, вы получите на два порядка больше!

– И сколько это будет в денежном эквиваленте? – Илья всем своим видом давал понять, что поддерживает разговор из скуки.

Шумский достал авторучку и написал на салфетке цифру. После чего протянул салфетку Фетисову.

– Выходит, Аська продала меня за двести рублей, – усмехнулся Фетисов, прочтя цифру на салфетке.

– Для неё это были большие деньги…

– Наверное… А с чего вы взяли, что я буду вам в чём-то помогать?

– Протокола, выходит, недостаточно?

– Поддельного?

– Протокол пусть и поддельный, зато собрание было настоящее. И доказать это не составит большого труда.

– И что с того? Под следствием я не был. Так что никого не обманывал.

– Но кое-что утаили. Поэтому неприятности гарантированны. Впрочем, согласен, это мелочь. Так, гарнир к тому блюду, которым я хочу вас попотчевать!

– Ну, что ж, давайте это ваше блюдо. А там посмотрим, отведать его или…

– Или не будет! Я предлагаю вам комплексное решение всех ваших проблем, как то: уход из прокуратуры, развод с женой, переезд в Москву, наконец, место в коллегии адвокатов и гарантированную практику. Всё это, заметьте, в качестве бонуса к той сумме, с которой я вас ознакомил. И никакого шума, или, упаси бог, скандала. А взамен вы поможете мне развалить известное вам дело.

В голове Ильи что-то щёлкнуло. «А, пропади оно всё пропадом! О чём думать, если тебе предлагают всё и сразу?»

– Что от меня требуется?

В глаза Шумского вспыхнул огонёк удовлетворения.

– Я рад, что не ошибся в вас. Возьмёте дело – только не надо говорить, что его нельзя выносить из прокуратуры! – и принесёте вот по этому адресу…

Фетисов взглянул на ещё одну салфетку.

– Это что, «малина»?

– Ну, зачем вы так… Это квартира, которую по моей просьбе предоставили мне мои друзья специально для встречи с вами…

– И понатыкали там разной записывающей аппаратуры. Не пойдёт!

– Что предлагаете вы?

– В пять часов я выйду из прокуратуры. В пять двадцать вы подсядете в мою машину на противоположной от входа в гостиницу стороне улицы, и мы поедем на мою «конспиративную» квартиру.

– Где будет установлена уже ваша аппаратура…

Фетисов пожал плечами.

– А хоть бы и так? Вам-то чего бояться?

– А вы, пожалуй, правы… Хорошо, пусть будет так!

– Что будем делать? – спросил Илья, когда они с Шумским расположились за столом в снимаемой Фетисовым квартире.

– Всё очень просто, – Шумский листал дело. – Сейчас заменим несколько ключевых документов, лежащих в основе обвинения, на точно такие же, но поддельные…

– И что это даст?

– А вы не понимаете? Я на суде потребую повторной экспертизы этих бумаг и когда выявится фальсификация, потребую на этом основании изменить формулировку обвинения с «хищения в особо крупных размерах» на более мягкую.

– Но ведь ваш клиент всё одно «сядет»?

– «Сядет», никуда не денется! Этого не избежать. Но под расстрел-то не попадёт? Кстати, откажитесь под благовидным предлогом от поддержки обвинения в суде. Пусть это сделает кто-нибудь другой.

– Это я уже и сам сообразил.

– Илья, как такое могло произойти?

Прокурор был бледен и держался за сердце. Он несколько минут как вернулся из суда, где только что отпраздновал сенсационную победу Шумский.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Фетисов. – Доступ к папке имел не я один…

– Ты хочешь сказать, что это я подменил бумаги?

Прокурор привстал, но тут же снова рухнул в кресло. Лицо его посерело. Фетисов брезгливо поморщился и вышел из кабинета. Бросил на ходу секретарше: – Вызывайте «скорую», ему плохо, – и пошёл в свой кабинет писать заявление об уходе…

Когда через час Фетисов вновь зашёл в приёмную, секретарша взглянула на него, как на Дракулу. Фетисов обернулся, делая вид, что проверяет, нет ли кого сзади, пожал плечами и спросил:

– У кого подписать заявление?

Секретарша молча кивнула на кабинет заместителя прокурора. Фетисов постучал, дождался разрешения и вошёл.

Заместитель прокурора встретил его улыбкой. Что и не удивительно, он уже давно метил в прокурорское кресло.

– А чего стучал? Марина где?

– На месте, но в ступоре…

– Понятно… Чего хотел?

Фетисов протянул заявление.

– И куда собрался? – спросил заместитель прокурора, читая бумагу.

– Решил вернуться в Москву.

– И правильно решил. Дома оно завсегда лучше!

«Ай да Шумский, – думал Фетисов, покидая кабинет, – и здесь подсуетился!»

В областной прокуратуре никаких препон чинить не стали и завизировали просьбу об увольнении. В конце дня Фетисов, слегка ошалевший от такого везения, шёл домой уже совершенно свободным от службы человеком. Квартира встретила его открытыми дверцами шкафов и запиской на столе.

«Так поступают или недотёпы, или подлецы. Ты не недотёпа. А с подлецом я жить не желаю! На развод подам сама». Внизу стояло имя жены.

«Вот и всё, – подумал Фетисов. – Пора собираться в дорогу». И достал с полки чемодан.

В Москву он ехал в одном купе с Шумским…

Идея собраться вместе не по случаю чьего-то дня рождения, а для делового разговора, принадлежала сотруднику аппарата Правительства РСФСР Константину Фёдоровичу Агафонову. И чтобы придать встрече нужную направленность он взял слово уже после первой рюмки коньяка.